Сергей Кобец
Евангелие огня
Никакого насилия и принуждения к исполнению Закона не было. Насилие и принуждение убьёт весь смысл нового законодательства. В третьей части работы (второй том) мы поговорим о тюремном законе. Почему матёрые преступники не нарушают воровской закон? Потому что на исполнении закона лежит стабильность и порядок в этой закрытой системе. Если отменить воровской закон, уголовники просто поперережут друг друга. Администрация не поможет, так как она надзирает только извне. «Внутренний» закон спасает тюрьму от геноцида самих себя. Арестанты знают закон и всегда помнят об ответственности. Наказания в тюрьме жестокие. И именно жестокость останавливает их от нарушения закона. Система работает. Плохо только, что она держится на страхе. Первичен должен быть не страх (хотя его из закона исключать нельзя), а добровольное уважение Закона и понимание того, что всё держится только на соблюдении Закона. Уберите Закон и всё рухнет.
Поэтому в новом обществе люди следовали Закону совершенно добровольно, без принуждения и насилия. Когда сознательность общества поднята до беспрекословного уважения и почитания Закона,– полиция и суды не нужны, потому что КОНТРОЛЬ совершается не снаружи, а изнутри, от самого человека. Гражданин Эдема кровно заинтересован в том, чтобы Закон беспрекословно исполнялся. Если в «цивилизованном» мире выродок может откупиться от Закона и уйти от ответственности, то в новом обществе это физически невозможно: он не найдёт поддержки ни у кого и никого не сможет подкупить, подмазать. Вся система нового общества будет работать против нарушителя, не оставляя ему никаких шансов уйти от ответственности.
Никто никого не должен в чём-то ограничивать принудительно. Человек тем и отличается от скота, что в состоянии осознать: без самоограничения справедливое сосуществование в социуме невозможно. Почему происходит столько насилия и всяких уродств в полицейских государствах? Потому что люди живут эгоистическими принципами потребления и наживы. Справедливое общество должно жить принципами созидания и отдачи, и всё это должно делаться не принудительно, а добровольно – ОТ ДУШИ. Закон не должен знать пощады и снисхождения для подлости и предательства, потому что это начало конца. Бытовая подлость и предательство не карается в обычном социуме, потому что не подпадает под статью УК РФ (если не несёт элементов криминала). Но это должно жёстко пресекаться в обществе закрытого типа, так как никакая подлость и никакое предательство по отношению к своим единомышленникам – не должно оставаться безнаказанным. Если кто-то поступил подло по отношению к одному члену коммуны, значит он так поступит и по отношению к другому члену коммуны; значит он не уважает этих людей и их принципы. Значит ему не место среди людей, которых он не уважает. Оскорбляя одного члена коммуны, ты оскорбляешь всю коммуну и её принципы, ты оскорбляешь любого своего брата или сестру, а не одного конкретного человека. Реакция на подлость должна следовать незамедлительно. «Это не моё дело» здесь не канает. Это твоё дело! Это касается всех. Безнаказанность скотства логически приведёт к его повторению. Это нарушение законов совести, законов братства, законов единой Семьи. А если ты пошёл против своей Семьи,– ищи пятый угол!
«Тут ловчий перервал в ответ.
– Послушай-ка, сосед!
Ты сер, а я, приятель, сед.
И вашу волчью я давно натуру знаю.
А посему обычай мой
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой.
И выпустил он гончих стаю».
(«Волк на псарне». И. А. Крылов.)
Что же касается стукачества… Оно безнравственно и омерзительно! В Америке стукачество защищено законом. Но мы не в Америке. В тюрьме стукачу не жить среди порядочных арестантов. Но когда ты видишь беспредел и говоришь об этом своим товарищам (а не администрации), ты не стучишь, а проявляешь свою гражданскую позицию, чтобы восторжествовала справедливость над беспределом. В одном случае мы говорим правду, в другом случае – сдаём ближних. Грань очень тонкая, но принципиальные различия есть. Стукачом ты становишься только в том случае, если желаешь получить от доносов какую-то выгоду для себя, для своей шкуры. Если в этот момент ты думаешь не о справедливости, а о своей шкуре,– тогда ты стукач. А стукача коллективный Улей должен отторгнуть как инородное тело. Пусть едет в Америку, там суки и стукачи в почёте. Если доносчик думает о себе, о своей выгоде, доносить он будет не ради установления справедливости и порядка, что и является высшей ценностью Закона, а ради каких-то личных выгод или привилегий. То есть себя он поставит выше Семьи, коллектива. Клетка единого тела думает (в первую очередь) о «теле», а не о «себе». И в этом принципиальное различие между ценностью Закона и ценностью «себя». «Здоровая клетка» может стать «паразитической» в какой-то момент своей жизни. Задачей Собора является зорко следить за тем, чтобы этого не произошло, а если мутация «клетки» случилась и она поставила свои ценности выше ценностей «тела» Собора, её нужно ОТТОРГАТЬ. Или отторжение мутирующей «клетки», или заражение «тела» Собора – алчностью и эгоизмом. Собор просто не выживет, если допустит распространение заболевания алчностью и эгоизмом. Вот ВРАГ, который должен вовремя выявляться и выкорчёвываться. А для этого нужна иммунная бдительность всего тела Собора. И это должно быть прописано в основном законе коммуны (Конституция Эдема): закон об устранении внутренних угроз, угрожающих самому существованию Собора. Без принятия таких законов и сам Проект теряет смысл, так как он рухнет при первом же серьёзном испытании. Закон создаёт предел прочности конструкции соборного организма. Не знаю, кто это может не одобрить, если он болеет всей душой за Проект.
Находясь в таком едином коллективном поле, видя, как тут всё устроено и каким принципам подчиняется, человек сам не сможет нарушать эти принципы, потому что будет гордиться таким новым устройством общества и потому что не захочет подвести свою Семью, которая оказала ему большое и искреннее доверие. На самом деле предать большое и искреннее доверие – не так просто, как кажется, потому что оно на дороге не валяется и никто без предварительной проверки не раздаёт его в кредит. Мы в новом обществе хотим дать такое доверие в кредит, «незаслуженно», что уже само по себе уникально, потому что так не бывает. И человек должен это ценить как великий уникальный ДАР – подарок Общины; протянутая рука дружбы, уважения и любви. Тебя приняли в Семью. В сегодняшнем отравленном человеконенавистническом мире ценность такого Дара особенно прекрасна, потому что даром этот алчный мир ничего не даёт (мне даром не давалось ничего, может кому-то повезло больше). Нужно сломать этот стереотип и попробовать помочь человеку поверить в себя и в Проект. Цель проста: культивировать и усиливать СОБОРНЫЙ ДУХ, единое поле веры, надежды, мечты и любви; монолитное коллективное «тело» новой Идеи. Его можно будет почувствовать физически, если его создать у большого количества людей, от десяти до пятидесяти тысяч. Это ПОЛЕ может быть осязаемо, так как оно аккумулируется и концентрируется в сгусток энергии. Для формирования такого соборного поля нужна новая идеология, новый Устав, Закон, Конституция и Кодекс Заповедей. И все должны принять это ЕДИНОГЛАСНО! Тогда будет создано единое поле духовной энергии, скала Духа.
«…Ты – скала, и на этой скале
Я построю Церковь Мою,
И врата адовы не одолеют её.
Я дам тебе ключи Царства Небесного».
(Новый Завет.)
Вот ключи от замка соборного духа. Всё есть, осталось действовать. Чтобы воссиял Град великий и прекрасный, назло врагам и на зависть друзьям. Враги не смогут помешать проекту, если авангард будет непоколебим как скала и несокрушим от ярости и ненависти сатанинской злобы. Вы ещё увидите эти перекошенные от желчи и мести рыла, которые будут готовы вас сожрать живьём за создание ядерного реактора Света. Они будут мешать, тормозить Проект. Они выдадут себя с потрохами своими сатанинскими намерениями. Вот для чего нужны самые стойкие спартанцы – сдержать натиск этих орков Саурона. И если внешность у них не как у орков, то душа – гробы полные нечистот.
У такого единого коллективного поля есть своеобразный защитный барьер, который не так просто сломать. Конечно, гад может сломать всё что угодно, потому что он – гад. Но речь идёт о нормальном человеке: ему сломать и предать такое единое коллективное поле будет очень трудно. Да и ради чего? В общине воровать нечего, потому что в ней всё общее: если тебе что-то надо, то ты просто можешь это взять; если разрешено просто брать по нужде, то зачем воровать? Мы не хотим, чтобы среди нас кто-то нуждался, мы этого не допустим. Базовые потребности должны быть полностью удовлетворены, так как это прописано Конституцией Эдема. А вот что касается не базовых потребностей… вот тут нужно прописывать целое Законодательство: что можно, а что нельзя. Но это не будет законодательством государства, так как мы не вполне в нём находимся и всё у нас функционирует по-другому… Это будет законодательством новой закрытой Общины, в которой всё основано на законе Совести, а не на законе Права. А это не одно и то же. Правовое и уголовное законодательство не нужно, потому что преступности просто не будет, так как мы вырвали её ЖАЛО – жажду наживы. Воровать нечего. А закон Совести – это закон моральных и этических норм, который постарается не давить запретами, а только предписывать желательное поведение. Ненавязчиво и красиво. Не надо давить! Это же братья и сёстры, и по Конституции, их достоинство неприкосновенно, защищено Законом. Мы надеемся на добровольную сознательность своих товарищей, на партийную выправку и образцовую порядочность. Вещайте на доску почёта ударников соцтруда. Нужна и доска не почёта для несознательных товарищей и нарушителей общественного порядка. Материться в общественных местах строго запрещено. Но не запрещено в местах курения; там можете выложить все предметы и наречия великого русского языка… соседнему унитазу. На мате выиграли Вторую мировую войну и в экстремальных ситуациях он очень даже уместен. Все эти чистюли и святоши, которые боятся грешного грязного слова, вся эта интеллигенция, которая в жизни ничего не поднимала тяжелее ложки и…, просрала бы войну уже в ноябре 1941-го года. Войну выиграл мужик, который пахал и ковал, а не занимался воскурениями и нытьём о своих грехах. На ядрёных предметах и глаголах выиграли войну.
Если же БЫК не понимает, что ненавязчивость и деликатность это не разрешение БЫКОВАТЬ, что это не слабость,– то с быковатыми гражданами Закон Совести будет разбираться не по закону Права, а по закону Понятий. Законы Понятий гораздо суровее законов Права, их стоит серьёзно бояться. Так что лучше не быковать, не надо! Здоровее будете. Право (юридическое) может поступить не пропорционально совершённому злодеянию; более того, именно так почти всегда и происходит в несовершенной правовой системе! В случае закона Понятий это невозможно, так как главной задачей этого Закона является – пропорциональное наказание. Право вообще не затрагивает СОВЕСТЬ человека, поэтому преступник просто хотел на него чихать! В случае с законом Понятий это невозможно, так как преступник, в первую очередь, наказывается не в правовом или физическом поле, а в поле морали и нравственности, Совести. Удар наносится по совести преступника и когда его судят свои же Братья, а не закон Права,– такое наказание крайне болезненно. Нет наказания хуже, чем наказание СВОИХ, когда близкие тебе товарищи, братья и сёстры, выносят тебе приговор Совести. Если они смогут тебя простить – считай, что тебе повезло. Если нет – эта немая кара совести будет просто ужасна: это пытка, которую не вынешь изнутри и не уберёшь принятой таблеткой. Проблема не медикаментозная и не правовая. От совести нет лекарства. Вот чем это наказание жестоко: боль причиняют свои, а не полицейский или судья, на которых вы чихали с Эйфелевой башни. На своих начихать не получится – их не вычеркнешь из своей жизни.
Смысл понятий как раз в том и состоит, что они не продажны и не торгуют принципами, как пирожками в булочной. Нет никакой разницы – тюремный это закон или гражданский: его смысл в том, что он не продаётся и не торгует собой.
Воровать общее – это косяк не против конкретного человека (он может простить и сказать, что претензий не имеет), а против всей Общины. Преступление против Общины – это очень серьёзно! Отдельный человек может простить, это его личное право; и здесь Собор не вправе решать за человека – прощать или не прощать. Но Община не может этого себе позволить, когда преступление совершено против неё, так как это удар по РЕПУТАЦИИ ПРОЕКТА. Если вы осознанно плюнули в лицо репутационному имиджу Проекта – вы круто попали! Здесь наказание может быть самым жестоким, так как имидж Проекта это нечто святое и неприкосновенное. Нельзя оскорблять Бога, это понимают все. После Бога, по святости, репутация Собора стоит на втором месте. Так что это почти то же самое, что оскорбить Бога, ведь Проект Его (Боже упаси, не мой!), а дела Его поругаемы не бывают. Тут машина соборной инквизиции должна работать на полную мощность (в смысле чтобы сделать больно на уровне души; физическая боль в сравнении с этим ничто). Преступник должен страдать! Если же он не страдает и видал вас в гробу (а именно это он и делает при наказании Законом УК РФ), значит карающая машина соборного правосудия – профнепригодна. ПРЕСТУПНИК ДОЛЖЕН ПРАВОСУДИЕ БОЯТЬСЯ. Расплата за причинённое Собору зло, должна срабатывать мгновенно и максимально болезненно. Только так можно победить ЗЛО.
Мы вообще не оставляем мотивов для преступления, их просто нет: наказание жесточайшее, инквизиционный зрак Собора – лютейший; алчности перекрыт кислородпер полностью и она скончалась в муках голода; совесть будет работать против преступника максимально болезненно. Преступник – сдавайся! Мы сделаем так, что ты будешь страдать изнутри, страдать за предательство законов Эдема; ты будешь презираем своими братьями и сёстрами, так как встал на путь вредительства, зла и неправды. Ты будешь нести на себе ношу раскаяния, ношу вины, ношу вредителя общему делу. Ты будешь страдать от ноши осуждения товарищами… Или тебя просто не будет – в Проекте: вылетишь как пробка из бутылки шампанского. Будь образцом порядочности или отправляйся в свой мир продажного либерального Мордора. Не предавай данное тебе доверие Семьи, не глумись над святым и священным. Семья определит степень тяжести твоей вины и решит – простить тебя (на первый раз) или приговорить к ИЗГНАНИЮ. Семья, соборный улей – это твой лучший друг. И твой палач.
Своих нельзя предавать ни по каким законам. Да ты и сам не захочешь, так как даже совесть человека будет работать против него самого и не позволит пойти против заповедей Царства Небесного, новой Церкви.
«…Это был трудный путь, и люди, утомленные им, пали духом. Но им стыдно было сознаться в своём бессилии. И вот они в злобе и гневе обрушились на Данко, человека, который шёл впереди их. И стали они упрекать его в неумении управлять ими.
– Ты,– сказали они,– ничтожный и вредный человек для нас! Ты повёл нас и утомил, и за это ты погибнешь!
– Вы сказали: «Веди!» – и я повёл! – крикнул Данко, становясь против них грудью. Во мне есть мужество вести, вот почему я повёл вас! А вы? Что сделали вы в помощь себе? Вы только шли и не умели сохранить силы на путь более долгий! Вы только шли и шли как стадо овец!
Но эти слова разъярили их ещё больше.
– Ты умрешь! Ты умрёшь! – ревели они.
Данко смотрел на тех, ради которых он понёс труд, и видел, что они как звери. Много людей стояло вокруг него, но не было на лицах их благородства, и нельзя было ему ждать пощады от них. Тогда и в его сердце вскипело негодование, но от жалости к людям оно погасло. Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут. И вот его сердце вспыхнуло огнём желания спасти их, и тогда в его очах засверкали лучи того могучего огня…
…И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из неё своё сердце, и высоко поднял его над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал освещённый этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумлённые, стали как камни».
«– Идём! – крикнул Данко и бросился вперёд на своё место, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям.
Они бросились за ним, очарованные. И теперь гибли, но гибли без жалоб и слёз. А Данко всё был впереди, и сердце его всё пылало.
И вот лес расступился перед ним и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождём. Гроза была там, сзади их над лесом, а тут сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в брильянтах дождя и золотом сверкала река…»
«Был вечер, и от лучей заката река казалась красной, как та кровь, что била горячей струёй из разорванной груди Данко. Кинул взор вперёд себя на ширь степи гордый смельчак Данко, кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и умер».
Всегда, на протяжении всей истории, все, кто указывал путь к свету и прогрессу человечества (Сократ, Гипатия Александрийская, первые пророки Израиля, Иоанн Креститель, Иисус Христос, Галилей, Коперник, Мартин Лютер, Ян Гус, Дуглас Рид; их было тысячи…),– погибали от «благодарных потомков». Их никогда не щадили за принесённый ими Свет. А потом, насытившись местью, потомки создавали вокруг всего этого… новомодную секту, чтобы поклоняться тому, кого приговорили к смерти.
Три величайших понятия в жизни – свобода, любовь и коммунизм,– могут вознести человечество как до небес эволюционных достижений, так и низвергнуть до самого дна человеческой инволюции, вернув каменный век и средневековое варварство. Три этих жизненных реактива содержат настолько легко воспламеняющиеся духовные и психические компоненты, что при неумелом их использовании произведут эффект взорвавшейся гранаты. Нельзя злоупотреблять ни свободой, ни любовью, ни великим понятием коммунизма, которому будет принадлежать будущая эпоха. Вот почему с такой тщательностью была скомпрометирована эта великая идея, которую принёс на землю Иисус Христос. Иисус говорил о построении дома Господня – построении коммунистического общества. Идея подлинного коммунизма Христа разрубает пополам диктатуру золотого тельца, что неизбежно приводит к войне между властью золота и жертвой Христа, между гравитацией алчности и левитацией жертвенности. Свергнуть с престола Тельца можно только Жертвой.
««Познайте Истину, и Истина сделает вас свободными» (Иисус Христос). Истина делает человека свободным, но человек должен свободно принять Истину, он не может быть насильственно к ней приведён.
Принудительное добро не есть уже добро, оно перерождается в зло. Свободное же добро, которое есть единственное добро, предполагает свободу зла. В этом трагедия свободы, которую до глубины исследовал и постиг Достоевский. Добро не может быть принудительным, нельзя принудить к добру. Свобода добра предполагает свободу зла. Свобода же зла ведёт к истреблению самой свободы, к перерождению в злую необходимость. Отрицание же свободы зла и утверждение исключительной свободы добра тоже ведёт к отрицанию свободы, к перерождению свободы в добрую необходимость. Но добрая необходимость не есть уже добро, ибо добро предполагает свободу. Эта трагическая проблема свободы мучила христианскую мысль на протяжении всей её истории. С ней связаны уклоны Лютера в сторону августиновского предопределения, мрачное учение Кальвина, отрицавшее как будто бы всякую свободу». (Николай Бердяев. «Миросозерцание Достоевского».)
«Достоевский предоставляет человеку идти путём свободного принятия той Истины, которая должна сделать человека окончательно свободным. Но путь этот лежит через тьму, через бездну, через раздвоение личности, через трагедию. Не прям и не гладок этот путь. Это – путь длинный, он не знает линии прямого восхождения. Это путь испытаний, опытный путь, путь познания на опыте добра и зла. Облегчён этот путь мог бы быть ограничением или отнятием человеческой свободы. Но дороги ли Богу те, которые придут к Нему не путём свободы, не опытным узнанием всей пагубности зла? Он должен испытать сначала горькие разочарования и неудачи в любви к тленным и недостойным предметам.
Эту трагическую судьбу свободы как своеволия показывает Достоевский в судьбе своих героев: свобода переходит в своеволие, в бунтующее самоутверждение человека. Свобода делается беспредметной, пустой, она опустошает человека. Свобода как своеволие, истребляет себя, переходит в свою противоположность, разлагает и губит человека. Такая свобода ведёт к рабству, угашает образ человека.
Достоевский с потрясающей гениальностью раскрывает эту свободу. Человек должен идти путём свободы. Но свобода переходит в рабство, губит человека, когда человек в буйстве своей свободы не хочет знать ничего высшего, чем человек. Если нет ничего выше самого человека, то нет и человека. Если нет у свободы содержания, предмета, нет связи человеческой свободы со свободой божественной, то нет и свободы. Если всё дозволено человеку, то свобода человеческая переходит в рабствование самому себе. А рабство у самого себя губит самого человека. Образ человеческий держится природой высшей, чем он сам. Свобода человеческая достигает своего окончательного выражения в свободе высшей, свободе в Истине». (Николай Бердяев. «Миросозерцание Достоевского».)
Вопрос свободы – это вопрос выбора пути. Выбор символизирует чашу с весами, на которых нам предстоит взвесить ценности своего сердца и ценности материального благополучия, и решить для себя, чему мы отдадим очевидное предпочтение, а что заставим играть второй скрипкой в нашем оркестре судьбы. Выбор свободен.
Сознательно или бессознательно, все мы, всегда и везде, делаем свой выбор либо в пользу материальных благ, либо в пользу духа, в пользу пути сердца, в пользу призвания, в пользу того, к чему тянется душа. Но «поступая по-своему», мы будем вынуждены поступать и вопреки чему-то, то есть придётся обрубать (в большей или меньшей степени) какие-то социальные связи и какие-то моральные обязательства перед близкими и ближними. Это очень болезненно. Но этот путь одухотворён и освещён зовом своего сердца; в нём есть искра Божья. Если мы умеем слушать своё сердце, то для нас станет очевидно, что оно никогда не лжёт, оно лучше нас знает путь к Богу. Но это не означает, что нужно отменять и предавать свои социальные обязательства перед ближними. Выйти из такой «петли судьбы» без жертв не получится. Трудно будет в любом случае. Какой выбор ни сделай – всё равно будет трудно и больно. Не больно и не трудно только тогда, когда идёшь по пути Антихриста, золотого тельца, так как никакие принципы, кроме продажности, там не нужны. Принципы – это труд, подъём и преодоление. Боли.
«Вперед, а значит в гору, идти трудно, и впереди идущему – тяжелее всех. Первопроходец принимает на себя весь шквал ненависти. Мы, в подавляющем большинстве – стереотипы и ломать такое мышление способен далеко не каждый. На впереди идущего обрушивается лавина нашего непонимания, ненависти, злобы. Потом мы, конечно, подтягиваемся до понимания поставленных задач, но чрезвычайно медленно, неохотно. Это в лучшем случае. И никогда не задумываемся, чего стоит наше восхождение для тех, кто нас тянет и пытается осветить нам дорогу». (В. П. Лаврова. «Ключи к тайнам жизни».)