Никто пути пройденного у нас не отберет – Виктор Конецкий

Я очень люблю творчество Виктора Конецкого. И эту книгу, как и другие его произведения, прочел с интересом. Но, если вы никогда не читали Конецкого, то начинать знакомство с этой книги все же вам не советую. Почему-то она показалась мне несколько сыроватой, порой – нелогичной.

Главный герой, он же, по совместительству, автор, работает капитаном дальнего плавания. Он уже очень и очень немолодой человек, отдавший морю всю свою жизнь. Книга описывает один из его походов по Северному Морскому Пути. В этот рейс он назначен дублером основного, штатного капитана.

Я отвечаю за судовождение в те часы, которые своим приказом назначит мне Василий Васильевич.

Я имею диплом капитана дальнего плавания и теоретически имею право командовать любым судном в любой акватории Мирового океана. Но не практически, ибо для назначения на утвержденного капитана в загранплавание надо пройти курсы, экзамены, проверки, зачеты и оформления.

Короче говоря, я никогда не буду штатным капитаном на торговом флоте.

И правильно.

Море требует от человека жизни. Или отдавай судьбу, или оно не признает. Литература требует того же. Я выбрал второе.Неторопливо движется судно, неторопливо движется и сюжет книги. Собственно, и сюжета никакого нет. Конецкий описывает какие-то отдельные эпизоды этого рейса, попутно вспоминая те или иные события своей жизни. Самые первые воспоминания – первые дни войны (Виктору тогда было 12 лет).

Мне все время хочется прочесть название книги вот так: «Никто пути пройдённого у нас не отберёт». Так название приобретает ритмику другого ленинградского литератора – Александра Городницкого. И еще один факт, связанный с названием. Эти же слова высечены на надгробном камне Виктора Конецкого.

Никто не отберет пути у вас, Виктор Викторович, спите спокойно. Отобрать не отберет, а позавидовать может. Я, например, завидую. Уже не так сильно, как позавидовал бы лет 15 и более назад. Тогда бы я, наверное, последние штаны заложил бы, лишь бы пройти теми же голубыми дорогами, которыми прошел Конецкий. Но все равно – завидую. А не так сильно потому, что понимаю – в сущности, моряки дальнего плавания это люди, по полгода оторванные от дома, от семей своих. Какая жена такое выдержит? Я, например, таких женщин не знаю. В этой книге автор описывает одну такую – жену штатного капитана того рейса, о котором идет речь. Но это, мне представляется, такая редкость…

Трудно писать рецензию на книгу, к которой у меня очень личное отношение. Конецкий – любимый автор моего отца-моряка, поэтому темы эти и интонации для меня родные, впитанные с детства. Так случилось, что вдумчиво я прочла эту книгу уже взрослой, когда отца уже не было в живых, а сама я переживала трудные времена. Конецкий стал моим лекарством.Книга – завершение большого цикла, охватывающего почти весь морской опыт автора. Происходит прощание с морем. Лирический герой (его все-таки стоит отделять от самого Конецкого) отправляется в последний рейс по много раз пройденному маршруту. Воспоминания, ежедневные заботы, холодный анализ и накатывающие чувства соединяются в сложный и восхитительный клубок внутренней жизни героя. Происходящие события – то забавные, то печальные, описания далеких мест и незнакомых укладов жизни – всё образует картину особого мира северных морей, замкнутого и странно прекрасного.Конецкий – акварелист, причем хороший. Это чувствуется в его описаниях моря, они интересны и точны, он смотрит на море не только как профессионал, но и как художник.Самое главное здесь – среди кажущейся болтовни и постоянной смены декораций найти внутренний стержень этого сильного человека – человека думающего и сомневающегося, не шаблонного. Человека честного, любящего свой тяжелый труд, без конца оценивающего себя и задающего самом себе высокую планку – взятую из прочитанных в детстве книг, из забываемых ныне простых понятий о добре и чести. Эту книгу нужно прочитать, чтобы вспомнить, что можно жить по-другому, вне навязываемых сейчас (в том числе и современной литературой) ценностей. Это тоже путешествие – и еще более далёкое, чем рейс в Арктику, – открыть или вспомнить другую систему ценностей, вообще другой тип мышления, свободный от постоянного (пусть и уже неосознанного) подсчета собственной выгоды.