Роджер Чарльз Андерсон
Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853

Галеры с Крита и другие подкрепления из Венеции появились в это же время, и численность флота была доведена до 16 галеонов, 6 галеасов, 32 галер и 25 мелких судов. С другой стороны, испанцы были усилены 7 сицилийскими и 7 генуэзскими галерами, а также 4 парусниками и одним небольшим судном с Сицилии – всего 18 кораблей и 33 галеры.

По-видимому, добавление сил с Сицилии и из Генуи объяснялось неожиданной переменой испанской политики, которая лучше всего иллюстрируется письмом короля Осуне от 20 июня. В нем было сказано, что венецианцам никоим образом нельзя позволить сделать реальной свою претензию на господство в Адриатике. Командиру флота Осуны предписывалось «выполнять свой долг и не уходить оттуда». Если же его заставит уйти превосходящая сила, он непременно должен впоследствии вернуться³⁹.

Лейва снова покинул Бриндизи 30 июня, но почти сразу вернулся и оставался в порту неделю. 7 июля он отплыл в Бари за войсками, а оттуда 11-го пошел к Лесине. Он появился к западу от острова утром 13-го и сразу захватил венецианскую пинасу с 10 орудиями, принадлежавшую Сан-Марко. Маленький кораблик не успел уйти в укрытие.

По каким-то причинам Дзане позволил Беленьо остаться с венецианским флотом и поручил ему командование эскадрой галер. Другими командовали он сам и Франческо Морозини, а Веньер – парусными кораблями. Дул норд-вест, и испанцы находились с наветренной стороны. После долгих обсуждений было решено принять бой в открытом море, а не ждать нападения в гавани. Соответственно галеры взяли парусники на буксир, и флот медленно двинулся в море.

Испанцы не спешили идти на сближение. Они все еще были в пяти милях, когда венецианцы наконец «доползли» до мыса Пелегрину на западной оконечности Лесины. Как раз в это время переменился ветер. Подул ост-норд-ост, поместив их на наветренную сторону. Веньер рвался в бой, но Дзане приказал ему привестись к ветру, и ничего не произошло, за исключением того, что обе стороны произвели по одному выстрелу. Ночью Дзане повернул обратно в свою гавань, куда вошел рано утром 14-го, а Лейва ушел в другом направлении – на якорную стоянку в гавани Трау, что в 25 милях к северу.

От команды маленького приза он узнал, что два венецианских торговых галеаса с эскортом из восьми галер готовятся выйти из Зары в Спалато (Сплит). Поэтому он 15-го оставил парусники в гавани и повел галеры к Спалато. К вечеру суда появились. На самом деле их сопровождали только две галеры. Они сразу ушли в направлении Зары, но после долгого преследования оба судна и одна галера были прижаты к берегу и захвачены. Другая галера вернулась в Зару. Лейва вернул плавучесть призам, которые сели на грунт, и присоединился к своим парусникам, но не сделал ни одной попытки обнаружить главные силы венецианского флота, которые тогда находились в Спалато, на расстоянии всего 15 миль. Воспользовавшись как поводом нехваткой воды, он повел свой флот домой и 18-го уже был в Бриндизи.

Дзане тоже упустил возможность вступить в бой, но оправданий у него было еще меньше, поскольку он прибыл к Спалато, когда у испанских парусников отсутствовали галеры поддержки и их силы были существенно меньше. Он, судя по всему, отказался верить, что противник мог так разделить свой флот, и не принял никаких мер для прояснения ситуации. Веньер потребовал, чтобы испанцев атаковали на пути домой, но получил отказ.

Через месяц после направления приказа Осуне противостоять любым попыткам испанцев утвердить свое господство на Адриатическом море король направил ему совершенно другие инструкции. 17 июля он написал, что все парусники и галеры должны быть немедленно отозваны с Адриатики и направлены в Геную. Очередное изменение политики объяснялось тем, что мирные переговоры между Испанией и Савойей и между Венецией и Австрией шли трудно, и представлялось вероятным вмешательство Франции на стороне Савойи.

Новые инструкции попали к Осуне 8 августа, но до этого он узнал, что Лейва ушел из Бриндизи со всем галерным флотом, очевидно по собственной инициативе, и 29 июля прибыл в Мессину. Возможно, Лейва получил соответствующий приказ прямо из Испании, но намного вероятнее, что он действовал так, поскольку был уверен в подходе турецкого флота на помощь венецианцам, и осознавал опасность попасть в ловушку между двумя вражескими флотами.

Тем временем Генеральные штаты дали разрешение, чтобы три тысячи человек, собранные в Германии графом Левенштайном для венецианской службы, были доставлены в Делфзейл для отправки на голландских судах. Немного позже они согласовали, чтобы эти суда сопровождались в Гибралтарском проливе небольшой эскадрой, которую они направили против алжирцев. Так сложилось, что этой договоренности не придерживались, потому что большой военный корабль под командованием коммодора Кваста вышел в море в начале сентября и прибыл в Малагу 30-го⁴⁰, all кораблей Левенштайна отправились в плавание только 28 октября⁴¹.

К этому времени Венеция – официально – пребывала в состоянии мира, так как договоры, заключенные в Париже 6 сентября, были ратифицированы в Мадриде 26-го. Новость об этом достигла Гааги через Венецию слишком поздно, чтобы позволить венецианскому послу остановить выход в море сил Левенштайна. Однако почти сразу пришло другое письмо, где было сказано, что флот Осуны возвращается в Адриатику и неофициальная война в этих водах далека от завершения⁴².

По получении команды отправить все доступные корабли в Геную Осуна приказал командирам разных эскадр собраться в Неаполе. Галеры были уже в Мессине, и большинство других командиров немедленно подчинились, но Лейва, хотя и командовал регулярной неаполитанской эскадрой, проявил медлительность и прибыл только 28 августа. Даже Рибера – ему и его парусникам пришлось преодолеть расстояние из Бриндизи – прибыл не намного позже: он добрался до Неаполя 1 или 2 сентября⁴³. Судя по всему, он оставил один или два корабля в Бриндизи. С конца августа до начала ноября у венецианского флота не было серьезных оппонентов.

Дзане оказался не более предприимчивым, чем Беленьо, и теперь Веньер был назначен проведитором, а Франческо Морозини – его Capitano delle Nave. Веньер ушел из Спалато и увел весь свой флот 16 августа, но сначала переместился только до Сан-Джованни, что в 10 милях к югу. Он собирался послать несколько галер на поиски некоего Роберта Эллиота, который крейсировал из Анконы на корабле под флагом Осуны и захватил несколько небольших венецианских торговых судов. Но прежде, чем галеры вышли в море, появилась информация, что Эллиот 13 августа пришел в Триест. На военном совете 18-го было решено искать испанцев в Бриндизи, и, соответственно, 23-го флот отправился в этом направлении. 28-го он подошел к итальянскому побережью, и Веньер узнал, что вражеский флот, оставшийся в Бриндизи, состоит только из шести кораблей и двух небольших судов. На следующий день он подошел к порту и обменялся несколькими выстрелами с фортами; затем он проследовал вдоль итальянского побережья до Отранто и стал лагом к островам Мерлер, к северу от Корфу.

После пополнения запасов воды на Корфу Веньер снова вышел в море 8 сентября. 9-го или 10-го он был в районе Сан-Катальдо, между Отранто и Бриндизи, и там отвоевал два приза Эллиота, но потом он попал в шторм и был вынужден искать убежище в Валоне. 13 сентября он был в Санта-Кроче, рядом с Рагузой, а 17-го добрался до Лесины. Там он услышал, что корабли Осуны ожидаются в Адриатике, и от него потребовали возвращения в окрестности Рагузы, чтобы помешать им там обосноваться. Прежде чем подчиниться, ему надо было провести некоторое время в районе Себенико (Шибеник), что на далматинском побережье, – произвести ремонт и набрать недостающих членов команд. Он вернулся в Санта-Кроче в начале октября, и этого оказалось достаточно, чтобы опередить противника.

Осуна действовал очень быстро, отзывая корабли и галеры в Неаполь, но не более того. 13 октября он написал, что получил три комплекта противоречащих друг другу приказов на протяжении только одного месяца: первый – отправить все доступные корабли в Геную, второй – использовать их для перехвата голландских транспортников с солдатами Левенштайна, третий – отправить их в Геную для возвращения оттуда войск в Неаполь и Сицилию. По его собственному утверждению, он все подготовил к выполнению первого приказа, когда поступил второй. Что же касается третьего, он вполне мог быть выполнен кораблями, нанятыми на месте, с помощью галер папы и самой Генуи. Лично он отдал предпочтение второму комплекту приказов, и, руководствуясь им, послал свои корабли в Адриатику, и готовился послать вслед за ними галеры.

Есть сомнения относительно даты, когда Рибера ушел из Неаполя с парусными кораблями. Возможно, это действительно было 11 сентября⁴⁴. Это не очень важно, поскольку Рибера дошел только до Мессины, хотя Осуна, писавший 15-го, очевидно, был уверен, он ушел в Каламоту, что недалеко от Рагузы, и приказал галерам направляться туда же. Так уж случилось, что ни одна галера не участвовала в последнем плавании года. Лейва, генерал неаполитанских галер и командир галерного флота в целом, оскорбленный намерением Осуны сделать командующим войсками своего 11-летнего сына, дезертировал в Мессине и ушел на своем флагмане в Палермо. Оттуда он обратился прямо к королю с просьбой разрешить ему покинуть свой пост. В качестве причины он указал, что Осуна явно действовал против воли короля, нападая на венецианцев, несмотря на последние договоры. Вероятно, вице-король Сицилии был согласен с такой постановкой вопроса, потому что он наотрез отказался разрешить своим кораблям и галерам принять участие в экспедиции. Говорят, что Лейва приказал командирам своих парусных кораблей дождаться инструкций из Испании, и хотя маловероятно, что Рибера позволил бы приказам от уходящего старшего офицера иметь приоритет над приказами самого Осуны, он, вероятно, посчитал разумным остаться в Мессине, пока не решится вопрос, будут его сопровождать галеры или нет.

Возмущенный изменой Лейвы, понимая, что сезон заканчивается, Осуна решил отправить парусные корабли в Адриатику самостоятельно. 8 ноября он отдал приказ Рибере идти в Бриндизи и оставаться там до следующих распоряжений, не проявляя враждебности к встреченным венецианским судам. Рибера вышел из Мессины 11-го с 15 кораблями, но вместо того, чтобы идти в Бриндизи, 19-го объявился у Рагузы. Его собственная депеша ничего не говорит о причинах этого, но в письме Осуны есть ссылка на погоду – правдиво это объяснение или нет, сказать трудно.

Когда Рибера подошел к берегу, он выслал вперед фелуку, чтобы выяснить новости. В то же время Веньер в Санта-Кроче узнал от своих наблюдателей, что в зоне видимости замечен флот, и отправил на разведку две галеры. Они вскоре догнали фелуку и взяли ее, и по возвращении Веньер приказал всему флоту выходить в море: галеры вели парусные корабли на буксире. Рассказы о его силах мало отличаются друг от друга; и оценка Риберы: 18 кораблей, 28 галер и 6 галеасов, вероятнее всего, близка к истине.

Теоретически ситуация складывалась в пользу венецианцев. Однако следует помнить, что Рибера недавно доказал превосходство одного парусного корабля над большим числом галер, и хотя у венецианцев было больше парусников, чем у него, почти все они были арендованные торговые суда, в основном иностранные. Если бы сражение было доведено до конца или если бы вообще состоялось сражение, достойное называться таковым, победа меньшего флота едва ли была бы удивительной.

На деле последовала серия перестрелок на больших расстояниях. Во всяком случае, расстояния были слишком велики для использования оружия команд. И хотя один испанский автор говорит о схватившихся командах, обменивавшихся оскорблениями и угрозами, это было ночью, когда огонь не мог вестись прицельно. Рибера, по его собственному утверждению, ждал врага весь день, но только около четырех часов пополудни началась стрельба. Согласно венецианской версии, их галеры открыли огонь сразу после восьми часов утра 19-го, когда стих легкий западный бриз, и через некоторое время противник начал отвечать. После полудня ветер подул с северо-востока и позволил испанцам, боевой порядок которых был нарушен, перестроиться на правый галс, хотя при этом венецианцы все еще оставались против ветра.

Обе версии событий говорят об интенсивном бое между четырьмя часами и рассветом, когда венецианцы на время вышли из боя. Новый план Веньера заключался в расположении флота полукругом, имея в виду, что, пока галеры, находящиеся под его непосредственным командованием, будут вести бой в центре, парусные корабли приблизятся с обеих сторон. К сожалению, их командиры не сумели выполнить поставленную задачу, и хотя Веньер продолжал слать им приказы, они оставались на расстоянии, создавая видимость боя и зря расходуя боеприпасы. Такое сражение продолжалось с позднего утра до темноты, но стороны почти не нанесли друг другу никакого ущерба.

Ночью два флота разошлись – обе стороны заявляли, что противник отступил. Представляется, что испанцы ушли первыми, поскольку сам Рибера написал: «они следовали за мной до следующего утра», а потом «позорно бежали», и он тогда был «в середине пролива». По венецианской версии, на рассвете 21-го противник уже почти не был виден – удалился в направлении венецианского побережья.

В ранней биографии герцога Осуна сражение описывается как происшедшее «без смертей, без ран, без поджогов и абордажей, по сути, вообще без ущерба, если не считать таковым некоторую оглушенность от шума»⁴⁵. Вообще-то оно было вовсе не таким уж бескровным, поскольку Рибера сообщил о потерях 12 человек убитыми и 30 ранеными, а также повреждении кораблей. Однако, учитывая число участвовавших в нем кораблей и продолжительность сражения, ущерб действительно был удивительно мал⁴⁶. Определенно в течение следующих дней непогода нанесла кораблям ущерб больший, чем орудийный огонь 20-го.

После боя Рибера писал, что намеревался остаться на своем месте стоянки. Но следует отметить, что в рассказе офицера флагмана сказано следующее: испанцы находились на пути в Неаполь «со своей победой» и уже добрались до Отранто, что к югу от Бриндизи, когда попали в шторм. Их отнесло сначала к Валоне, а потом к Бриндизи, прежде чем они сумели найти укрытие в районе Манфредонии, в 120 милях к северо-западу.

Венецианцам повезло меньше. Веньер считал, что обязан организовать преследование, чтобы хотя бы как-то оправдать тот факт, что «такие большие силы не достигли ничего». Однако он решил обойтись без галер, считая погоду угрожающей. Поэтому он вышел в море на борту галеона «Бальби», одного из немногих истинно венецианских кораблей, назначил достойных доверия офицеров на голландский арендованный корабль «Тре Ре» (три короля) и один галеас и отправил галеры обратно в Себенико. Вечером поднялся сильный ветер, и на следующее утро Веньер, который в тот момент находился у небольшого островка Пелагоса (Пелагружа), обнаружил, что с ним осталось только 7 парусных кораблей и 3 галеаса. Остальной флот – 11 кораблей и 2 галеаса, – которым командовал Морозини, Capitano delle Navi, исчез. 7 декабря они соединились у Курцолы, переждав непогоду в укрытии Рагузы без потерь. Галерам повезло намного меньше. Пять из них разбились у острова Мел еда (Млет), было много погибших.

Результат сражения, точнее, отсутствие результата вызвало большое недовольство в Венеции. Несколько командиров лишились своих должностей. Алмериго Бальби, капитан галеона с таким же названием, был сослан на три года и объявлен неспособным занимать аналогичные должности. Веньер, хотя его ни в чем не обвиняли, ушел в отставку по причине ухудшения здоровья, и его преемником стал Пьетро Барбариго, хотя прибытия преемника пришлось дожидаться несколько месяцев.

В ожидании он оставался на далматинском побережье между Рагузой и Спалато, производя мелкий ремонт и получая подкрепление с Крита и из Венеции. На противоположном берегу Адриатического моря Рибера 17 февраля отбыл из Манфредонии в Бриндизи, но не демонстрировал никаких признаков активности. Он определенно ничего не сделал для предотвращения прибытия войск Левенштайна, которые, судя по всему, беспрепятственно достигли Венеции⁴⁷.

До этого времени Осуна, по крайней мере, пытался оправдать свое неоднократное неподчинение приказам из Испании. Но теперь он начал действовать почти как независимый правитель. Он знал, что венецианцы просили разрешения нанять (зафрахтовать) корабли в Англии и Нидерландах, и 1 января 1618 года написал испанским представителям в этих странах, предлагая предпринять аналогичные шаги от его имени. Он даже лично написал об этом королю Иакову I. В Англии ответ был следующий: если королю Испании нужны корабли, пусть обратится по этому поводу лично. Вероятнее всего, ответ голландцев был таким же. Как бы то ни было, Осуне не сопутствовал успех ни в одной из этих стран⁴⁸. Венецианцы получили разрешение зафрахтовать 12 кораблей в Голландии и 8 – в Англии⁴⁹.

Голландский контингент под командованием Мельсиора ван ден Керховена (Melcior van den Kerchove) отошел от Тексела 18 мая в компании с флотом из 10 голландских военных кораблей под командованием Муи Ламберта⁵⁰, который направлялся в Средиземное море для ведения операций против алжирцев. Англичане вышли из Дептфорда примерно в это же время и, вероятно, шли чуть позади голландцев, которые вошли в Гибралтарский пролив 24 июня⁵¹, и обнаружили, что путь им преграждает испанский флот под командованием Мигеля де Видазабаля. Ламберт, как представитель нейтральной страны, держался в стороне⁵², а корабли Керховена под венецианскими флагами пробили себе путь, но после боя, длившегося с трех часов пополудни до ночи, в котором испанцы потеряли 70 человек убитыми и ранеными, а голландцы – 40. Той ночью Видазабаль получил указание не нападать на венецианские корабли.

Испанское правительство решило положить конец полуофициальной войне с Венецией и, несмотря на все доводы Осуны, отправило ему приказ, составленный в таких выражениях, что даже Осуна не посмел его проигнорировать. Ему предписывалось немедленно вывести свой флот из Бриндизи в Мессину, если он еще этого не сделал⁵³. Между прочим, он вроде бы послал необходимые инструкции Рибере 30 мая или даже раньше, когда писал ответ в Испанию, подтверждающий получение предыдущих приказов. Он утверждал, что давно бы вывел свой флот, если бы только получаемые им приказы были «строго определенными»⁵⁴. Одновременно он просил предоставить ему отпуск, чтобы продать 15 галеонов, которые он считал своей собственностью, безусловно надеясь, что их купит король. Согласно венецианским рассказам, Рибера ушел из Бриндизи в начале июня.

Возможно, хотя и не точно, что неожиданная уступчивость Осуны объясняется провалом так называемого «испанского заговора» против Венеции, дела, последствия которого озадачили историков обеих стран⁵⁵. Некоторые вообще отрицали, что такой заговор имел место. Отметим только, что в мае 1612 года в Венеции было казнено много людей по обвинению в заговоре против республики, и среди них был Жак Пьер, французский корсар, по-видимому дезертировавший со службы Осуне в Венецию годом раньше. Он был послан заступить на дежурство на флоте в начале мая и был казнен там без суда, в соответствии с приказом из Венеции. Осуна почти наверняка знал о заговоре и мог надеяться воспользоваться его преимуществами, но нет никаких свидетельств того, что он отдавал соответствующие приказы Рибере.

Барбариго, новый командир венецианского флота, наконец, в начале мая, отбыл из Венеции, чтобы занять свою должность⁵⁶. Он вышел в море из Курцолы (Корчула) с 18 парусными кораблями, 5 галеасами, 24 галерами и некоторым количеством небольших судов 25 мая и 28-го уже появился у Бриндизи. Рибера показал, что выходит, но одумался, и в этом его оправдывает письмо Осуны, которое тот написал, как только узнал о приближении венецианцев, о том, чтобы флот ни в коем случае не вступал в бой, если только его к этому не вынудят.

Барбариго отправился на Корфу, чтобы принять подкрепление из 10 галер, ожидаемых с Крита, и обнаружил, что четыре из них по пути получили повреждения. Он совершил нечто вроде триумфального показательного плавания вдоль берега Италии и вернулся в Мел еду 23-го. Во второй половине июля он повторил то же самое, но в меньшем масштабе, и, возможно, именно тогда или вскоре после этого к нему присоединились корабли из Англии и Голландии. Как бы то ни было, 18 сентября, когда он в следующий раз появился в районе Бриндизи, в его флоте было 33 парусных корабля. Форты открыли огонь, но безрезультатно, и венецианцы стали утверждать свое господство на море, захватывая торговые суда, которые старались избежать выплаты установленной дани. Немного позже одно из венецианских судов встретил рагузский корабль, который открыл огонь, и вскоре его вынудили выброситься на берег между Отранто и Бриндизи, чтобы избежать захвата. После этого Барбариго дошел до Занте, отослал обратно критские галеры и удалился на Корфу, где в сентябре умер.

Испанцы больше не делали серьезных попыток оспорить господство венецианцев на Адриатическом море. Существовала идея направить войска морем из Неаполя в Триест для участия совместно с императором в первых этапах Тридцатилетней войны, но от нее вскоре отказались – к большому неудовольствию Осуны, и войска были отправлены по суше. Однако противостояние между испанцами и венецианцами еще не было завершено, и только после падения Осуны постепенно вернулось то, что можно назвать «нормальными» операциями разных христианских флотов против турок.

После смерти Барбариго Веньеру снова было поручено командование венецианским флотом. Он приступил к выполнению обязанностей в апреле. Тогда у него был флот из 40 галер, 38 парусных кораблей и 8 галеасов⁵⁷. В мае он вышел из Курцолы с 5 галеасами и 12 галерами, перешел к итальянскому побережью возле Манфредонии и затем отправился на юг, желая удостовериться, что галеры с Крита не будут перехвачены неаполитанской эскадрой под командованием Санта-Круса, который вышел из Неаполя в апреле и пошел на восток с 12 галерами, чтобы разведать, какие приготовления ведут турки. По пути он захватил маленькое турецкое судно возле Кефалонии и подвергся обстрелу венецианских фортов. Веньер считал, что теперь он ждет критские галеры возле Корфу. Согласно венецианской версии, он поспешно удалился при виде венецианского флота. Но в депеше Санта-Круса ничего об этом не сказано. В ней отмечено, что он добрался до южной оконечности Греции и вернулся в Неаполь в июне, не встретив венецианцев. В любом случае критские галеры с ним не встретились и благополучно достигли Курцолы в конце мая.

После этого Веньер крейсировал вдоль далматинского побережья к северу от Зары, с небольшим подразделением на противоположной стороне в окрестностях Анконы, чтобы прикрыть подходы к Триесту. В сентябре венецианский флот подошел к Корфу, поскольку в районе Занте был замечен флот из 46 испанских и других галер под командованием Филиберто Савойского. Флот возвращался домой после короткого визита на юг Греции. Веньер занял позицию у северной оконечности канала Корфу, с намерением атаковать, если неприятель попытается войти в Адриатическое море. Но флот Филиберто проследовал на запад, к Мессине. А флот, который действительно подошел к Корфу 19 сентября, оказался турецким. В нем было 70 кораблей, и он всего на два дня отстал от испанцев. Не признав их, форты открыли огонь, и две галеры получили незначительные повреждения. Однако инцидент удалось урегулировать, и турки, видя, что противник ушел, вернулись в Наварин, а оттуда домой на зиму.

К этому времени отношения между Испанией и Венецией стали почти нормальными. Венецианские галеры посещали Отранто и другие порты, и даже Осуна дал на это разрешение. Некоторые голландские и английские корабли, оплачиваемые венецианцами, уже ушли домой, остальные последовали за ними в ноябре, и в конце года Веньеру было разрешено оставить свой пост.

В то же время имело место заключение союза между двумя республиками – Венецией и Нидерландами. Договор был подписан 31 декабря 1619 года. Его появление, очевидно, было вызвано тем, что обе стороны чувствовали угрозу, исходящую от Испании: голландцы – ввиду приближающегося окончания «двадцатилетнего мира», венецианцы – из-за своего незавидного положения между двумя габсбургскими монархиями. Союз был оборонительным по сути, и хотя Осуна попытался представить его как casus belli, ему не удалось заставить испанское правительство рассматривать его в таком свете.

А если так, то поведение Риберы, обусловившее последнее столкновение между испанскими и венецианскими кораблями, было не более чем пиратством. Посланный в Левант с 6 парусными кораблями и 10 галерами, Рибера пошел на Крит, взял 12 маленьких венецианских судов и высадился в разных местах, «чтобы оставить горькую память о последствиях войны»⁵⁸. Потом галеры вернулись на Сицилию без приключений, а Рибера с 6 парусниками встретил 8 венецианских кораблей под командованием Фредерико Нани у островов Кристиана, что в 50 милях к северу от Крита. Это было 11 мая 1620 года. Последовавшее столкновение было вызвано, согласно венецианской версии, попыткой Риберы навязать «честь флага» и завершилось капитуляцией его флагмана. Рибера сумел спастись, переправившись на лодке на другой корабль, и вернулся в Неаполь с пятью оставшимися кораблями в начале июня⁵⁹.

Он как раз успел попрощаться с Осуной, который был отозван в Испанию, чтобы ответить на многочисленные обвинения в неподчинении и нецелевом использовании государственных средств. Его преемник кардинал Борджиа прибыл в Неаполь 6 июня, а 14-го Осуна вышел в море со своими галерами, которыми командовал Оттавио де Арагон⁶⁰. Проведя три года в заключении, в 1624 году он умер.

С падением Осуны наступило примирение Венеции и Неаполя, которое было отмечено возвращением недавно захваченного приза его преемнику. Также прекратил свое существование частный или наполовину частный военно-морской флот, построенный или приобретенный на протяжении последних шести лет. Три корабля «Агила Империал» 30, «Сансон» 28 и «Маурицио» 24 были отправлены в Испанию в мае, а остальные были или проданы, или позднее вошли в состав регулярного испанского флота.

Летом 1618 года этот флот состоял из следующих кораблей: «Н. Ста. де ла Консепсьон» 50, «Алмиранта» 40⁶¹, «С. Педро» 49, «Ста. Мария Бисон» 40, «С. Хуан Батиста» 32, «Н. Ста. де Трапана» 37⁶², «Ста. Мария Буэна Вентура» 37, «Сантьяго» 18, «Диаманта» 23, «Н. Ста. дел Кармен» 24, «Агила Империал» 29, «С. Амбросио» 34, «С. Мигель» 38, «Перла» 36, «Сансон» 33, «Маурицио» 24, «Тигр» 27, «Н. Ста. де ла Мизерикордия» 32⁶³. Список, составленный в 1621 году, дает 23 парусника, не говоря о маленьких кораблях, как принадлежащих Осуне, но не содержит деталей и приводит только шесть названий из списка 1618 года. Относительно переименования невозможно сказать ничего определенного⁶⁴.

Вероятно, не является совпадением то, что сразу за крахом флота Осуны последовала серьезная турецкая атака на итальянское побережье. На самом деле турецкий флот из 48 галер появился у побережья Калабрии в сентябре 1617 года, когда разные испанские эскадры уходили в Мессину и Неаполь, но он не высаживал войска и почти сразу вернулся в Наварин, потеряв в шторм махон и две галеры.

В этом году другая сторона проводила лишь маломасштабные операции, поскольку основные антитурецкие силы были задействованы против Венеции. Мальтийцы, как уже говорилось, отказались действовать в Адриатике, и хотя они в начале лета присоединились к сицилийцам в Мессине, но оставались в порту⁶⁵. Позже в том же году пять их галер дошли до побережья Малой Азии и там захватили турецкую галеру, которая вскоре была случайно сожжена. Они вернулись как раз вовремя, чтобы заметить поврежденные турецкие корабли, но им повезло не встретиться с основными силами турецкого флота. Тосканцы летом были в Мессине и вернулись в Ливорно, когда в августе испанцы были отозваны в Неаполь. В ноябре они захватили тунисское судно возле Корсики. Говорят, на нем было 60 орудий, но это представляется весьма сомнительным. Что касается испанцев, Дуро воспроизводит разные памфлеты, описывающие успешные схватки между небольшими эскадрами их галер и превосходящими силами турок, но единственное действо, которое отражено в переписке Осуны, – это стычка, в которой Оттавио де Арагон захватил турецкий флагман. Это было в апреле или мае.

Новый галеон, построенный в Амстердаме для рыцарей ордена Святого Иоанна, «лучший и самый могущественный на Средиземном море», прибыл на Мальту в конце 1617 года. Он был послан в Левант в начале следующего года вместе с двумя другими парусными кораблями, а четыре галеры под командованием Альдобрандини присоединились к ним в конце апреля. Вернувшись без результата, они вместе с шестью сицилийскими галерами напали на Сус, что к югу от Туниса, и сумели сжечь один из кораблей, принадлежавший знаменитому корсару Сансону⁶⁶. После этого «Гран Галеон», который только что участвовал в вялом сражении возле Сицилии с тремя кораблями Сансона, был послан в Тулон, чтобы принять участие в запланированной французской экспедиции против африканских корсаров. Она не состоялась, и грандиозный корабль оставшуюся часть года простоял без дела в Тулоне.

В том году ожидалось нападение турок на Мальту – с 50 галерами или больше. Однако они не пошли дальше Превезы, а флот из 40 галер, в сентябре собранный в Мессине, чтобы им противостоять, так и не вышел из порта. В начале того же года Оттавио де Арагон довел семь неаполитанских галер до побережья Малой Азии. Они вышли в море 20 июня и вернулись 5 августа с несколькими пленными и новостью, что турки находятся у Негропонта. Он снова вышел в море 4 сентября, теперь с 17 галерами, и в Мессине к нему присоединилась эскадра с Сицилии, Мальты, из Тосканы и Барселоны и папский контингент, но было сделано лишь одно: четыре галеры отправились в восточном направлении, чтобы наблюдать за перемещениями противника. В середине октября флот был распущен. После этого христиане послали три неаполитанские галеры, замаскированные под турецкие, в Эгейское море. Они вышли из Неаполя 22 ноября под командованием Симона Косты, дошли до входа в Дарданеллы и напоследок – 17 декабря – захватили крупный турецкий корабль – «галеон султана»⁶⁷.