Барри Лонгиер
Мир-Цирк

ВТОРОЙ ЗАКОН

Поднимаясь к своим местам в зрительской секции Большой Арены, лорд Эшли Алленби остановился послушать поэта из Порса (судя по его виду – не из лучших). Круглолицый малый в мантии с синими и серыми полосами откашлялся, встал, поклонился и начал читать:

Должны принять Второй Закон, Хотя зачем нам нужен он? В ушах от этих споров звон, А выручки – пустяк. Нас Алленби созвал на сход, Сказал: «Десятый нападет. Девятый только нас спасет». Ужасно, коли так.

Алленби нахмурился и шагнул было к поэту, но Дисус потянул его за руку. Заметив, что патрон обернулся, клоун покачал головой.

Но, люди «Града Барабу», Потомки циркачей! Один вопрос хочу задать, Он жжет все горячей. Свободу дал Один Закон, Живем так сотни лет. Зачем же нам теперь Второй? Я отвечаю: «Нет!»

Несколько слушателей зааплодировали. Дисус подтолкнул Алленби к их местам; дипломат сел и покачал головой.

– Трах-тибидох-тибидох, надеюсь, войска Десятого Квадранта этот дурак позабавит. – Он откинул капюшон черно-алой мантии фокусника и откинулся на спинку каменной ступени амфитеатра.

Дисус поправил оранжевую мантию и устроился подобным образом. Подождав, пока посол Девятого Квадранта немного остынет, клоун полез в кошелек.

– Мовилл за твои мысли.

Алленби протянул руку, и клоун вложил в нее медяк.

– Моя миссия кажется им чересчур смешной, а я, возможно, – он улыбнулся, – чересчур серьезным.

– Тебе есть чем гордиться, Алленби. Ты только погляди. – Дисус кивнул на трибуны, заполненные фокусниками, наездниками, дрессировщиками, клоунами, мимами, жонглерами, уродцами, акробатами, купцами и ремесленниками. – Погляди: все до одного мастера! Вон Великий Визой из Дофстаффла. А вон смотри! Сам Великий Камера!

Алленби улыбнулся, зная, что Дисус, и сам мастер-клоун, будет с обожанием пожирать глазами Великого Камеру, мастера-клоуна и главу делегации Тарзака. Тут и его сердце замерло: в делегации он увидел Великого Фикса, старейшего мастера-фокусника. И Алленби, и Дисус встали поклониться, когда делегация поравнялась с трибуной зрителей. Камера кивнул Дисусу, а Фикс отделился от делегации и дал Алленби знак спуститься к нему. С колотящимся сердцем Алленби лавировал среди зрителей, пока не добрался до нижнего ряда и остановился перед Великим Фиксом.

– Алленби, я бы сам поднялся, но годы берут верх над магией. Сколько запросишь за эту прогулку?

– Ничего, Великий Фикс. Это честь для меня.

Фикс кивнул, потом улыбнулся беззубой ухмылкой:

– Спускайся на Арену. Я хочу поговорить наедине.

Алленби перешагнул через низкий каменный барьер и оказался рядом с великим фокусником.

– Чем могу служить тебе?

Фикс подошел ближе, поднес к губам сложенную чашечкой заскорузлую руку и шепнул:

– Хочу купить у тебя фокус с семью картами.

– Весьма польщен.

– Сколько?

Алленби покачал головой:

– Прости, Великий Фикс, но я, кажется, потерял способность соображать. Ты хочешь купить фокус у меня… Я потрясен.

– Хороший фокус есть хороший фокус, каков бы ни был источник, Алленби. Я видел, как ты показывал его на дороге в Мийру.

Алленби нахмурился:

– Невозможно. Прости меня, Великий Фикс, но я бы узнал тебя. Ты не мог видеть его на дороге в Мийру.

Фикс хихикнул и топнул тонкой, длинной ногой.

– Ты мастер-фокусник, Алленби, но, однако же, новичок. Смотри. – Фикс замер, на секунду закрыл глаза и заслонил лицо рукавом мантии. Когда он опустил руку, Алленби увидел перед собой лицо молодой женщины. – Я бы пошла с тобой за дюны, лорд Алленби… – Она призывно улыбнулась. – Эшли… но я должна сохранить себя для суженого…

– Дорна! – Алленби залился краской, потом расхохотался, когда перед ним снова оказалось веселое морщинистое лицо Великого Фикса. – Великолепно, Фикс! Ведь с тех самых пор эта дева снится мне по ночам.

– Ты умеешь уговаривать, Алленби, но хорошо, что я не поддался твоему обаянию; даже я не настолько хороший иллюзионист! – Фокусники смеялись, пока на глазах у них не выступили слезы.

– Да, Великий Фикс, вот моя цена за фокус с семью картами: правда о Дорне. Возможно, теперь я смогу видеть во сне что-нибудь другое. – Алленби полез за пазуху и вытащил бумажник. Просмотрев бумаги, вытянул одну и подал ее старому фокуснику. Фикс запихнул листок в свой бумажник, вынул другой и отдал Алленби.

– Твоя магия становится все лучше, Алленби, но умение торговаться вызывает жалость. Возьми. Просто мелкая иллюзия в обмен на фокус.

Алленби взял листок дрожащими руками:

– Это великая честь для меня. Спасибо.

Фикс посмотрел на центр Арены, где человек в ярко-красной мантии деловито отдавал указания сотне людей в белом.

– Инспектор манежа инструктирует кассиров, я должен присоединиться к своей делегации. – Алленби поклонился, старик кивнул и заковылял к сектору Тарзака.

Алленби посмотрел на бумажку, которую дал ему Фикс. Это была инструкция к иллюзии смены личности – мелкая иллюзия для Фикса, но гвоздь программы для репертуара фокусника помельче. Пряча листок в бумажник, он поднялся на трибуну к Дисусу. Занимая место, Алленби заметил промелькнувшую желто-зеленую мантию уродца.

– Дисус, это Йехудин?

Дисус обернулся, заслонив глаза от солнца:

– Да, он. Торопится. Думаешь, миссия уже высадилась?

Алленби нахмурился, и оба поднялись навстречу уродцу. Запыхавшийся Йехудин остановился перед ними и протянул руку. Алленби вложил в нее медяк. Кожа на ладони Йехудина, как и на всем теле, была орехового цвета, толстая и складчатая.

– В чем дело?

– Алленби, Хэмфрис здесь. Он хочет немедленно видеть тебя.

– Что он здесь делает? – Алленби повернулся к Дисусу и вложил в руку клоуна несколько медяков. – Следи, что здесь и как, и быстро ко мне, если понадоблюсь.

Алленби и Йехудин спустились с трибуны и, обойдя Арену, добрались до входа для зрителей. Свернув в вырубленный в камне туннель, Алленби сжал плечо Йехудина.

– Хэмфрис сказал, что ему надо?

– Я его просто не понял, Алленби. Он казался очень расстроенным. – Они вышли из прохладного туннеля и свернули на пыльную улицу, по обеим сторонам которой стояли белые одноэтажные дома. – Сначала Хэмфрис просто ходил с высокомерным видом, пока я не показал ему его офис в посольстве, тогда он начал обзываться.

– Приношу извинения за него.

– Извиняться должен не ты.

Алленби кивнул. Они пришли к двухэтажному глинобитному дому. Над входом была надпись:

ПОСОЛЬСТВО, ФЕДЕРАЦИЯ ДЕВЯТОГО КВАДРАНТА ОБИТАЕМЫХ ПЛАНЕТ

В дверях стоял розовощекий, круглолицый и сердитый человек в полной форме вице-посла Квадранта: как понял Алленби, Бертрум Хэмфрис, его заместитель.

– Я Алленби.

Хэмфрис оглядел Алленби от кончика черно-алого капюшона до сандалий и грязных ног, потом, махнув рукой на здание, закричал:

– Алленби, что все это означает? Вы ожидаете, что приличный представитель Квадранта может работать в… в сарае? И почему вы одеты в это нелепое платье?

– Во-первых, Хэмфрис, вы будете называть меня либо «лорд Алленби», либо «господин посол». – Хэмфрис замер, опустил руку и прищурился. – Далее. Мне кажется, вы задолжали моему секретарю извинения.

Хэмфрис ткнул пальцем в Йехудина:

– Это… существо – ваш секретарь?

– У «этого существа» есть имя, Хэмфрис! Это Йехудин, человек-аллигатор из уродцев Тарзака. Его семья – одна из самых известных на Момусе, и он мой секретарь, господин вице-посол!

Правая щека Хэмфриса задергалась. Повернувшись к Йехудину, он слегка склонил голову:

– Прошу прощения за мои высказывания, господин…

– Йехудин. – Человек-аллигатор улыбнулся, показав два ряда острых зубов, и протянул руку вперед. Хэмфрис посмотрел на протянутую руку, потом на Алленби.

– Хэмфрис, вы задолжали ему извинения. Двадцати мовиллов было бы достаточно. – Йехудин кивнул.

– Вы серьезно ожидаете, что я заплачу этому… этому…

– Секретарю. Да, ожидаю.

Хэмфрис извлек бумажник из нагрудного кармана и вытащил несколько кредитов.

– Каков обменный курс?

Йехудин сложил руки.

– Все кассиры Тарзака на Арене.

Алленби взял у Хэмфриса несколько кредитов и подал ему двадцать медных бусин.

– Вот, я обменял для вас, Хэмфрис.

Озадаченный Хэмфрис взял бусинки и отдал Йехудину. Йехудин убрал мовиллы в карман, снова улыбнулся, а потом обошел Хэмфриса и отодвинул занавес на дверях посольства.

– Джентльмены?

В квартире посла вокруг низкого стола были разбросаны коричневые подушки. Алленби сел, наблюдая за Хэмфрисом. Тот с каждой минутой чувствовал себя все неуютнее. Стоячий воротничок форменного кителя явно душил его. У Алленби не хватило духу сказать заместителю, что, прислонившись к побеленной стене, он вымазал известкой спину темно-синей формы.

– Послушайте, Хэмфрис, мне ужасно жаль, что мы так плохо начали. Очень важно, чтобы наши отношения строились на взаимоуважении и взаимопомощи.

– Полагаю, на меня слишком сильно подействовали новости, лорд Алленби.

– Какие еще новости?

– Какие новости… да ведь Момус еще не ратифицировал отношения с Квадрантом!

– Такие вещи требуют времени, Бертрум… можно называть вас Бертрум?

– Берт.

– Прекрасно, Берт.

– Вы провели на планете два года, лорд Алленби. По-моему, времени было достаточно.

Алленби пожал плечами и поднял руки:

– Сначала новость должна распространиться, потом – городские ходатайства, собрания, формирование делегаций, путешествие в Тарзак. Делегации городов сейчас собрались на Большой Арене, чтобы принять Второй Закон…

– Второй Закон? – Хэмфрис нахмурился. – Вы сказали «Второй Закон»?

Алленби опустил руки на колени и кивнул:

– Понимаете, Берт, на Момусе действует только один закон. Первый Закон был принят больше ста лет назад, и никто уже не помнит, почему его вообще приняли.

– Что за Первый Закон?

– Это закон о принятии законов. И он требует таких хлопот, что с тех пор не принято ни одного закона. Во-первых, жители каждого города должны ходатайствовать о городском собрании для выборов делегации…

Хэмфрис поднял руку:

– Пожалуйста. – Он опустил руку и покачал головой. – Вы хотите сказать, что здесь нет авторитетного политического органа, с которым можно вести дела?

Алленби улыбнулся:

– Наконец-то вы поняли.

– Невозможно. Это против всех догматов общепринятой политической теории о жизни популяций такого размера… Я имею в виду, что они делают с налогами, преступностью или мелочами, вроде представительства планеты в Федерации Девятого Квадранта?

Алленби постукивал пальцами по столу, пристально глядя на своего заместителя. Потом вздохнул и покачал головой:

– Что до налогов, Берт, то каждый платит за то, чем пользуется, в соответствии с тем, как пользуется.

Хэмфрис фыркнул:

– А преступлений, надо думать, здесь не бывает?

– Редко, но случаются. Совершивший мошенничество либо кражу должен заплатить жертве – или будет изгнан. За убийство изгоняют.

– Изгоняют откуда?

– Из общества добропорядочных людей. Изгнанников клеймят и отправляют в пустыню. Ни просто так, ни за плату они не получат ни разговора, ни отдыха, ни пищи, ни помощи.

– И кто выносит приговор?

– Народ… Берт, вы когда-нибудь были в цирке?

У Хэмфриса отвалилась челюсть, а глаза вылезли на лоб.

– В цирке?

–Да.

Хэмфрис пожал плечами:

– Наверное, в детстве смотрел по телевизору…

– Это очень замкнутое общество, Берт, пропитанное обычаями и традициями. Самая природа их обычаев и традиций – причина того, почему на Момусе только один закон, да и без него, наверное, можно было бы обойтись.

– Если бы не одно: Десятый Квадрант.

Алленби кивнул:

– Верно.

– Это возвращает нас к вопросу о том, чем вы тут занимались последние два года.

– Берт, мне пришлось украсть спасательную шлюпку, чтобы попасть сюда, и когда я приземлился, у меня была только одежда. Сначала мне надо было привлечь их внимание, потом – завоевать их уважение.

– Уважение? Вы посол первого ранга!

Алленби пожал плечами:

– Политика и дипломатия не считаются здесь легитимными профессиями…

– Легитимными?! И, полагаю, вы завоевали уважение, напялив это смешное одеяние?

– Я заслужил цвета фокусника. И, сказать вам правду, Берт, эта одежда гораздо удобнее, чем ваша смирительная рубашка.

– О боже, приятель, ваши брюки! Под этой мантией что, ничего нет?

– Что вы, Берт, все отлично работает. – Алленби тихонько засмеялся. Хэмфрис покачал головой:

– Лорд Алленби, вы хоть представляете, насколько стара эта шутка?

– Дисус говорил, это классика. Стоило мне десять медяков.

– Дисус?

– Мой советник.

– И, полагаю, комедиант.

– Нет. Клоун.

– И вы заслужили уважение этих людей?

– Я могу доказать это. – Алленби полез за пазуху и достал бумажник. Вынув из него листок, он положил бумагу на стол перед Хэмфрисом. – Великий Фикс, самый уважаемый фокусник Момуса, дал мне это в обмен на фокус с семью картами. Это его иллюзия смены обличья.

Хэмфрис покачал головой:

– Могу ли я быть откровенным, лорд Алленби?

– Продолжайте. – Алленби спрятал листок и убрал бумажник.

– Перед тем, как я покинул Солнечную систему, Бенсон-херст, Государственный секретарь Квадранта…

– Я знаю его.

– И, похоже, он знает вас, лорд Алленби.

– Ясно.

– Секретарь информировал меня, что вас выбрали послом на Момус из-за вашего несколько неортодоксального подхода к дипломатическим заданиям. – Хэмфрис развел руками, словно обнимая всю планету. – Я догадывался, что он имел в виду. Но это… – Он опустил руки на колени. – Это вызывает жалость.

– Уже второй раз за сегодняшний день меня назвали жалким. Как человеку, стоящему выше меня по положению, Великому Фиксу это дозволено. Но поскольку я по положению выше вас, вам лучше объясниться.

– Объясниться? Дипломатическая миссия провела на орбите Момуса уже десять дней, а военная миссия прибудет через три недели. А вы тут сидите в купальном халате, устроили штаб-квартиру в грязной лачуге и упиваетесь своей новой игрушкой…

– Иллюзией.

– Ну иллюзией. Так или иначе, вы тут играете в магию с уродцем и клоуном, когда легальность и дипломатической, и военной миссий еще не утверждена!

– По-моему, для одного дня откровений достаточно, Хэмфрис.

– Вы должны знать кое-что еще.

– И что же?

– Я обязан доложить о вас напрямую Секретарю.

Алленби кивнул. Меньшего он не ожидал.

– Что вы знаете о Момусе?

– Конечно, меня проинструктировали.

– Я спрашивал не об этом.

– Ладно. Сто девяносто девять стандартных земных лет назад цирковой звездолет «Город Барабу» по пути к первой системе начинающегося турне по планетам Десятого Квадранта вследствие проблем с двигателем вышел на орбиту Момуса. Его орбита – вследствие все тех же проблем с двигателем – была непостоянной, поэтому только актеры и кое-какая скотина…

– Животные.

– Простите, кое-какие животные смогли спастись в спасательных шлюпках, прежде чем корабль и команда сгорели в атмосфере.

– И?..

– Боюсь, это все, если не считать астрофизических данных, координат в Квадранте и тому подобного.

– Другими словами, вы не знаете о Момусе почти ничего.

– Судя по тому, что я видел, лорд Алленби, он всего в одном шаге от примитивного общества. Самое главное для меня… для нас здесь – противостоять территориальным устремлениям Десятого Квадранта. Я уверен, что мы и генерал Каан сможем выполнить задание, чрезмерно не увлекаясь заботами о стаде загримированных папуасов.

– Папуасов… – Не меняя выражения лица, Алленби поправил мантию и наклонился к вице-послу. – Хэмфрис, старина.

–Да?

– Видите черную метку у меня между глаз?

Вице-посол наклонился вперед и прищурился:

– Х-м-м… да. Откуда это?

– Смотрите на нее. А теперь положите руки на стол. – Хэмфрис медленно поднял руки и положил ладони на прохладную поверхность. Алленби улыбнулся, заметив, что ладони Хэмфриса становятся все горячее.

– Что происходит?

– А теперь, Хэмфрис, посмотрите вниз. Смотрите на стол.

Хэмфрис опустил взгляд, его глаза расширились. Через секунду он завопил, пытаясь отнять ладони от стола. Алленби знал, что Хэмфрис видит себя погружающимся в бездонную яму пламени и серы, его кожа высыхает, плоть поджаривается, отделяясь от костей. Он побывал там сам, потому и заплатил Норману две тысячи мовиллов за иллюзию. Он был почти счастлив, что появился Хэмфрис: ему еще не встречался человек, вызывающий такую неприязнь и желание отправить его в ад. Алленби хлопнул в ладоши, и Хэмфрис повалился на стол.

– О боже… боже…

– Хэмфрис, старина?

– Алленби, во имя Господа, что…

– Это мелкая иллюзия называется «Видение Ада». Понравилось?

– Боже милостивый, Алленби! – Вице-посол с трудом поднялся, трясущейся рукой расстегнул ворот кителя и вытер пот с лица.

– Момус – не колония папуасов, Берт, старина. И в ваших же интересах хранить подобные идеи при себе. Как я уже упомянул, это всего лишь мелкая иллюзия. – Алленби повернулся к двери. – Йехудин!

Человек-аллигатор вошел и остановился у стола:

– Так ты наконец испробовал грелку для ног?

– Да. Йехудин, пожалуйста, проводи вице-посла Хэмфриса к его катеру. – Йехудин помог Хэмфрису встать и убрал в карман медяки, которые Алленби положил на стол. – Хэмфрис?

–Да?

– Вы не должны больше высаживаться на планету без моего разрешения. Ясно?

–Да.

Алленби махнул рукой, и человек-аллигатор вывел трясущегося дипломата за дверь. Еще долго после их ухода Алленби сидел, барабаня пальцами по столу. Он понимал позицию Хэмфриса. Хотя он и считался enfant terrible дипломатического корпуса Квадранта, Алленби прослужил в нем большую часть жизни, знал и уважал его обычаи и традиции, основанные на веках дипломатического опыта.

Он улыбнулся, вспоминая свое первое знакомство с обитателями Момуса, потом нахмурился, вспомнив угрозу Хэмфриса насчет Бенсонхерста. С первой их же встречи Секретарь ясно дал понять, что вышибить Алленби из корпуса – цель его жизни. Алленби вытащил из-за пазухи карманный коммуникатор, оставленный ему первой высадившейся группой миссии. То, что это единственное радио на планете, казалось угрожающим, но чем и для чего, он не мог определить. Он нажал кнопку вызова.

– Звездолет Квадранта «Элита» на связи. – Коробочка размером с ладонь потрескивала магией из другого времени.

– Это Алленби.

– Да, господин посол, чем могу помочь?

– Я хочу поговорить с командующим военной миссией.

– Генерал Каан. Минутку, пожалуйста, господин посол. – Коробочка затихла на несколько ударов сердца, потом заговорила глубоким, сильным голосом: – Лорд Алленби, это генерал Каан.

– Генерал, мне нужна информация.

– Конечно, лорд Алленби.

– Генерал, план оккупации и защиты Момуса готов?

–Да.

– Я хочу его посмотреть – здесь, внизу.

– Понимаете, лорд Алленби, все на кристаллах памяти.

– Это проблема?

– Все наши портативные считывающие устройства у военного контингента. На «Элите» есть только корабельные компьютеры и полевой командный комплекс. Катера «Элиты» не предназначены для перевозки командного считывателя. Проблема не в весе, а в размере.

– Генерал, меня не волнует, придется ли вам разобрать катер на части и снова собрать вокруг считывателя.

– Да, сэр. И когда он вам нужен?

– Как быстро вы сможете доставить его сюда?

– Так спешно?

– Так спешно. Отбой связи. – Алленби убрал передатчик под мантию, встал и, подойдя к открытому окну, поглядел на пыльную улицу. Увидев человека в мантии в красных и пурпурных полосах, он окликнул: – Эй, зазывала!

Зазывала перебежал улицу и встал на солнцепеке под окном, протянув руку. Алленби бросил в нее медяк.

– Чем могу услужить, фокусник?

– Можешь найти мне Великую Тайлу, предсказательницу?

– Такая цена запомнится надолго.

– Я заплачу, сколько бы она ни запросила, и двести мовиллов тебе лично, если она будет здесь в течение часа.

Зазывала исчез за углом раньше, чем пыль от его первого шага осела на землю.

В тот же вечер в пустыне к западу от Тарзака Алленби рассматривал внутреннее помещение тесного катера и размышлял, какую магию использовал Каан, чтобы пропихнуть огромное голографическое считывающее устройство через крохотный шлюз катера. Сфера, изображающая Момус при гипотетической атаке войск Десятого Квадранта, едва не упиралась в потолок. Перед сферой сидела Таила, впитывая каждую деталь гипотетического сражения. Генерал Каан, все еще раздраженный отсутствием у Тайлы проверки на благонадежность, стоял между ней и оператором считывателя.

Предсказательница провела морщинистой рукой между глазами и сферой, потом откинула голубой капюшон и посмотрела на генерала.

– Каан, сделай планету снова большой.

Каан кивнул оператору, тот нажал кнопку. Сферу заполнила планета: леса, пустыни, океаны и города с бьющей ключом жизнью.

– Покажи мне военные сооружения, Каан, но на этот раз объясняй, что к чему.

Каан указал на экран пульта под сферой:

– Все, что вы хотите знать о базе, появится там.

Таила посмотрела на Алленби.

– Она предсказательница, генерал. И не умеет читать. Читайте вслух.

Каан кивнул оператору, и сфера стала черной; виднелись только несколько крохотных красновато-желтых, зеленых и бурых крапинок.

– Дайте мне тарзакскую базу. – Все крапинки, кроме одной, красновато-желтой, исчезли. Оставшаяся увеличивалась, пока не заполнила часть сферы перед Тайлой. Генерал откашлялся. – Это тарзакская база. Она будет первой и самой большой и будет служить главным образом штаб-квартирой военной миссии, а также жильем для не находящегося на орбите личного состава и членов семей.

Таила подняла руку:

– Сколько?

– Чего сколько?

– Солдат и прочих?

Каан протиснулся к сфере и набрал запрос на пульте.

– Суммарный личный состав военных и гражданских лиц двести двадцать тысяч.

Таила кивнула.

– Следующее сооружение, Каан.

Генерал и предсказательница тщательно разобрали полный цикл военных сооружений Квадранта: от учебного полигона, расположенного в Великой пустыне, до защитных спутниковых систем. Старуха внимательно изучила орбитальные и наземные военные базы, склады, здания магазинов при полевых почтах, процессы приобретения сырья, даже условия для образования, медицинского обслуживания и развлечений для иждивенцев. Закончив, Таила закрыла глаза и склонила голову.

– Выключи это, Каан.

Генерал кивнул оператору, и сфера стала прозрачной и безжизненной. Алленби подошел к предсказательнице и сжал ее плечо:

– Великая Таила, ты здорова?

Она устало посмотрела на него.

– Алленби, я увидела в твоем хрустальном шаре такое… такое… – Она покачала головой. – Мне понадобится время, и я должна проконсультироваться со своим бедным шариком. – Она снова посмотрела на считыватель. – Я бы многое отдала за такую штуку, и, однако, – Таила кивнула, – даже она – часть проблемы.

Она вытащила из-за пазухи стеклянный шар размером с ладонь и подняла, ловя луч служебного огонька на пульте считывателя. Через несколько секунд ее дыхание замедлилось, и она уставилась на шар немигающим взглядом.

Генерал Каан толкнул оператора считывающего устройства в плечо и указал на кабину катера. Солдат тихо встал и вышел из отсека. Каан отошел от считывателя, взял Алленби за локоть и отвел к задней части пассажирского салона.

– Лорд Алленби, чтобы исполнить ваш приказ, мне пришлось обойти, нарушить или не посчитаться с половиной правил Квадранта, но это действо с хрустальным шаром уже перебор. Что она увидит там такого, чего не увидела в считывателе?

Алленби покачал головой:

– Она ничего не видит там, Каан. Просто использует шар, чтобы сфокусировать мысли. Сейчас ее разум работает на максимальной скорости, систематизируя, связывая и обобщая все, что она знает, включая информацию, которую она получила от считывателя. Таила возьмет эту информацию, взвесит вероятности и выведет заключение.

Каан нахмурился:

– И вы называете это предсказанием.

– Можете называть это статистическим прогнозированием…

– Но у нас на борту есть оборудование для социологических прогнозов и прекрасно подготовленные ученые, чтобы интерпретировать и проверить информацию. А у вас есть только слово какой-то старухи.

– Нет, Каан. У меня есть слово Великой Тайлы, величайшей предсказательницы Момуса. Больше того, у нее есть возможности, которых нет у вашего оборудования.

– Например?

– Здравый смысл, чувства и сердце, настроенные на интересы Момуса и его народа.

Таила вскинула голову и поднялась; ее шар разбился о стол.

– Алленби!

Бросившись к ней, Алленби подхватил ее, не дав упасть.

– Таила, что с тобой?

– Они уничтожат нас. Не подпускай их близко. Солдаты не должны ступить на планету.

Позже в тот же вечер, когда на улице стало прохладно и тихо, Алленби и Каан сидели в темноте и пили вино. Йехудин проводил Тайлу домой, вернулся и пожелал им спокойной ночи. Алленби, кошелек которого события дня весьма облегчили, поставил бокал и посмотрел на Казна. В темноте генерал походил на большого медведя, ссутулившегося над столом.

– Ну, генерал?

Он медленно кивнул.

– Старуха совершенно права, Алленби. Я уже видел такое на Маркабе VIII.

– Что же вас беспокоит?

– Я видел такое раньше, но никогда не задумывался об этом. Это всегда было просто неизбежным злом военной оккупации. – Каан осушил бокал и снова наполнил его. – Вводятся войска, вокруг порхают кредиты, начинается резкий рост экономики, увеличиваются доходы и объемы продаж, а через мгновение оказывается, что базы окружены борделями, нар-копритонами и дорогущими барами. После этого только вопрос времени, чтобы преступность дошла до стадии, где единственный ответ – человек с ружьем. – Каан осушил второй бокал. – Потом военщина вмешивается и формирует правительство. Сам размер военной миссии, намеченный для оккупации Момуса, привлечет торговцев со всего Квадранта.

– Что означает еще больше людей, больше подонков, больше преступности…

– И больше правительства. – Казн покачал головой. – Знаете, это не должно бы задевать меня за живое. Как я говорил, я видел такое и раньше. Но та старуха… она описывала гибель целого народа; она описывала свою смерть.

– Что хуже, Казн: это или оккупация Десятым Квадрантом?

– Это не альтернатива. Зависит от того, предпочитаете вы медленную или быструю смерть. – Каан снова наполнил бокал, пролив немного вина на стол. – Простите.

– Ничего.

Каан выпил залпом и поставил бокал на стол.

– Что ж, это ведь все равно не наше дело, верно?

– Как так?

– Уверен, вице-посол Хэмфрис уже указывал, что мы все работаем на Квадрант. Надо не просто не пускать Десятый Квадрант на Момус; на кону больше. Десятый собрал армаду, которой нет равных в галактике, и готовится использовать ее. Если они смогут войти без боя – прекрасно. Но они не боятся боя. У нас уже было несколько стычек.

– Я ничего не слышал об этом.

– Ни наш Квадрант, ни Десятый ни в чем не признаются. Любое официальное упоминание означает неизбежную войну. Просто они забрались так далеко, как смогли, не расходуя корабли и жизни. Им нужен весь Квадрант, и если сравнивать интересы Момуса и интересы всего Квадранта…

– То мы жертвуем пешкой.

– Слова истинного дипломата. – Взмахнув рукой, Каан сбил бокал на пол. – Черт, я пьян!

– Ну а предложение Тайлы?

– Предсказательницы? – Каан покачал головой. – Невозможно. Единственный способ, которым мы могли бы изолировать их, это поместить всю треклятую военную миссию, иждивенцев и все прочее, на орбиту. И то нам все равно понадобятся энергия и сырье.

– Энергию и сырье можно было бы обеспечить с минимумом контактов, не так ли?

– Пожалуй. Но вот проблема. Я о затратах на то, чтобы поднять и содержать миссию на орбите… Секретарь не поддержит этого. Издержки.

– Так все дело в этом? В затратах?

– Технически это возможно.

Алленби засмеялся.

– Что ж, Каан, к этому нечего добавить! Момус сам заплатит за свою защиту.

– Что?

– Если не придется платить, здешний народ будет думать, что защита ничего не стоит. Предстоит здорово поторговаться, но Момус заплатит за вашу орбитальную миссию.

– Это что-то новенькое.

– Как скоро вы сможете состряпать план с учетом изменений?

– Расходы не имеют значения? – Алленби засмеялся и кивнул. Каан на миг задумался. – Возможно, часа через три-четыре, когда протрезвею. В компьютере есть все. Надо будет только изменить несколько факторов.

– Завтра в полдень?

– Нет. Понадобится час, чтобы попасть на корабль, еще больше, чтобы затащить считыватель. Что, если сделать все на Земле? Я могу отправить катер и подключить считыватель к корабельному компьютеру. Тогда можно закончить к полудню.

– Хорошо. Буду ждать к этому времени.

– Где мне спать?

– Просто сгребите несколько подушек и вытягивайтесь.

Каан несколько минут, спотыкаясь, бродил по комнате, потом свалился на подушки. Через несколько мгновений он уже глубоко дышал – что предвещало храп. Дисус встал из темного угла и положил несколько медяков на стол Алленби.

– Прогулка по чужому разуму – это было великолепно, Алленби. Иллюзия смены личности вдесятеро окупила себя.

– Удивительно, что у меня все получилось с первого раза. Фикс никогда не заработает на жизнь писцом.

– Когда я почувствовал, что сближаюсь с аурой, он вроде бы заметил, да налакался твоего заболонного вина.

Алленби кивнул:

– Когда как следует поупражняюсь, научусь находить правильное сочетание. Ну а мой вопрос?

– Каан – честный человек, Алленби. Он сделает все, что от него зависит.

Алленби сдвинул несколько подушек и лег.

– Мне надо отдохнуть, Дисус. Завтра я хочу быть на Арене с утра.

Дисус кивнул и собрался уходить.

– Завтра ты понадобишься. Будет говорить Великий Камера, а он против Второго Закона.

Рано утром, когда солнце только согревало верхние ряды западной трибуны амфитеатра, Бустит из рассказчиков Фарранцетти с учеником еще раз пересказывали новость, принесенную Алленби на Момус. Роль Алленби играл ученик, и, поскольку новость была не нова, элемент неожиданности пропал. Но представление было безукоризненным и собрало немало медяков. Когда два рассказчика поклонились Алленби, сидевшему на зрительской трибуне, кассиры в белых мантиях взяли подносы для денег и заняли места среди делегатов. Инспектор манежа дунул в свисток, и делегаты заговорили тише. Кассир, сидевший среди делегатов Тарзака, прошел в центр Арены и передал Инспектору манежа листок бумаги.

Еще раз дунув в свисток, Инспектор манежа обратился к трибунам:

– Да-амы-ы-ы и господа! Великий Фикс из делегации Тарзака хотел бы обратиться к Большой Арене!

Кассиры ходили среди делегатов, принимая медяки от тех, кто желал послушать Фикса, и рассчитываясь с теми, кто не хотел слушать мастера-фокусника. Закончив, кассиры собрались на краю Арены и сдали остатки старшему кассиру, который, в свою очередь, передал выручку Фиксу. Старый фокусник взял мовиллы, встал и вышел на Арену. Фикс вскинул руки, и высоко над ареной появился шар оранжевого пламени, превратившийся затем в черный дым, медленно унесенный тихим ветром.

Фикс указал на дым:

– Песчинка в сравнении с горой – что это облачко дыма в сравнении с войной. – Делегаты зааплодировали вступлению фокусника, и Алленби хлопал громче всех. Это был старый прием, но он привлек внимание.