Барри Лонгиер
Город Барабу

– Неплохо!

Косой улыбнулся:

– Ты делаешь хороший продукт, Ласка. Вот только лимонов мы не нашли.

Ласка отхлебнул из бутылки и пожал плечами:

– Какого черта, Косой. – Он сунул руку под подушку и вытащил ярко-желтый лимон. – Думал продержаться на нем до конца сезона, но так и быть – давай пустим пыль в глаза.

Пират Джо облачился в скафандр и направился к шаттлу № 10. Возле шлюзовой камеры он увидел небольшую группу рабочих. Они стояли молча, повесив головы. Джо остановился и, заметив красный огонек перед входом в шлюз, повернулся к ближайшему рабочему.

– Морковный Нос, почему шаттл под вакуумом?

– Там уже работают. Ребята выбрасывают главный купол. Ты же сам приказал. – Морковный Нос фыркнул.

Пират нахмурился:

– Знаю, но они должны были подождать меня. Кто старший в погрузочной команде? – Лица рабочих вытянулись. – Дурень?

Дурень Джо потер ладонью под носом:

– Раскоряка.

– Бригадир? Да он же ничего не смыслит в том, как перемещать груз в невесомости. Он даже скафандр надевать не умеет.

Стоявший рядом Луи горько усмехнулся:

– Бригадир говорит, что если кто-то и должен выбросить старый купол, то только он сам. Я с ним спорить не собираюсь.

Пират шагнул к шлюзу и нажал кнопку, но красный огонек не погас. Джо повернулся к Дурню:

– Он заперся там?

– Раскоряка не хочет, чтобы ему мешали. Пойми, Пират, для него старый купол – как часть семьи. Как Булочка или Королева.

– Ребята, нам необходимо выбросить и тент, и все прочее. Если мы избавимся от оборудования, штырей, тракторов, фургонов, то уменьшим вес на восемьсот с лишним тонн и сможем скорректировать курс. – Он оглядел рабочих. – Нет, дело в чем-то еще. В чем?

Луи пожал плечами:

– Раскоряка… он просто стал сам на себя не похож, когда туда вошел. Представь, люки шаттла открыты, старый купол уплывает неизвестно куда…

Луи покачал головой и отвернулся. Дурень Джо похлопал его по плечу.

– Толстогубый хотел сказать, что Раскоряка вполне мог бы прыгнуть вслед за куполом. Так, за компанию.

Пират закусил губу и в отчаянии ударил кулаком по двери:

– Я не могу здесь болтаться, надо разгрузить и другие шаттлы!

Он помчался по коридору и чуть не наткнулся на Булочку и Диану. Они остановились. У Булочки были красные глаза. Пират посмотрел на Диану:

– Ты слышала?

– Да.

Пират опустил глаза и отвернулся:

– Может, все еще обойдется… Мне очень жаль.

Диана положила руку ему на плечо:

– Это не твоя вина. Раскоряка делает то, что должен делать. А мы подождем у шлюза. – Она кивнула и, взяв Булочку за руку, двинулась дальше.

Пират пролетел перекресток, направляясь к центру, потом повернул к корме. У входа в шлюзовую камеру первого шаттла он обнаружил Бородавку, явно ожидающего кого-то. Увидев приближающегося Джона, пендианец воскликнул:

– А, вот я тебя и нашел!

– И что? – Пират остановился.

– Хозяин послал меня сказать, что лошадиное фортепьяно нужно оставить. Все остальное с этого шаттла можно выбросить, но оно остается.

– Да эта штуковина весит четыре тонны!

Пендианец пожал плечами:

– Я лишь донес тебе распоряжение, Пират, а отдал его другой. – Бородавка понизил голос. – Что касается меня, я бы выбросил его в первую очередь.

Пират нахмурился:

– Ты с ума сошел? У тебя в голове вакуум? Как ты можешь так говорить!

Бородавка пожал плечами и оттолкнулся от стены:

– Тонкий слух и изощренный музыкальный вкус – это мои единственные извинения.

Пират вплыл в открытый люк и оказался среди всевозможного сваленного в кучи оборудования. У своего инструмента сидел грустный доктор Уимс, перебирая клавиши. Он поднял голову:

– Прощаюсь, Пират. Сколько чудесных вещей я сыграл на этой старушке.

– Ну так не прощайся. Мистер Джон сказал, что эту громадину нужно оставить.

Доктор Уимс посмотрел на него широко открытыми глазами:

– Правда? Пират, ты меня не обманываешь?

Норден кивнул и вздохнул:

– Но теперь мне придется думать, чем заменить эти четыре тонны.

Уимс хлопнул в ладоши, потом задумчиво потер подбородок:

– Ты знаешь, можно слить воду из бойлера. Он ведь тоже весит немало.

– Вода? Верно! Сколько ее там?

– Сто двадцать галлонов… а что?

– Почему ты никому ничего не сказал? Ты же знаешь, что у нас не хватает воды.

Уимс пожал плечами:

– Я никогда и не думал о том, что ее можно пить. У нее, должно быть, мерзкий вкус. Бойлер ведь железный.

– Мы ее очистим. Сто двадцать галлонов! Этого же хватит на целый день! Даже больше!

Зазвучал сигнал интеркома, и Пират подвинулся к аппарату связи и нажал кнопку.

– Это Пират. Я возле первого шаттла.

– Это Дурень от десятого. Они закрывают люки шаттла. Подумал, что ты захочешь услышать об этом.

Пират отключил связь и выбрался в коридор. Через несколько секунд он уже тормозил у шлюза десятого шаттла. Замок повернулся, люк открылся, и из него появилась огромная неуклюжая фигура. Это был Раскоряка. Булочка устремилась навстречу бригадиру.

– Эй! – Раскоряка оглядел улыбающиеся лица. – В чем дело?

Диана поцеловала Раскоряку в щеку.

– Добро пожаловать домой!

Бригадир удивленно вскинул брови и, поняв, в чем дело, сердито нахмурился.

– Вы… вы думали, что я собираюсь… прыгнуть? Вы думаете, цирк для меня только несколько ярдов брезента?

Он оттолкнулся от пола и, разбросав встречающих, выплыл в коридор. Булочка и Диана успели повиснуть на нем. В глазах Раскоряки Диана увидела слезы. Все трое медленно поплыли к семейному отсеку. У двери Раскоряка обнял Булочку и Диану за плечи.

– Клянусь, я видел, как старый купол махал мне на прощание.

Колокольчик Макгерк с отвращением оглядел пустую каюту. Всю мебель отвинтили и выбросили вместе с хранившимися там книгами, журналами, пленками, дисками и компьютером. Оставалось последнее – высокий, по плечо, сейф, надежно прикрепленный к полу в углу кабинета. Полторы тонны веса. И от них надо избавиться. Но сначала его предстояло открыть, чтобы рабочие смогли отвернуть болты изнутри.

Колокольчик оттолкнулся от переборки и подлетел к ярко окрашенной дверце сейфа. Вздохнул, положил левую ладонь на пластинку сенсора, набрал правой рукой код. Замок щелкнул, и казначей потянул дверцу на себя. Перевязанные пачки кредитов, мешочки с монетами парили в глубине ящика. Он протянул руку, взял одну пачку, снял ленту, и бумажки разлетелись по каюте, повисли в невесомости. За первой пачкой последовала вторая, третья… Казначей развязал мешочки и высыпал монеты. Опустошив сейф, Колокольчик огляделся – монеты и бумажки медленно кружились вокруг.

Макгерк улыбнулся, оттолкнулся от пола и сделал кувырок.

– Эх!

39

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»

1 мая 2148 г.

Идем к звездной системе 9-1134. До самой звезды еще семь дней. Ясно видны четыре планеты, три из них слишком близко от звезды, чтобы быть обитаемыми. Первая попытка коррекции курса с помощью двигателей шаттлов закончилась полной неудачей. Умерла Лиза Редер по кличке Пузырь. Перед тем как отправить ее тело вкосмос, сослужили службу. Долго искали и так и не нашли Уолдо Скринера, Окостеневшего. Вероятно, он отправился вслед за женой…

Джон Норден затянул последний болт, соединив два топливопровода, и откатился на палубу.

– Готово.

– Будем надеяться.

Пират Джон поднял голову и посмотрел на Зверя, сидевшего на полу спиной к переборке. Норден подтянулся и устроился рядом со вторым инженером.

– Зверь, ты думаешь о том, как нам удержать эту штуку на орбите, пока шаттлы не отстыкуются?

Зверь покачал головой:

– Нет. Есть много способов умереть, один из них – тихо дожить свои дни в постели.

Джон закрыл глаза и откинул голову. В горле першило от спертого воздуха.

– И что тогда?

– Послушай, Пират. Когда мы выйдем на орбиту и посадим всех на шаттлы, воздух и вода уже не будут проблемой. На нас хватит того, что есть.

– И что?

– У экипажа появится время, чтобы починить средства дальней связи. Может быть, даже сумеем выбросить аварийный маяк. В любом случае через несколько дней мы сможем обратиться за помощью.

Норден кивнул:

– Это то, на что мы надеемся. Мы сделаем это, если приведем в действие все двигатели шаттлов и выйдем на орбиту.

– Я все думаю… пытаюсь думать, как Карл Арнхайм. В пределах пятидесяти световых лет здесь нет ни одной другой звездной системы. Готов поспорить, что мы найдем обитаемую планету.

– Почему?

– Полагаю, Карл хотел забросить нас куда подальше. Чтобы все остались живы, но чтобы цирк постепенно развалился. Сколько, по-твоему, понадобится лет, чтобы горстка старающихся выжить людей забыла о том, кем они были?

Джон покачал головой:

– Если мы запустим все, то отвечать на этот вопрос не придется.

Зверь откашлялся и кивнул:

– Думаю, на это рассчитывал и старина Карл. Человек не поддастся отчаянию, если может позвать на помощь.

Норден внимательно посмотрел на второго инженера:

– Полагаешь, Карл приготовил для нас еще какой-то сюрприз, о котором мы пока не знаем?

Зверь кивнул:

– Думаю, да.

– Но мы же все проверили, все цепи, болты, крепления, пружины. Что осталось? Что мы могли пропустить?

– Не знаю. Не знаю. – Зверь покачал головой. – Мы проверили все, что…

Джон нахмурился:

– Что?

Зверь подался вперед:

– Приборы, которыми мы все проверяли. Карл ведь подстроил все так, что ты ни о чем не догадывался, пока не пришлось сбрасывать преобразователи. А если он каким-то образом добрался до мониторов и контрольных приборов? Если они не дают действительной картины?

– Этого мы уже не проверим. Карл вполне мог пробраться и в инженерный отсек.

Зверь пожал плечами:

– Значит, надо идти туда и еще раз просмотреть все, включая контрольное оборудование.

Джон закрыл глаза, сделал глубокий вздох и поднялся на ноги:

– Что ж, давай за дело.

Вернувшись из отсека для животных, находившегося в третьем шаттле, Рыжий Пони покачал головой и устроился рядом с Вощеным и Клыком.

– Знаю, что гравитацию в зверинце поддерживают для того, чтобы животные не паниковали, но иногда все же думаю, а не убрать ли ее.

Клык покачал головой:

– Им это не понравится, Пони. Сейчас они по крайней мере спокойны.

Вощеный взглянул на Пони:

– Как Лолита?

– Ей не хватает воздуха. Боюсь, что задохнется, если ляжет. Ее держат на транквилизаторах.

– Представь, что будет с ней в невесомости. Да она же разнесет весь зверинец.

Вощеный пожал плечами:

– А Хозяин знает?

Пони покачал головой:

– Нет, я не разговаривал с ним. У мистера Джона других забот хватает. Клык, а как себя чувствуют наши кошки?

– У всех – у тех, что остались, – одышка, хрипы. Не думаю, что они протянут больше двух-трех дней.

В шаттл вошла Кристина, Леди Львица, и все трое мужчин повернули головы в ее сторону. Она улыбнулась.

– Как-то даже странно ощущать свой вес. – Укротительница кивнула Пони. – Я схожу посмотрю, как там мои малыши.

– Конечно.

Мужчины молча смотрели ей вслед. Когда Кристина скрылась за поворотом, Вощеный потер нос и опустился на охапку соломы.

– Крис выросла с этими львами. Ее мать заставляла их прыгать через обручи, помните?

– Конечно. – Клык кивнул. – Я еще помню, как ее деда погрызли тигры. Как его звали?

Пони наморщил лоб, вспоминая:

– Чарли. Он ведь был с нами недолго, да?

Клык покачал головой:

– Послушай, Пони, эти кошки умрут. Крис придется нелегко.

Пони кивнул:

– По крайней мере лошади и слоны держатся неплохо. Вот с обезьянами… – Он не успел договорить – семь выстрелов, последовавших один за другим, оглушили всех троих.

Завыли, заревели, запищали звери. Мужчины вскочили, и в этот момент раздался восьмой выстрел. Пони пробежал между клетками и чуть не наткнулся на Кристину.

Леди лежала на полу, а в клетках лежали ее львы. Пони наклонился, перевернул Кристину на спину и только тут увидел в ее руке восьмизарядный «кебер», а в правом виске – небольшую дырочку.

Куумик, заведовавший хозяйством цирка и имевший кличку Хваткий, хмуро посмотрел на большую коробку, которую держал в руках Вако-Вако.

– Не знаю, Вако. Нужно выбросить все ненужное, чтобы облегчить корабль.

Вако пристально посмотрел на Хваткого:

– Мне не нужно то, что в коробке, мне нужна она сама.

– Но зачем?

– Хочешь знать зачем? – Вако открыл коробку, вынул из нее шесть больших ламп и оставил их висеть в воздухе. – Тогда пошли со мной. – Он повернулся и выплыл из каюты в коридор.

Хваткий последовал за заклинателем. Вако открыл одну из дверей и исчез в каюте, а Куумик остался у порога, не рискуя заходить внутрь. На четырех ковриках лежали все двадцать змей, которых Вако привез с собой с планеты Ссендисс. Они, похоже, спали. Вако подошел к одному из ковриков и тронул змею ногой.

– Хазсих, у меня есть коробка.

Змея открыла глаза, зашипела и снова уснула. Вако вздохнул и открыл коробку. Потом он сунул руку под одну из свернувшихся кольцом рептилий, извлек яйцо и опустил его в коробку. Хваткий нахмурился:

– В чем дело, Вако? Они в порядке?

– Они умерли. Все. Из-за воздуха.

Хваткий покачал головой:

– Мне очень жаль, Вако. А яйца? Я могу чем-то помочь?

– Нет. – Заклинатель вынул яйцо из-под второй змеи.

– Мне всего лишь нужна эта коробка. Нельзя, чтобы яйца летали по каюте. Они могут разбиться.

– Что ты будешь делать с ними, Вако? Когда из них появятся змеи?

Вако положил в коробку еще одно яйцо. Их было пять, размером с кулак, ярко-голубого цвета. Он закрыл коробку и прижал ее к себе.

– Если считать по нашему времени, эти яйца пролежат еще примерно двести семьдесят лет. Что бы ни случилось, я должен позаботиться о них. Я им обещал.

Он повернулся и посмотрел на мертвых змей.

Хваткий покачал головой:

– Вако, ты же не проживешь столько. Кто позаботится о них, когда ты сыграешь в ящик?

– Мои сыновья и дочери, их сыновья и дочери.

– Ты женат?

– Еще нет. Но женюсь. – Он снова посмотрел на рептилий, закрыл глаза и покачал головой. – Обещаю, что сохраню эти яйца, Хазсих, Сстисс, Нисса… обещаю всем вам. О вас не забудут.

Хваткий отвернулся, оставив заклинателя в одиночестве, и двинулся по коридору.

40

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»

2 мая 2148 г.

Идем к звездной системе 9-1134. Осталось шесть дней. Удалось расщепить воду для получения кислорода. Дышать стало легче, но запас воды значительно уменьшился.

Перу Абнер Болин, лежавший на койке в углу отсека, открыл глаза и увидел собравшихся вокруг него клоунов. Он повернулся к Чолли:

– В чем дело? Побудка?

– Перу, может быть, перенести тебя в зверинец? Там есть гравитация и…

– Нет-нет. В невесомости, ребята, дышится куда легче.

– А Костолом может чем-то помочь? Перу Абнер медленно покачал головой:

– Мою хворь, Чолли, излечит разве что машина времени. А у Костолома ее нет. – Старый клоун закрыл глаза, потом снова повернулся к Чолли. – Мы с Ахссиелем делали классный номер, да?

Чолли кивнул:

– Жаль, что малыша нет сейчас с нами. – Увидев, что Перу нахмурился, он быстро добавил: – Я не имею в виду эту заварушку, старина. Но парень хотел бы быть с тобой, здесь.

– Не забывай, что он принц. У него свои обязанности. – Перу Абнер улыбнулся. – Держу пари, что, когда придет время, из него выйдет отличный правитель. Представляю, в каких нарядах будут разгуливать его придворные.

Чолли покачал головой:

– Да, вы были друг другу под стать. – Он резко пригнулся, чтобы уклониться от подлетевшего Стенни, который не успел притормозить и врезался в переборку.

Перу Абнер протянул руку и похлопал Чолли по плечу:

– Плохо, что в невесомости нельзя сделать твой номер. Вот была бы умора.

Чолли вскинул брови и усмехнулся:

– Перу, тебе же никогда не нравился мой номер. Вы, чистюли, всегда смотрите на нас свысока.

Перу нахмурился и покачал головой:

– Зависть, вот и все. Зрители смеются над моими шуточками, не всегда понимая их смысл, но они никогда не надрывают животы от смеха, как это бывает, когда на арене ты. Да, я тебе завидую. – Старый клоун закашлялся, а когда оправился, лицо его словно осунулось. Он устало закрыл глаза. – Мне всегда нравилось то, что ты делал. Я бы хотел увидеть твой номер еще раз.

Чолли кивнул:

– Что-то мне сегодня не до смеха.

Перу Абнер схватил его за руку и крепко стиснул пальцы:

– То, что мы делаем, это искусство! Ради смеха мы играем в карты, пьем. А когда выступаем, это… это для души. Сыграй для меня, Чолли. – Он посмотрел на остальных. – Все, ребята. Я хочу посмотреть вас всех. Давайте. Подурачьтесь.

Чолли немного подумал, потом оттолкнулся от койки, повис в воздухе между двух полок и начал свой душещипательный номер, изображая неудачливого бродягу, которому не везет в жизни, но в душе которого не умирает огонек надежды. Другие клоуны принялись выделывать свои любимые трюки и разыгрывать комические драмы, и через несколько секунд весь отсек наполнился хохотом – артисты то и дело сталкивались друг с другом или переборкой, налетали на койки. Чолли, как ни старался, не смог сохранить невозмутимое выражение лица, бывшее его фирменным знаком, и вскоре тоже рассмеялся, да так, что на глаза выступили слезы. Немного успокоившись, он остановился у полки, на которой лежал Перу, и покачал головой.

– Черт возьми, Перу, как бы нам устроить невесомость на планете? Это же отлично! Если есть искусственная гравитация, то, может быть, можно как-то получить искусственную невесомость. Тогда бы… – Он посмотрел на Перу – старик лежал с открытыми глазами, на лице его застыла улыбка. – Перу?

Чолли взял его за руку и понял – великий клоун умер.

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»

3 мая 2148 г.

Держим курс на четвертую планету системы 9-1134. Вторая попытка коррекции курса оказалась успешной, но топлива для шаттлов осталось мало. Встреча с безымянной планетой должна произойти 8-го. Для поднятия духа объявили конкурс на название планеты. Хозяин предложил «Момус» в честь древнего земного бога насмешки. Умерла одна из слоних, Лолита. Здоровье Хозяина тоже ухудшается с каждым днем…

Бородавка Тхо поднял голову и, отложив маршрутный журнал, посмотрел на вахтенных. Пират Джон спал, пристегнувшись к креслу и закинув голову. Лысый Вилли висел над своей консолью совершенно неподвижно, лишь грудь медленно опускалась и поднималась в ритм дыхания. Соседнее кресло пустовало, так как связь по-прежнему отсутствовала.

Пендианец покачал головой и взглянул на экран над пультом. Крохотное пятнышко планеты стало заметно больше. На бело-голубой сфере были видны две маленькие шапки полярного льда, крупные массивы суши и океаны. Вода занимала только пятьдесят процентов поверхности. Место довольно сухое, но пригодное для жизни. Лун у планеты не было, ни одной.

Бородавка закрыл маршрутный журнал и сунул ручку в карман пиджака, развлекая себя мыслями о глупом матросе, так увлекшемся заполнением судового журнала, что пошел ко дну вместе с кораблем. Он отстегнулся от кресла, сунул под мышку журнал и оттолкнулся по направлению к выходу. Уже на лету пендианец еще раз посмотрел на экран и с изумлением увидел покореженную глыбу металла, пересекающую траекторию движения «Барабу».

– Пират! – Бородавка подлетел к главному инженеру и шлепнул его по спине. – Пират! Проснись! Он повернулся к пилоту и крикнул:

– Лысый Вилли! Ты видишь, что там впереди?

Лысый Вилли взглянул сначала на пендианца, потом на экран и, повернувшись, включил собственный монитор. Пират вскинул голову, протер глаза и тоже посмотрел на экран.

– Слоновья задница! Это же «Блиц»! – За грудой металла разлетались искры. – Вилли, он идет на своей тяге! Видишь маневровые двигатели?

– Понял тебя, Пират. – Вилли нажал какую-то кнопку и закричал: – Марблз, ты где?

– Вилли, радио не работает, – напомнил Пират.

– Да, но Марблз может читать код. Видишь эти вспышки, это же на корме.

Пират, прищурившись, посмотрел на экран:

– Да… я их вижу. Похоже, действительно код. – Он покачал головой. – И как Растяжке удалось так далеко забраться на этой развалине? Их, должно быть, прилично отнесло с брошенными преобразователями.

Бородавка подождал, пока на мостик явится главный связист, Теренс Манн по кличке Марблз. Повиснув над креслом пилота, он спросил:

– Ну, что случилось?

Лысый Вилли указал на экран:

– Видишь вспышки?

– Да. Это код. Барабу… ответь… проснись… эй, тупица… – Марблз взглянул на консоль. – Где кнопка включения носовых стыковочных огней? – Вилли показал на ряд оранжевых кнопок. Марблз ткнул пальцем в кнопку. – Тик… это… ты?

На какое-то время вспышки на «Блице» прекратились, но затем возобновились.

– Марблз… ты… выбрал… чудесное… время… чтобы… поспать.

– Как… у… вас… дела?

– Как… мы… смотримся… точка… много… сломанных… костей… точка… все… живы… точка… все… были… в… спальном… отсеке… когда… нас… ударило…

Бородавка оттолкнулся от кресла и направился к каюте Хозяина.

Дверь с шипением открылась, и Бородавка сунул голову в каюту. Внутри было темно.

– Мистер Джон? Мистер Джон?

– Кто… кто это? – Голос был слабый и тихий.

– Я, мистер Джон, Бородавка. – Он вплыл в каюту. – Растяжка. Мистер Джон, он жив. «Блиц» вернулся!

– Повтори… повтори, что ты сказал.

Бородавка уцепился за кровать и включил небольшую лампу. Лицо О'Хары было белым как мел, худым, с темными кругами под полузакрытыми глазами.

– «Блиц». Растяжка и его шаттл вернулись.

– Сколько погибших?

– Все живы!

О'Хара облегченно вздохнул и откинулся на подушку:

– Это… хорошая новость. – Он закрыл глаза и кивнул. – Они могут идти на скорости света? – Хозяин посмотрел на Бородавку. – Как у них со связью? У них в порядке передатчик?

Бородавка положил руку на плечо Хозяина:

– Вилли сейчас разговаривает с ним.

О'Хара вздохнул и закашлялся. Когда приступ прошел, он снова повернулся к пендианцу:

– Бородавка?

– Да, мистер Джон?

– Спасибо… спасибо, что пришел и рассказал.

– Я подумал, что вам захочется узнать…

– Как… выглядит «Блиц»?

Бородавка покачал головой:

– Сильно потрепан. Я его даже не сразу узнал.

О'Хара нахмурился и кивнул:

– Ты ведешь журнал?

– Да.

Хозяин закрыл глаза:

– Ты уже давно с нами, Бородавка?

– Это мой пятый сезон… был бы…

– Будет.

Бородавка покачал головой:

– Не понимаю.

О'Хара вздохнул и снова закашлялся. Кашель скоро прошел, но дыхание стало прерывистым и тяжелым.

– Не думаю, что… что мы выкарабкаемся. Может быть, экипаж сможет удержать корабль на орбите… может быть, удастся починить маяк. Теперь, когда «Блиц» вернулся… наши шансы… немного лучше. – Он покачал головой и снова закашлялся. – Если мы опустимся на планету, для шоу это будет самый трудный сезон. Без зрителей… тяжелая работа… борьба за выживание. Он умрет, Бородавка. Цирк умрет! – Его глаза забегали. – Бородавка? Где ты?

Пендианец пожал ему руку:

– Я здесь, мистер Джон.

О'Хара немного успокоился:

– Мы… мы сами отправили «Большое шоу О'Хары» в ад… Цирк… самый лучший… – он замотал головой, – цирк просто… исчезнет.

– Мистер Джон? – Не получив ответа, Бородавка наклонился и осторожно потряс Хозяина за плечи. – Мистер Джон…

О'Хара вдруг схватил Бородавку за руку и притянул к себе. Его губы зашевелились.

– Бородавка… никогда… не позволяй этим людям забыть, кто они. Никогда… пусть не забывают…

Пальцы, сжимавшие плечо пендианца, разжались, и рука повисла в воздухе. Бородавка смотрел на Хозяина несколько минут, потом подвинулся к письменному столу О'Хары. Он включил свет и стал искать маршрутный журнал, который в конце концов обнаружился парящим у ног Хозяина. Пендианец положил журнал на стол, открыл его и достал ручку.

3 мая 2148 г.

Идем к Момусу. «Блиц» вернулся со всей командой. Умер Джон О'Хара.