Дмитрий Кондратенко
Зигун
Адвокат и решил всю защиту построить на том, что никакие затраты не стоят жизни ребенка.
Первым выступал обвинитель.
– Данный ангел, – указал он на Зигуна, – нарушил все правила проведения массовых мероприятий, направленных на исполнение приговоров. Он подставил под угрозу срыва выполнение годового плана исполнения приговоров. Нанес телесные повреждения сотруднику. И вообще, подал плохой пример всем ангелам! – несколько истерично закончил он.
В президиуме Высшего суда не оказалось Самого Главного – это был не тот вопрос, который требовал его участия. Заседание было закрытым, но народу собралось много.
Председатель суда, выслушав обвинителя, дал слово адвокату.
– Ваша честь, – начал адвокат, – разрешите мне объяснить поведение моего подзащитного. Этот молодой человек работает у нас относительно недавно. Всех нюансов нашей работы он еще не успел изучить. Его вина в том, что он не обладал информацией о проведении данного мероприятия. Поэтому есть проблема в несовершенстве системы оповещения ангелов о предстоящих мероприятиях. – Зал загудел в поддержку. – Кроме того, давайте разберем помыслы этого молодого человека. Они были самыми чистыми – это защита своей подопечной, защита ее от неминуемой гибели. А разве не это основная цель ангелов?! Он просто выполнял свою работу… Да, он нанес телесные повреждения сотруднику из другой службы, – адвокат не стал упоминать демонов. – Но где в деле заявление от этого сотрудника с предъявлением претензии?.. А по поводу материальных затрат на все мероприятие – тогда в какую стоимость мы оценим жизнь невинного младенца? – На последней фразе все в зале потупились.
– Присяжные, – обратился председатель суда, – вам все понятно? Есть вопросы?..
– Вопросов нет.
– У кого-то в зале есть дополнения по данному делу?
– Надо вообще исключить массовые исполнения приговоров – по причине большой вероятности смерти невинных людей! – вскочил Егор со своего места.
Все чиновники, сидевшие в первом ряду, недовольно переглянулись.
– Скажи тогда, откуда столько ангелов и черных взять для реализации одиночных приговоров, – проворчал один из них.
– Тишина в зале! – председатель постучал своим молоточком. – Тишина… Предложение отклонено, суд не уполномочен решать такие вопросы. Еще есть предложения?
Предложений больше не было.
– Суд удаляется на совещание. Перерыв.
Перерыв длился недолго. Вскоре все снова расселись по своим местам.
– Приступаем к голосованию, – объявил председательствующий. Присяжные приготовились. – Кто считает виновным ангела в нарушении порядка реализации массового приговора и кто за вынесение ему приговора с высшей мерой наказания? – Трое из двенадцати присяжных подняли руки. – Кто считает ангела невиновным? – Подняли руки девять присяжных. – Итак… решением Высшего суда ангел признан невиновным. Решение окончательное и обжалованию не подлежит!
Зал одобрительно вздохнул и загудел.
Зигун не знал, как и реагировать. Он не был готов к такому повороту событий и к тому, что теперь наконец-то сможет увидеть свою Машеньку. Он поблагодарил адвоката, с трудом сдерживаясь:
– Спасибо!
– Пожалуйста, – просто ответил адвокат.
Глава 21
После обеда назначили экстренное совещание.
– Просьба всем быть, – сообщил голос из динамиков по всему зданию.
– А что за срочность? – поинтересовался выпавший из повестки Зигун у Егора.
– На Земле происходит что-то странное. Там всеобщая эпидемия, от которой гибнут люди. В первую очередь, старики и люди с хроническими проблемами со здоровьем. Такое впечатление, что кто-то решил почистить качественно и численно население планеты, оставив самых здоровых. Дети при этом практически не болели, а если и болели, то без последствий. И умирали на Земле все – и с приговорами, и без них. Во всех отделах только и говорили о том, кому это надо и кто за этим стоит. В общем, все это очень и очень странно, – закончил Егор.
В этот раз всех собрали в большом зале. Он имел форму амфитеатра, в несколько рядов были расставлены стулья, каждый ряд был на возвышении. В президиуме сидело три человека: первый зам Самого, Николай Фёдорович и Суркан.
Заседание начали без лишних слов.
– Доложите обстановку, – сказал первый зам, обращаясь к Николаю Фёдоровичу.
– На данный момент информации немного, – начал Николай Фёдорович. – На земле началась эпидемия. Официально предполагают, что источник в Китае, а зараза передалась от животных человеку.
– А как на самом деле? – спросил первый зам.
– Сложно сказать… – медленно ответил Николай Фёдорович. – Мы сейчас работаем над выяснением. Есть признаки искусственного происхождения вируса…
В зале повисла мертвая тишина. Пауза затянулась, и первый зам не выдержал:
– И кому это выгодно?
Николай Фёдорович помедлил с ответом.
– Ну, во-первых, умирают люди с приговором и без. – Все сразу покосились на Суркана: такой исход был выгоден ему. С другой стороны, Суркан был настолько умен и опытен, что невозможно было допустить мысль о том, что он имеет отношение к такой топорной работе. Суркан же сидел с невозмутимым видом.
– Так, давайте дальше… – потребовал первый зам.
– Выгодна эта ситуация, конечно, фармкомпаниям, – продолжил Николай Фёдорович. – Они просто озолотились на лекарствах и вакцинах. Но там сложно выделить какого-то одного. Фармгиганты, как правило, подконтрольны своим правительствам, навряд ли они способны принимать самостоятельные решения.
– Получается, за происходящим стоят люди, которые контролируют правительства… а те, в свою очередь, фармкомпании? – спросил первый зам.
– Да, – признался Николай Фёдорович, – но это не главная цель.
– Какая же главная? – занервничал первый зам.
– Однозначно сложно сказать, у каждой страны есть свои проблемы. Самые большие страны по территориям и экономикам и существующим проблемам – это США, Россия и Китай. Но вряд ли Китай сам себе создал вирус и у себя его распространил.
– Логично, – заметил первый зам.
– С другой стороны, в Китае скоро выборы, и властям нужно отвлечь народ. Остаются еще США и Россия. ..
– Давайте тогда искать еще причины. Какие еще последствия этой эпидемии?
– Запрет массовых мероприятий, цензура, смена политической повестки. По сути, отмена выборов во многих странах или их предельно легкая фальсификация. Но рано или поздно эпидемия закончится, а проблемы все останутся. И что будет дальше – никому не известно.
– Да, никому не известно… За исключением тех, кто это затеял, – задумчиво произнес первый зам. – Что же они там придумали и какой будет следующий шаг? И главное, кто за всем этим стоит? – кажется, сам с собой разговаривал первый зам. – А что говорит наша внутренняя служба контроля? – вдруг поинтересовался зам.
С первого ряда поднялся маленький невзрачный человек – Зигун его видел впервые. Егор ничего не рассказывал ему про эту службу.
– Ты чего молчал? – толкнул Зигун локтем рядом сидевшего Егора.
Тот поправил очки:
– Да я сам его в первый раз вижу. Ранее только слухи ходили…
– По нашим данным, – начал тихо говорить руководитель службы контроля, – здешние специалисты к этому отношения не имеют. – Вздох облегчения раздался по рядам. Даже на лице Суркана появилась снисходительная улыбка. – Это все на Земле: или природное явление, или человеческих рук дело. Мы к этому не имеем отношения.
– Да. Вот только наши ангелы уже месяц без выходных, не успевают спасать людей, – не удержался Николай Фёдорович.
– Понимаю, – кивнул маленький человек.
– Нужно срочно что-то решать, – обратился Николай Фёдорович к первому заму. – Ангелов не хватает. Нагрузка огромная. Помощи нет никакой.
– Я передам ваши пожелания… – неохотно пообещал первый зам. Суркан рядом довольно ухмыльнулся.
После совещания стало ясно, что помощи ангелам ждать не от кого, задача каждого ангела оберегать своих подопечных от заразы, а если те подхватили ее, то способствовать излечению. Вирус при этом был очень заразный, а лечить его мешала «оптимизированная» система здравоохранения.
Зигун не особо сильно переживал, поскольку дети болели легко. Если только няня не принесет заразу в дом. Но пока ничего не предвещало беды.
После совещания Зигун много думал о том, что там услышал. Он пытался понять смысл происходящего на Земле и не мог его найти. С оптимизацией здравоохранения он уже сталкивался, но зачем же государство экономит на здоровье своих же граждан? Получается, это государственная политика… по сокращению населения.
Для такой же экономии денег затеяли в его стране увеличение пенсионного возраста. При этом экономили их на самой незащищенной части общества – на пенсионерах.
Получается, что ослабили здравоохранение, потом подняли пенсионный возраст. Теперь запущена эпидемия, которая косит в первую очередь этих самых пенсионеров, сокращая расходы Пенсионного фонда… И если это звенья одной цепи, то каковым будет следующий ход? Оставалось надеяться, что он будет сделан не скоро. Вот только Зигун, увы, ошибся.
* * *
Это был обычный день. Войдя в зал, где были установлены весы и лежали личные дела, Зигун заметил некоторую суету среди ангелов. Они судорожно искали какие-то личные дела и складывали их в отдельную стопку. Дел было так много, что под них понадобился целый стол. При этом к столу постоянно подходили черные и вываливали из мешков все новые и новые папки с делами. Одна папка упала Зигуну под ноги, и он поднял ее. Перед тем, как положить на стол, пробежал глазами: дело как дело, черных шаров мало, приговора нет. И тут он увидел небольшой штампик в углу: «Мертв». Он пригляделся: такие штампики были на всех личных делах на этом выделенном столе, и дата стояла сегодняшняя.
Зигун ничего не понял: что тут еще понапридумывали?..
Сейчас с вопросами лезть было бесполезно, лучше найти Егора, тот наверняка в курсе. Зигун вышел из зала и хотел было спуститься по лестнице, но увидел, что внизу на площадке стоят двое – Суркан и руководитель внутреннего контроля. Его никто из них не заметил, при этом факт приватного общения удивил Зигуна: о какой тогда независимой оценке ситуации можно говорить, если глава службы внутреннего контроля тесно общается с главным демоном.
Говорил Суркан:
– С эпидемией у них ничего не получилось. Вот решили затеять… – Тут вдруг со скрипом открылась дверь на лестницу, и на площадку к Зигуну выбежал Николай Фёдорович. Суркан резко оборвал свой монолог, подняв глаза и уставившись на Зигуна, который торопливо спустился этажом ниже вместе с Николаем Федоровичем.
Уже на следующем этаже ему встретился Егор.
– А я тебя ищу! – радостно закричал Зигун.
– Не шуми… – тихо попросил Егор.
– Что у нас случилось? – Зигун был нетерпелив.
Егор наклонился к его уху и стал тихо шептать.
– Не может быть! – ахнул Зигун.
– Может, – кивнул Егор. – Сегодня рано утром.
Теперь он понял, что хотел сказать Суркан, только возник вопрос: кто такие они? И главное – что у них не получилось? Зигун понял, что тут что-то не чисто. И если Суркан сказал – они, значит, сам Суркан не имеет к этому отношение. Но кто у них еще есть выше – и, стало быть, еще хуже Суркана?..
Зигун вдруг вспомнил смешной момент из старого советского фильма, где один герой говорит другому: «Пошли, там наших бьют». А другой ему отвечает: «А может быть, наши – не такие уж и наши? И бьют не наших».
Тут люди гибнут, а я комедии вспоминаю, – устыдил себя Зигун. Но он и впрямь уже перестал понимать, кто тут наши, а кто нет.
«У них», – опять Зигун вспомнил слова Суркана на лестнице. Логика сама подводила к ответу, но разум гнал этот ответ: нет, не может быть! Неужто за всем этим стоит Самый Главный?..
С этим Зигун и ушел к себе. Ему надо было разобраться в собственных мыслях и разложить все по полочкам.
Эпидемия еще не успела закончиться, как был сделан следующий ход в этой кровавой шахматной партии. И это партия, где в результате каждого хода гибли люди, десятки тысяч людей. И это было только начало.
Глава 22
В комнату к Зигуну зашел Николай Фёдорович. Зигун даже опешил от такого неординарного события.
– В канцелярию зайди, – приказал начальник – и сразу вышел, не дав задать вопросы.
Зигун решил, что пойдет в канцелярию, а оттуда сразу к Маше. Наверное, ему хотят вручить копию решения суда – даже тут бюрократию не победить, как и на Земле.
В канцелярии его сразу узнали – такой он стал популярной личностью после всех его приключений.
– Вот, – протянула ему бумаги девушка. – Получите и распишитесь.
Зигун расписался, уверенный, что это копия судебного решения, лишь потом решив прочитать.
Это не было копией судебного решения. Это был приговор. И приговор был выписан в отношении Машеньки.
– Этого не может быть! Это ошибка! – Зигун думал, что возмущался про себя, но оказалось, что он кричал.
На крик сбежались сотрудники канцелярии, включая начальника.
– В чем дело? – строго спросил он. – У нас каждый день сотни ангелов получают на руки приговоры.
– Этого не может быть… Это ошибка, – твердил Зигун. – За что? Что случилось? Я последние три месяца был в карцере. Что за это время могло произойти?
Начальник канцелярии взял бумагу и стал читать.
– Обычный приговор, – пожал плечами он. – Полагаю, сударь, вы к нему не имеете никакого отношения.
– Но я ангел этой девочки… и прекрасно знаю состояние ее весов. Да и вообще, какие могут быть черные шары у ребенка?
– А это не имеет значения, – парировал начальник. – Приговор выносит Высший суд, для него не обязательно иметь черные шары.
– Тогда за что все это?
– На все воля божья…. – только и смог ответить начальник канцелярии. – Идите готовьте материалы для передачи черным на исполнение. Хотя подождите…. Тут же все сроки вышли, пока вас не было. Документы уже автоматически направлены в канцелярию к демонам.
Зигун знал, как работают демоны и сколько у них работы. Они месяцами не могли выполнить назначенные приговоры. Оставалось идти на прием к Самому Главному, другого выхода не было. И он кинулся в приемную.
На него там посмотрели как на сумасшедшего. Все уже знали, что он набедокурил с самолетом.
– Успокойтесь, молодой человек. Никто вам аудиенцию не даст, нет тому причины. Если есть приговор, то есть за что его выносить. У нас все четко, просто так приговоры не выносят, – дама в приемной была непреклонна.
Он понял, что это конец, и отправился к лифту. В конце коридора был другой лифт, служебный. На нем загорелась лампочка: лифт куда-то ехал. Может это… Он? Зигун никогда не видел Всевышнего, только слышал о нем. И вот теперь надеялся на встречу.
Служебный лифт медленно понимался: пятый… десятый… тринадцатый этаж… На пятнадцатом этаже, там, где была приемная, лифт остановился, двери открылись, и вышел Он. Он был в белом балахоне, накинутом на голое тело, на шее висел большой крест. Фигура у него обычная, рост выше среднего. Из-под балахона были видны волосатая грудь и солидный живот.
Поначалу Зигун не мог сказать ни слова, но потом словно проснулся: была не была, ради своей Машеньки он был готов на все. Зигун хотел спросить о многом. Например, где были все ангелы, когда самолет с детьми упал в небе над Швейцарией. Или всем детям выписали приговоры? За что, они же дети, что они успели плохого сделать в жизни?! Но сейчас Зигун только пролепетал:
– Машенька… приговор… – Он наконец-то взял себя в руки: – Ей приговор за что? Она ни в чем не виновата!..
Повисла тишина. Объяснять Главному, кто такая Машенька, было не нужно – Он знал все про всех, потому прекрасно понимал, о ком речь. Похоже, никто к Главному не обращался раньше с такими вопросами, поэтому Он был в затруднении, а послать прочь ангела было как-то неправильно.
Наконец, Главный изрек:
– Глава пятая Евангелия от Матфея, часть тридцать восьмая.
Зигун помнил эти строки наизусть: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб». Тут Христос указывает на упоминавшийся в Ветхом Завете так называемый закон возмездия, встречавшийся и у других древних народов (у римлян – jus talionis), который применялся не только по суду, но и в отношениях частных лиц.
У Зигуна даже выступила испарина на лбу: значит… Машенька ни в чем не виновата! Но кто тогда виноват? На этот немой вопрос Главный тоже ответил, словно прочел мысли Зигуна:
– Ее отец в молодости совратил несовершеннолетнюю и заставил сделать аборт, испугавшись последствий и убив ребенка. После этого девушка покончила с собой. Итого – две смерти.
– Да, но прошло столько лет… – Зигун пытался как-то оправдываться, уже понимая, почему наверху ждали рождения девочки. А отец Маши и после, видимо, успел насобирать черных шаров. И вот настал тот момент, когда весы с черными шарами перевесили. А самый близкий человек у него – это дочь. Вот у него и забирают то, что он когда-то отнял у других. – Но он же уже поплатился! – вспомнил Зигун. – Он умер два дня назад от инсульта! – Зигун схватился за последнюю соломинку. – Если приговор приведут в исполнение, то кого накажут? Он все равно уже не узнает о случившемся и не испытает мук. Разве что тут, на небесах. Да он, наверное, уже где-то тут, так и спросите с него тут. Или отправьте в ад…
Эта информация застала Главного врасплох. Оказалось, что Он не такой уж и всеведущий.
– На все воля Божья… – проговорил он.
– Но можно отменить приговор? – Зигун смотрел умоляюще, голос его дрожал, в глазах были слезы.
– Хорошо, – сказал Главный. – Идите в канцелярию, оформите прошение о помиловании.
– А когда в канцелярии узнают об этом? – спросил Зигун.
– Уже, – коротко ответил Главный и отправился в приемную.
Получилось!.. Теперь надо было срочно отправляться в канцелярию, а потом бежать искать исполнителя.
В канцелярии, и правда, были уже в курсе – и в недоумении, поскольку таких случаев не припоминали. Но, тем менее, быстро подготовили все бумаги и передали Зигуну.
– А кто исполнитель, как мне его найти? – Зигун был уверен, что немедленно найдет демона и сунет ему под нос помилование.
– Сейчас посмотрю по журналу… Так… Исполнитель – Трезор, отдали на исполнение три дня назад.
Ну почему Трезор?! Как же ему не везет!
Он помнил разговор с Трезором – у того уходило на исполнение приговора не больше трех дней, и они уже почти прошли.
У Зигуна оставалась маленькая надежда, и он все-таки пошел к дому Трезора.
Дом Трезора находился в прекрасном месте – на берегу реки. Дома никого не было.
Зигун сел на скамеечку неподалеку. По реке прямо перед ним медленно плыла щепка. Вот так текла жизнь каждого из тех, кто был на Земле, а все живущие были кем-то вроде этой щепки, которую мотало то туда, то сюда. Щепка зацепилась за ветку, ее омывала с двух сторон вода, и было понятно, что рано или поздно щепка вновь отправится в плаванье, и ничего от щепки не зависит.
Зигун думал о том, насколько хрупок мир и насколько мало от него самого хоть что-то зависит: он цепляется, но течение сильнее. Он сидел и плакал. Думал о своих детях и о том, что не смог уберечь Машеньку. Оплакивал всех тех, с кем не смог попрощаться, кому причинил боль…
Вдруг раздались шаги – это был Трезор. В руках у него были какие-то документы. Они поздоровались, но Зигун не поднимал головы, не желая, чтобы Трезор видел его слезы.
– Ну и неделька выдалась, – признался Трезор. – Столько работы, аж завалили приговорами, не успеваю все отработать. Надо будет просить помощника – пусть он и вкалывает, а я немного отдохну.
Зигун безропотно слушал и никак не комментировал признания собеседника.
– Попался мне тут один крендель, – рассказывал дальше Трезор. – Так он будто назло перед исполнением приговора решил, видите ли, искупить все свои грехи. И приперся в храм! Решил отойти от всех дел и уйти в монастырь. И давай там целыми днями молиться, даже поститься стал. А я же не могу в храме приговор исполнять, сам понимаешь. Я уж и так и эдак, но он никак не выходит из храма. Прождал я три дня, потом понял, что толку нет. Пришлось возвращаться сюда и писать объяснительную: так и так, мол, невозможно в храме исполнить приговор, прошу помощи… Связались с ангелом батюшки того храма. Ангел сделал так, чтобы моего подопечного отправили в деревню. А время идет… В общем, еле-еле вытащили его из храма, а я, чтобы не рисковать, договорился с начальником отдела стихийных бедствий. Ну а он не стал особо заморачиваться: только подсудимый отъехал от храма, молнией его и убило, вот и все дела! – весело закончил Трезор.
Только теперь он увидел заплаканное лицо Зигуна.
– Эй, а ты чего плачешь? Из-за своей девочки? Не плачь, бывает… Я видел, что принесли ее приговор. У каждого ангела рано или поздно такое случается, чего ты так переживаешь… Вот отдохну – и пойду этим приговором заниматься… Ты извини, я бы помог, но ты же знаешь: я не могу… Единственное, что могу пообещать: мучиться она не будет, сделаю все моментально, она и не поймет.
Зигун поднял голову:
– Так ты еще не исполнил приговор?
– Вот чудак! – рассмеялся Трезор. – Я же тебе рассказываю, что бегал целую неделю за отшельником, который спрятался в храме. Ты не слушал, что ли?
– Слушал, слушал, – улыбнулся теперь Зигун.
– Ну я пошел, – засобирался Трезор. – Хоть перекушу, а завтра снова рано вставать, дел скопилось из-за этого чудака, весь график поломал мне.
– Погоди… – сказал Зигун. – Вот возьми… – протянул он бумаги.
– Что это? – спросил Трезор, с удивлением взяв в руки. – Ух ты, никогда такого не видел! Помилование! Как это ты смог? Молодец, что тебе сказать! Ну и хорошо, одним делом меньше, – признался он. – Может, теперь и войду в график.
Господи, подумал Зигун, у кого о чем голова болит.
Трезор отправился домой, а Зигун опять присел на скамейку.
Щепки уже не было.
Это что же получается, думал он, все эти детские смерти – это расплата за грехи взрослых? Но не только детские смерти могут быть по этой причине, значит, и его смерть может не зависеть от его поступков. А приговор ему вынесли в качестве наказания тому, для кого он был самым дорогим человеком. И получается, что каждый несет ответственность за жизни других. А в случае совершения греха человеком могут вынести приговор и тем, кто ему дорог.
А если же посмотреть глобально, то все люди – чьи-то братья, сестры, отцы и дети, все они могут попасть под раздачу и вынесение приговора. А единственное спасение от всего этого – жить по законам божьим и не грешить. Вот только как это реализовать, как это все донести до всех людей… И именно поэтому у нас столько смертей…
«Ибо, ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не тоже ли делают и мытари?»
«Будем трепетать, так как мы не походим и на мытарей, но ненавидим даже и тех, кто любит нас». (Толкования на Мф. 5:46.)
«И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного вы делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный».
«Одним из людей, конечно, друзей, любить, а других ненавидеть есть несовершенство; совершенство же – любить всех». (Толкования на Мф. 5:47.)
Он сидел и думал, что теперь ему делать. Свою жизнь он проанализировал: было, конечно, много грехов, но грехи его никак не тянули на серьезный приговор. Получается, теперь нужно было изучить подробности жизни всех близких в поисках истины. Возможно, его смерть – это плата за их грехи. Это сколько же уйдет времени на изучение всех-всех-всех биографий, вздохнул Зигун, но потом усмехнулся: а куда ж ему торопиться. Времени у него теперь предостаточно.
Времени у него – целая вечность.
Дмитрий Кондратенко,
декабрь, 2022 г.