Уильям Берроуз
Западные земли

Зона узких проходов между рядами проволочных клеток – шесть футов в длину, четыре в глубину, пять в высоту, – составленных в четыре ряда. В верхних рядах половина клеток пустует, потому что немногие могут вскарабкаться туда по веревочным лестницам и бревнам, на которых сделаны топором засечки. Нижние клетки битком набиты мертвецами и умирающими людьми, у которых сил не хватает даже на то, чтобы выплеснуть ведро с отходами на глиняные дорожки, проложенные внутри этого человеческого крольчатника, переходящего постепенно в голые склоны холмов и развалины жилых кварталов.

Они попадают в небольшой амфитеатр с высеченными из известняка трибунами, окружающими небольшую круглую сцену не более двадцати футов в диаметре, вымощенную каменными плитами. В середине круга находится каменная стела, покрытая мелкими надписями, выложенными из волос, когтей, глаз и ножек сколопендр; иероглифы шевелятся и спазматически дергаются, от чего время от времени наползают друг на друга, перепутываются или превращаются в каракули. Камень живет своей собственной отвратительной жизнью. Под стелой на топчане лежит обнаженный мужчина, привязанный к ложу кожаными ремнями. Топчан изготовлен из твердых пород древесины, а ноги мужчины просунуты в отверстия на мраморном полу – судя по виду, очень древнего происхождения.

Зрители тоже полностью обнажены, если не считать изящных ожерелий в виде сколопендр и браслетов из золотых сегментов с опаловыми глазками; рты зрителей приоткрыты, воздух наполнен их зловонным дыханием, мышцы и кожа на черепах находятся в постоянном движении, корча различные рожи, расширенные зрачки похожи на сверкающие черные зеркала, в которых отражается гнусный идиотский голод.

– Мы едим вместе с пендрами.

Судя по всему, это lajeunesse doree⁴⁰ Пендравиля.

Неферти и Уилсон пробиваются в первый ряд. Робкие «пендры», как именуют местных жителей, уступают им путь.

Слышится звук текущей воды. Когда резервуар наполняется, механизм поднимает бронзовую решетку, установленную с одной из сторон театра. Оттуда показывается голова огромной сколопендры, от которой исходит вонь, словно от дерьма стервятника, нажравшегося дохлых земляных крабов. Человек, привязанный к топчану, начинает кричать, завидев сколопендру. Та поднимает голову повыше и оглядывается, явно реагируя на звук.

Неферти стоит в изголовье топчана, небрежно положив одну руку на стелу, и вытягивая вторую в направлении гигантской сколопендры, которая тем временем приближается с жуткой скоростью. Пальцы Неферти превращаются в шевелящиеся в воздухе лапки сколопендры, они прикасаются к стеле и одним незаметным движением стирают древние надписи, которые осыпаются пылью на землю.

Сколопендра на глазах сморщивается и наконец рассыпается облаком красной пыли, которое поднимается в воздух и медленно оседает на зрительные ряды. Связанный человек вырывается из кожаных пут, которые тут же превращаются в черный порошок.

Миссия выполнена.

5

Неферти пробирается по узким улочкам населенных сельской беднотой трущоб на окраине Мемфиса. Взгляды, давно потухшие от нищеты, болезней и голода, буравят ему спину. Встречные мужчины отворачиваются, а женщины прикрывают лица, ибо он принадлежит к ненавистной и страшной касте Писцов, к элите, в руках которой – власть.

Неферти родился на побережье в семье рыбака. Его родители были бедны, но не так, как эти жители долины. Есть такие ракообразные – их еще зовут морскими скорпионами, – которые в большой цене у богачей, а Неферти знал, где они ловятся, точно так же, как ему всегда было известно, живет ли в определенном доме скорпион или сороконожка. Он чует их примерно так же, как чует приближение опасности. От морских скорпионов исходит та же самая эманация – в более слабой концентрации, но он ее ощущает.

– Сушить весла! Морские скорпионы тут.

Когда он доставлял лакомый продукт богачам, ему часто делались различные предложения. Но он давно уже пришел к выводу, что предложения бывают разные – не все из них следует принимать. И вот не так давно он наконец получил стоящее: стать Писцом, пойти в ученики к старому педерасту Сезострису.

Неферти запоминает иероглифы с потрясающей скоростью. У Сезостриса еще никогда не было такого ученика. Неферти знает, что отклонения от нормы в любую сторону (а особенно в положительную) вызывают подозрения. Но у него мало времени.

Неферти расписывает заранее все встречи на каждый день и свое поведение в ходе этих встреч. Разумеется, ему приходится все этим заниматься в тайне от Сезостриса. Прогуливаясь, он мыслит иероглифами, составляет их из увиденного им по дороге: рогатой совы, ног, глаз, рта, раскинувшейся перед ним пустынной улицы. И сам он, на каждом шагу своем, выписывает некий иероглиф: «выступать вперед» – ноги и глаза (ожидание дороги), сноп пшеницы в поле (его эрегированный член под набедренной повязкой). «Выступать вперед, ожидая тебя, из тех, кто был прежде»: ноги, глаза, рот, дорога, указующий перст, эрегированный член, сноп пшеницы.

Каждый отдельный иероглиф можно написать многими способами. Затем иероглифы складываются в картинку, а картинка обладает способностью двигаться. Целые панели покрыты иероглифами, которые можно по всякому переставлять. Неферти изобретает собственные иероглифы, обозначающие отдельные панели и последовательность их соединения в целое. Если соединение произведено правильно, рогатая сова загорается ярким светом.

Официальная должность Аббаты – Надсмотрщик над Писцами, и хотя Писцов так много, что работы на них на всех не хватает, он сохраняет свою власть над ними, выполняя обязанности, в чем-то похожие на обязанности современного художественного критика.

Писцы разделяются на множество школ традиционалисты, натуралисты, функционалисты, ситуационисты, пунктуалисты, хаотисты, головоломщики. Аббата неизменно поручает работы самым зашоренным, консервативным и банальным писцам, поэтому рынок постоянно завален их безжизненными и лишенными всякой художественной ценности произведениями. Но его положение становится шатким: торговцы начинают советоваться со своим собственным Надсмотрщиком. Даже самые безвкусные и вульгарные парвеню из среды нарождающегося купеческого класса начинают жаловаться, что от фресок веет скукой, что все они нарисованы в одной перспективе и при одинаковом освещении.

– Нам нужны работы головоломщиков!

В работах писцов, принадлежащих к школе головоломщиков, все иероглифы образуют в совокупности большую картину: глаз, фаллос, вода, птицы, животные рассказывают целую историю. Вначале кажется, что перед тобой – просто какая-то несколько странная картинка, но затем на небе и на водной глади начинают проступать иероглифы, они выскакивают юркими ящерками, проносятся через картину прыткими зайцами минут, выползают неподвижными жабами столетий, вылезают из кучки экскрементов, брошенных злобной обезьяной, брызжут каплями из ручьев, мальчишка мастурбирует в тени совиных крыльев, флюгер-вертушка вращается на ветру.

Власть Аббаты зависит от его способности заставить других Надсмотрщиков поддержать его линию. Это ему с каждым днем удается все хуже и хуже.

Всем становится очевидно, что его вкусы наносят ущерб состоянию дел на рынке. Остальные надсмотрщики начинают сторониться Аббаты, избегая витающего над ним запаха поражения, и, как поговаривают, Старец «заказал» его своим ассасинам.

Кинжал может ударить из-за любого угла, из любого дверного проема. Да, у него конечно же есть телохранители, но любой из них может оказаться агентом Аламута.

Времена стояли тревожные. В небесах шла война:

единственный Бог возжелал истребить всех прочих и завладеть абсолютной властью. Жрецы переметывались с одной стороны на другую. Революция начиналась на Юге, надвигалась с Востока и из Западных пустынь. Богатые безраздельно владели не только землей и богатствами: они безраздельно владели Западными Землями. Ведь только членам определенных семейств дозволялось мумифицировать себя и таким путем достигать бессмертия.

Сам Неферти примкнул к бунтовщикам, последователям Многобожия. Жрец Единобожников недавно выпустил новый эдикт, запрещающий содомию. Она карается отныне сажанием на кол. Теперь его отношения со старым педерастом Сезострисом стали источником повышенной опасности.

Покровитель Неферти – добрый, беспомощный старик, предпочтения которого меняются изо дня в день. Он никак не может решиться, какую сторону занять ему в жестоком конфликте, вспыхнувшем по вопросу о количестве богов. Неферти медленно подталкивал его к мысли, что нейтралитет в данном случае невозможен – особенно в свете последнего эдикта. Его враги только и поджидают, чтобы воспользоваться подобным случаем. Пытаясь же не заводить себе врагов, Сезострис добьется только того, что у него не останется друзей, на которых он мог бы понадеяться.

Неферти намеревался завладеть секретным папирусом Западных Земель. Считалось, что писцам его уровня не полагается даже знать о существовании подобного папируса. На случай ареста он постоянно носил при себе алавастр с ядом и стилет с бороздкой, наполненной ядом кобры.

Ученики Писцов проживали в общих опочивальнях, где царила суровая дисциплина. Впрочем, Неферти удалось избежать этой сомнительной чести в силу своих особых отношений с Сезострисом. Особое положение Неферти в сочетании с исключительными способностями делали его легкой мишенью для ненависти и зависти окружающих, мощных как удар кулака и острых как лезвие топора.

Иероглиф плюющейся кобры обеспечивает защиту и покровительство. Он знает, когда и каким плеваться ядом, и у него имеются единомышленники. Но в настоящий момент его положение крайне шаткое. Чтобы продолжать связь с Сезострисом ему приходится все время изобретать новые и новые места свиданий: иногда это потайная комната в деревенском домике, иногда – секретные пещеры или гроты.

Каждый Писец обязан знать назубок пантеон египетских богов: Ра, Бает, Сета, Озириса, Амона, Гора, Изиду, Нут, Хатор. Часть божеств известна только немногим посвященным – Кричащий Скорпион, например. Этот полукот, полускорпион, как говорят, родился от священного союза Бает и Богини-Скорпиона, у которой верткий хвост, напитанный смертельным ядом, цепкие кошачьи когти и насекомые мандибулы; вызвать это божество можно лишь при помощи самых кошмарных заклинаний. А еще существует Бог-Сколопендра, с членистым телом, ядовитыми клыками, выступающими из шейных желез, и прозрачной человеческой головой, в которой за красными фасетчатыми глазами мерцает раскаленный добела человеческий мозг. Укус Бога-Сколопендры ведет к ужасной агонии; жертва выглядит так, словно ее зажарили живьем. Бог-Сколопендра обитает в пещерах из красного песчаника, находящихся в огнедышащих Южных Землях.

Неферти изготовляет маленькие бруски из глины и твердых пород дерева, на них он вырезает выпуклые изображения иероглифов, так что ему остается только намазать поверхность бруска чернилами и оттиснуть изображение на папирусе, чтобы получить надпись. Этим способом он может призывать Демонов и Помощников с целью заставить их выполнить, в зависимости от обстоятельств, конкретное задание. Они располагают особыми возможностями, оружием и способами передвижения, у них свои враги и друзья, начальники и подчиненные.

У одного из Помощников характерная вмятина на головке члена: там, где Создатель оставил отпечаток своего пальца. Это был Его большой палец, но размером он не больше человеческого мизинца, только с тремя суставами вместо одного. Этот Помощник оставляет за собой мускусный запах, раскаты грома и синий аромат морского ветра. Его зовут Повелитель Ветров. Быстроногий и тонкокостный, он легко ступает по трясинам и зыбучим пескам, без усилия вскарабкивается на отвесный утес или на стену дворца. Его тонкие длинные пальцы могут свернуть шею или оторвать руку человеку. Он способен парировать самый быстрый удар шпаги и увернуться от летящей стрелы. Он – твой Помощник в опасных странствиях, он вытащит тебя из самых безысходных ситуаций. Он знает, как задушить спящего врага при помощи семенного шнурка Банг-утот, он источает ароматы доблести и опасности, хорьковых желез и пропитанных благовониями кружев, на которых остались пятна от вылазок в астральные пространства.

Его майянский аналог – А Пук, покровитель уличных мальчишек, бродяг и изгоев общества: лицо, изваянное из зеленого мрамора, пухлые выпяченные губы, глаза, рассыпающие искры, словно лезвия яшмовых ножей. Он знает каждый закоулок в трущобах Теночтитлана, все притоны и вонючие улочки Сколопендра-Сити. Его гладкий, полупрозрачный фаллос имеет зеленоватый окрас и источает аромат грибка и поганок, густых джунглей, не поддающихся дрессировке диких котов, орхидей, мха и старых камней.

Еще один Помощник – это пребывающее в подростковом возрасте Ка бога Амсу. Этому созданию, обладающему сверкающей, лучезарной красотой, известны самые тончайшие нюансы всего, что связано с сексом и флиртом. Только он способен защитить от богинь сексуального уничтожения и смертоносного оргазма, от вампирши Лилит и от Икстаб – богини веревок, капканов и любовного удушения. Его фаллос представляет собой пульсирующую трубку, наполненную розовым опалесцирующим светом. Его запах, сладкий и тяжелый, наполняет тело мурашками и щекоткой наслаждения. Его волосы – огненно-красного цвета. Даже богиня Бает трепещет перед ним, превращаясь во влюбленную шлюху.

Помощник-Целитель – это флегматичный серый дух с добрым, печальным лицом, поскольку на его долю выпало много страданий. Но, несмотря на это, он расторопный и шустрый. Боль гаснет под его пальцами и болезнь ослабляет хватку. С ним приходит «запах чистых бинтов, свежий утренний ветерок, освежающий чело больного лихорадкой, сон после бессонной ночи.

У каждого Помощника имеется соответствующий Демон-Супостат. Многие духи подвизаются сразу в обеих ролях. Некоторые старые демоны одержимы беззубой и беспомощной ненавистью, утолить которую им удается, только вселившись в тела злобных стариков – вахтеров и швейцаров.

Фараон примкнул к лагерю Единобожников, но у него практически нет опоры среди придворных. Очевидно, рано или поздно его просто убьют. Неферти не имеет ни малейшего желания примыкать к гиблому делу, целей и задач которого он к тому же все равно не разделяет, но Фараон и его тайная полиция пока что по-прежнему следят за ним. Шпики повсюду, они подслушивают и подсматривают. Приходится из кожи вон лезть, чтобы изображать из себя невиновного.

В какой угодно час дня или ночи Фараон может призвать любого к себе во дворец.

– Фараон ожидает тебя! Иди!

Нет времени даже одеться; набросил поспешно халат – и в путь.

Перед тем как направиться к трону, становишься в шеренгу. Дворцовые стражники, принадлежащие к касте генетически модифицированных евнухов, движутся вдоль шеренги, обыскивая всех на предмет оружия. По их команде посетитель медленно направляется к трону.

– Стоять!

Посетитель останавливается у подножия трона для Просвечивания. Фараон, на алебастрово-бледном лице которого горят черные, как у змеи, глаза, смотрит на тебя, мимо тебя, сквозь тебя, пытаясь отыскать скрытый в твоих мыслях кинжал, прислушиваясь к шелестящим на губах неосторожным словам, принюхиваясь, не пахнет ли от тебя потом страха и вины. Стражники стоят наготове по обе стороны трона. Когда легким движением посоха Фараон дает тебе знак подойти, ты стараешься ничем не выдать своего облегчения; иначе, неровен час, он взмахнет жезлом стражникам, и те накинутся на тебя и оттащат от трона.

Неферти владеет искусством телепатического блокирования и обмана. Нельзя делать вид, что твое сознание совершенно свободно от мыслей – ты сразу вызовешь подозрение. Необходимо создать завесу из ложных и безопасных мыслей, которая обманет Фараона: «Неужели я сейчас стою перед лицом живого бога?» Лесть никогда не бывает слишком грубой.

Стоит ли говорить, что враги, несомненно, попытаются воспользоваться ситуацией. Существуют телепаты-чревовещатели, способные подбросить в твой мозг нелояльные мыслишки: «Как долго еще эта свинья будет править нами? Рано или поздно этому фараонишке конец… скорее рано, чем поздно…» . А еще существуют Метатели Запахов, которые могут, подобравшись к жертве в толпе, метнуть в нее запах. Люди начинают шипеть и расступаться в стороны, оставляя жертву в центре круга, образованного горящими от ненависти и отвращения глазами. Иногда Метатели Запахов пользуются моментом Просвечивания для того, чтобы дискредитировать соперника, который предстает пред ликом Фараона, разя экскрементами. Впрочем, это опасный прием, потому что знаток этого искусства может отшвырнуть запах обратно в сторону атакующего, причем интенсивность вони при этом возрастает вдвое.

Тайная Живопись, несмотря на то что является довольно распространенным преступлением, наказывается сажанием на кол в виде раскаленного добела бронзового фаллоса. Тайные Живописцы разделяются на племена, причем Неферти принадлежит к Племени Кобры. Члены этого племени всегда имеют при себе орудия самоубийства и собираются в тайных местах, чтобы похвастаться друг перед другом своими смертоносными сокровищами. При возможности они носят с собой одновременно максимальное их количество.

Места их сборищ являются тайными не в том смысле, что они хорошо сокрыты от посторонних глаз. Для непосвященного они выглядят как совершенно обыкновенный жилой дом или трактир. Если незваный гость зайдет в одно из таких мест, он не увидит ничего достойного внимания – скорее, напротив, ничего кругом не будет казаться достойным интереса или способным доставить удовольствие Пища окажется не то чтобы плохой, но именно такой, какая ему совсем не нравится. Если он отважится вступить с кем-либо из присутствующих в половую связь, соитие это окажется крайне неприятным, одновременно болезненным и отвратительным. Простыни на кроватях окажутся чистыми, но будут вызывать такое ощущение, словно они грязные и дурно пахнут.

Один из гурманов, пишущих для путеводителей, зашел в такое место и вышел оттуда, чуть не лишившись всех своих вкусовых сосочков. Он стенал и закатывал глаза, словно Бешеный Жеребец в исполнении Джимми Дуранте⁴¹, отведав в качестве закуски какую-то омерзительную дрянь, после которой ему подали консервированные сардины, которые полагалось есть прямо из банки рожком для обуви, и запивать «Грин Ривер». На второе же ему предложили мясные обрезки из лавок, закрытых санитарной инспекцией, вымоченные в заплесневелом кетчупе, в сопровождении молочного коктейля на вишневом сиропе, щедро приправленного хрустящими на зубах не до конца растворившимися гранулами дешевого синтетического солода, за которым последовал фруктовый салат из консервированного ананаса и мушмулы с «Постумом»⁴².

Они никогда не возвращаются. А иногда просто не успевают вовремя оттуда убраться. Некоторые разновидности вампиров, которые могут прикидываться и мужчинами и женщинами, проникают в комнаты к молодым людям. Предлагаемое ими наслаждение неотразимо, и жертва попадает в зависимость от этих ночных визитов, конца которым не может положить ни замок, ни заклятье. Постепенно жертва теряет всякий интерес к общению с людьми. Она живет исключительно ожиданием очередного визита вампира, после каждого из которых все больше слабеет и теряет интерес к жизни. Со временем несчастный становится похож на живую мумию. – Сексуальные вампиры уменьшили в десятки раз сельское население и опустошили обширные области. Многие начинали подозревать, что эти вампиры на самом деле – призраки мумий, которые таким образом поддерживают свое бессмертие и получают энергию, необходимую для того, чтобы поддерживал существование Западных Земель.

Надвигается революция: многие из крупных имений уже захвачены партизанами.

Партизанский вождь Мементот пригрозил «Я уничтожу каждую долбанную мумию, которая только попадет мне в руки! Богачи поливают Западные Земли кровью феллахов, строят ее на костях феллахов, освещают ее тьму их душами».

В ужасе богачи вызывают наемников с юга, мерзких эфиопов, которые наслаждаются пытками пленников. Распространено так называемое «сожжение в кисее». Жертву оборачивают в полосы кисеи, пропитанной пчелиным воском, пока она не начинает походить на мумию, а затем поджигают, чтобы полюбоваться Пляской Мумии под аккомпанемент флейт, их ужасные трели заглушают вопли горящей жертвы

– Пляши! Пляши! Пляши! – кричат зрители, покатываясь со смеху.

Пронзительное прерывистое шипение – и партизаны атакуют, словно молчаливые голодные духи Один из них прерывает танец мумии ловким ударом меча, отделяющим голову от обуглившейся плоти Голова с губами, застывшими в жуткой гримасе, па дает посреди наемников. Безвольные, словно марионетки, нити которых выпущены из рук хозяевами, укрывшимися в неприступных цитаделях, наемники под угрозой обнаженной стали тотчас забывают о похоти, пробужденной созерцанием пытки, и пополняют ряды партизан или же, рассеявшись, возвращаются в Жаркие Земли юга.

Посреди Жарких Земель – семь артезианских колодцев, и все поселения в этих краях жмутся к источникам влаги. Дома в них лишены окон, если не считать маленьких вентиляционных отверстий, затянутых тканью, пропитанной маслом, чтобы внутрь не проникли насекомые. Масло жители также наносят на кожу, выходя на улицу, а одежда состоит из нескольких слоев шелка и высоких сапог до колена. Из дома же они выходят только по ночам, когда температура опускается до пятидесяти градусов. Дома охлаждаются постоянно смачиваемым водой слоем мешковины: чем сильнее жара, тем больше влаги испаряется, создавая холод.

Колодцы питаются от подземных рек, которые иногда изменяют свое течение. В Японии жители принимают такие горячие ванны, что в них приходится оставаться абсолютно неподвижным до тех пор, пока не остынет вода. Одно движение – и ты ошпаришься до смерти. Та же ситуация в этих краях с воздухом, только он, в отличие от воды, не остывает никогда. Одно быстрое движение – и ты тут же поджаришься. Чтобы пересечь комнату, приходится потратить целый час. От разговора могут обгореть губы, а язык так распухнет от ожога, что заполнит глотку и умрешь от удушья. Три месяца этого кошмара, а затем едва ощутимо повеет свежестью, проливая бальзам на измученное тело, и ветра Господни принесут дождь.

Некоторые весьма ценные минералы встречаются только в этих краях: металл, который можно лепить как глину, но который впоследствии застывает и становится прочным, как бронза, и горючий металл, который мерцает холодным матовым огнем, проливая во все стороны невидимый дождь смерти. Контакт с ним означает смерть в течение пары недель: плоть и внутренности высыхают, а кости становятся хрупкими и переламываются как тростинки. Только при помощи металлической мази можно защититься от смертельного излучения Горючего Серебра.

Компания Тайных Живописцев из Племени Кобры собралась на убогом постоялом дворе-. Они пьют великолепное вино, поданное в терракотовых кружках. «Чужаку» же здесь подадут вино, похожее больше на мочу, от которого скрипят зубы и оскоминой сводит рот. Правда, не все посторонние относятся к «чужакам» и не от всех стремятся поскорее избавиться. Но некоторые категории посетителей точно относятся к числу нежелательных гостей: это доносчики, дворцовые шпионы, распространители сплетен и слухов, фанатики и набожные ублюдки.

Как обычно, собравшиеся сравнивают свои орудия убийства и самоубийства, ядовитые булавки, кольца, зажимы, серьги и зубы, капсулы с ядом, зашитые под кожу, пропитанную ядом одежду. Для самоубийства лучше всего яды кобры или мамбы, которые действуют быстро и безболезненно, даже доставляют определенное удовольствие – многие даже уже пристрастились к яду кобры как к наркотику.

Яд кобры, высушенный и введенный в тщательно подобранной дозе внутримышечно, вызывает чувство эйфории, длящееся до трех часов. Частое употребление ведет к зависимости, при которой иммунитет к яду возрастает. Это – полезное свойство в том случае, если яд кобры применяется как боевое оружие.

В настоящее время употребление яда кобры ограничено церемонией инициации, а также дозволено немногим продвинутым адептам, которые общаются между собой при помощи змеиного шипения, урчания и иногда коротких визгливых криков, которые у рептилий соответствуют состоянию истерики. Вскоре у любителей яда кобры холодеет кровь, и они перестают видеть сны. Симптомы абстиненции ужасны: холодная кровь с температурой 24°С разогревается буквально в течение нескольких часов обратно до 36,6°С. Пациентов следует всеми возможными способами удерживать от самоубийства. Промышленные дозы героина – единственное спасение в том случае, если яд кобры недоступен, и, поскольку кобры не :всегда оказываются под рукой, немногие рискуют подсесть на эту опаснейшую субстанцию. К счастью, зависимость возникает только при достаточно долгом употреблении.

А сейчас обратимся к некоторым из наиболее печальных примеров: хммм, да, Регги Карлтон… неизвестные особенности которых в своем роде наиболее отталкивающие. На самом деле человек чувствует подкатывающий к горлу прилив тошноты… отвратительный член, выпирающий прямо под пупком, сморщенная пурпурно-черная головка. Ствол выдается вперед, плоский в утолщении, с небольшими узелками пурпурно-розовой плоти вокруг короны, выделяющими смертельный яд. Пустые мертвые глаза, омерзительный конец. Изуродованные дети молят позади него о пощаде.

Все члены деформированы, одни распухли и имеют форму луковицы, другие тонкие как карандаши, двузубые пенисы с крошечными клыками вгрызаются друг в друга, извергая яд, пронзенная толстая кишка, пенис, теперь медленно растущий из пупка.

Эти демоны Босха состоят в приятельских отношениях с Габонской Гадюкой, жирной змеей с симметричными узорами коричневого, белого и черного, в толщину она как средних размеров бедро, сужающаяся к притуплённому хвосту. Голова ее выглядит как маленькая лопатка, полупрозрачные серо-розовые ядовитые железы с каждой стороны пасти, в основании морды два небольших пурпурно-розовых отростка, которые, сокращаясь, осязают жертву (точные копии членов Габонцев). Вместо того чтобы извиваться подобно благопристойной змее, Габонская Гадюка ползет прямо вперед на своих ребрах, как целеустремленная гусеница.

Несмотря на их толщину и апатичный внешний вид, они могут двигаться с огромной скоростью, чтобы поймать в броске крысу или вцепиться в ладонь зазевавшегося человека. Яд одновременно гемо– и невротоксичен, часто приводя к жестокому поражению нервной системы. Кровь, в которую попадает яд, удерживает его в нервной системе, а это в свою очередь приводит жертву к наиболее вероятному исходу – гангрене и другим инфекциям. Если человек не умирает от огромных клыков Габонской Гадюки, сочащихся ядом, он часто остается полным инвалидом. В одном случае жертва была парализована ниже шеи, в другом медленно умирала от развившегося воспалительного процесса. Рука жертвы была уже ампутирована, инфекция проникла в мозг.

В довершение всего этого, Габонская Гадюка рычит, как рычала бы собака, если бы она была хладнокровной. Этот вой возвращает нас обратно к некоторым особям, которые появились в конце Эры Копий. Размером примерно с волка, отчасти рептилия, отчасти эмерджентное млекопитающее. Вероятно, оно было хладнокровным, с шерстью и зубами рептилии. Выглядело довольно многообещающе. Другие были теплокровными, покрыты чешуей и с волчьими зубами. Что случилось? Скорее всего, неприятности с термостатом.

Бры культивируют в своей среде настороженную, злую сонливость, которая в любой миг может превратиться в холодную истерику убийственной ярости. Члены культа поклоняются многим ядовитым змеям, живущим смертью и приносящим ее: например, мамбе, которая падает с ветвей деревьев зеленой лентой, приоткрыв рот. Это тонкая стройная хрупкая змейка шести футов в длину и не толще трости. «Очень проворный. Очень толковый», – как писал Хемингуэй о генерале Омаре Брэдли. Ядовитые зубы у нее маленькие, поэтому местного раздражения или отека не возникает. Человек может даже не знать, что его укусила мамба, пока язык его и ноги не начнут заплетаться, и он не рухнет на землю. Врач в приемном покое констатирует через час: «умер в пути», если там найдется приемный покой и врач. Безболезненная смерть.

Дюки слишком вульгарны с точки зрения Бр.

Кучка медлительных Бр собирается в квартире на Чейни-уок, надеясь воспроизвести там атмосферу сонной египетской полуденной жары. К несчастью, отопительная система не функционирует. Человек из «Лондон Электрик», который один имеет право ремонтировать ее, пробормотал что-то насчет «сгоревшего элемента» три недели тому назад и с тех пор более не появлялся.

Они возбужденно ползают и шипят, выслушав рассказ Сандуна о том, какую бойню три Дюки учинили в одном голубом баре в Челси:

«Они стояли у стойки бара, в белых галстуках, словно сошли с рекламы «Эрроу Коллар» 1920 года работы Д. К. Лейендекера⁴³, и вдруг они уже без штанов с голой задницей, ничего не замечая, прихлебывают шампанское и курят турецкие папиросы, в то время как отвратительные Дюки, урча, прыскают на них своим смертоносным ядом. На выходе в панике человек пятьдесят, вереща от страха, затоптали друг друга.

Дюки ищут Сосуд, который они могли бы оплодотворить своей смертоносной спермой, поэтому время от времени они устраивают подобные облавы. Но пидоры дохнут стаями, словно отравленные голуби. Дючий яд разъедает плоть, прожигает в ней дыры. Дюки оправляются и говорят: «Негодные сосуды. Поползли оттуда, пусть эти малые поварятся здесь в собственном соку. Мерзкие типы».

– Какая отменная история! Стоит взять с них пример!

Территория, контролируемая войсками Фараона, постоянно сокращается. За ее границей – вакуум власти, опустошенные земли, дворцы и виллы, которые никому не принадлежат.

«Первые стали последними, а последние – первыми. И так продолжалось целое столетие», – сообщает летописец.

Землевладельческая аристократия, бежавшая в города, пополняет собой ряды новой бедноты, зарабатывает себе на хлеб поденной работой и милостыней, которую раздает Фараон. А их имения переходят к партизанам, которые, не имея средств, для того чтобы развернуть товарное производство, ведут натуральное хозяйство, охотятся и рыбачат…

Тридцать мужчин и мальчиков собрались в комнате, их луки и копья прислонены к стене, они сидят за длинным столом и пьют перегнанное вино. Они обсуждают, какими демонами им предстоит встретиться после наступления физической смерти, которая может настичь их в любое мгновение. Соперничающие племена, наемники и бывшие солдаты, отбившиеся от рук, прочесывают страну, словно стаи диких псов. Время от времени собравшиеся советуются с Книгой Мертвых, свитками и картами, лежащими на столе.