Домой возврата нет – Томас Вулф

Как же сложно писать о подобных книгах. Слишком исповедален стиль автора, по-настоящему искренне Вулф пытается открыть читателям писательскую душу. А так как книга вышла посмертно, она выглядит завещанием.Канва романа проста и незатейлива – начинающий писатель Джордж Уэббер после написания первой книги, а затем её опубликования в муках создаёт второй роман. Всё содержание произведения подчинено этой главной теме. Думаю, что для любого творческого человека близки и понятны терзания и мытарства главного героя. И жизнь молодого автора, с одной стороны подчинена стремлению реализовать себя, создать достойное произведение, доказать не случайность успеха первой книги, добиться славы. Но с другой стороны, события происходят на фоне главного биржевого краха в США ХХ века в октябре 1929 года, то есть Томас Вулф максимально использует текст, чтобы показать острый кризис в американском обществе, своеобразный слом эпох, когда решались вопросы жизни и смерти для большинства граждан страны. Не было людей в то время, кого бы не затронул этот коллапс экономики США. Поэтому роман показывает переломный момент жизни начинающего писателя на фоне гиперкризиса общества. А завершающими главами книги становятся события на фоне приближающейся мировой катастрофы – в Германии 1936 года проходят Олимпийские игры. Джордж Уэббер полгода находится в обществе нарождающегося гитлеровского фашизма.Несмотря на строгий сюжет, последовательное действие романа, всё-таки произведение дробится на эпизоды. Очень многие страницы выглядят, как отвлечение на подробный рассказ не о главном герое, молодом писателе Джордже Уэббере, а о людях, его окружающих. Конечно, основное действие связано с ГГ, но порой в тексте автор оставляет его на долгие, долгие страницы, чтобы поведать нам об его любимой женщине Эстер, талантливой художнице театральных постановок, её муже мистере Джеке, преуспевающем воротиле с Уолл-стрит, редакторе Лисхоле Эдвардсе, несомненно любимом образе автора, и многих других персонажах от официанта до крупных издателей. Книга населена многочисленными действующими лицами, очень живыми и разнообразными.О каждом из персонажей можно долго говорить, но особо хотелось бы остановиться именно на Лисхоле Эдвардсе, первом редакторе, который поверил в талант Уэббера, выпустил его дебютную книгу. Очень подробно Вулф останавливается на образе Лиса, детально описывает эту выдающуюся личность, своеобразную и странную, особенную и неповторимую. Конечно, этот характер заслуживает и отдельного внимания, и пристального изучения (кажется мне, что подобный типаж я встречаю впервые). Забавно, что сам Джордж определяет Лиса как Проповедника – Экклизиаста.

«… десять лет смотрел он, как работает Лис Эдвардс, и прекрасно знал, что для этого нужно: живое негаснущее пламя среди мрака, спокойное, неустанное и непрестанное напряжение, упрямая воля – довести до конца то, ради чего горит это пламя и что сознает дух; и какая это невысказанная мука, бьешься изо всех сил, чтобы достичь цели, как-то одолеть всеобщее противодействие, слепое и тупое воинствующее невежество, враждебность, предрассудки, нетерпимость… а против тебя все дураки, какие только есть на свете: и выжившие из ума дряхлые старцы, и жеманные, сюсюкающие дамочки, и ханжи, лицемеры, филистеры, и злобные тупые завистники, и – что хуже всего – просто-напросто обыкновеннейшие дураки, непроходимо, безнадежно безмозглые и тупые по самой природе своей!»Вся книга получилась многогранной, насыщенной большим количеством философских рассуждений. И это произведение, созданное почти сто лет назад, безусловно, относится к классическим.Часто ли мы задумываемся о том, как воспринимают реальные прототипы изображение их в литературном произведении. Томас Вулф показывает это блестяще. Несомненно, автору в его настоящей жизни досталось по полной программе. Это заметно по всему тексту. Уверен, что описанная реакция общества на первую книгу Джорджа Уэббера включает в себя автобиографический опыт самого Вулфа. Выдержать подобный прессинг, стремление обвинить писателя во всех смертных грехах, оболгать его, назвать – «неамериканцем», даже угрожать убийством… Можно долго перечислять те морально-психологические методы воздействия, которым подвергся молодой сочинитель. У меня только возникает вопрос – этот человек должен быть из металла, чтобы снести все упрёки, оскорбления, попытки поквитаться?!..Чрезвычайно полезной оказалась поддержка нашего героя маститым писателем Мак-Харгом, знаменитым американским романистом, который разглядел в первой книге мощный потенциал и неординарное дарование Уэббера. Подобная помощь оказалась неоценимой. Как и мудрые советы опытного гуру – «…Вам наговорят с три короба всякого вздора… Найдётся вдоволь молодых умников, которые станут вас учить, как надо писать, и станут толковать – мол, вы делаете совсем не то, что надо. Станут объяснять вам, что у вас нет своего стиля, нет чувства формы… Наматывайте всё на ус, всё, что только сумеете. Постарайтесь извлечь из всего этого как можно больше толку, но, если вы понимаете, что это неверно, отмахнитесь». Замечательные слова, вложенные автором в уста Мак-Харга о том, что писатель сам всегда понимает, что верно, а что неверно. Понимает куда больше, чем когда-нибудь доведётся понять его критикам. Настоящий писатель видит, когда попадают в чувствительную точку, так как сам знает, где его слабости, а где на самом деле вздор и пустяки. И доверять надо в первую очередь самому себе, а не прислушиваться «к словам всяких умников». Вся поддержка признанного обществом Мак-Харга столь необходима Уэбберу, чтобы найти мужество идти своим путём, создавать новые книги, не оглядываясь на критику и не поступаясь своими принципами. Простые советы, но очень верные – «Ошибайтесь, рискуйте, не бойтесь показаться глупцом, но идите вперёд. Не застывайте на месте».Очень мощный и капитальный труд, заслуживающий пристального внимания и повторного прочтения. Да, «домой возврата нет», но… На мой взгляд, сила любого человека в его корнях, знании прошлого, верности родному дому, даже в воспоминаниях. «…Ибо отныне путь этот навсегда закрыт для него – путь без возврата. Он уже „не там“. А оказавшись не там, он стал различать иной путь, тот, что отныне лежит перед ним. Теперь он понял: домой возврата нет – никогда. Назад дороги нет». Соглашусь, что наступает период, когда необходимо оторваться от своих корней, чтобы двигаться дальше. Вот только, нельзя оторваться от них в метафизическом смысле.

Данный роман, пожалуй, самое сильное разочарование для меня в этом туре Игры в классики. И оно тем горше, что планировалось чтение и других романов Томаса Вулфа , но теперь совершенно нет никакого желания. При чтении этого достаточно большого романа у меня так и не сложилось какой-то его цельности. Все написанное напоминало разрозненные главы из жизни начинающего писателя Джорджа Уэббера, любящего свой родной город на юге страны, но уехавшего из провинции покорять столицу. И вот он пишет свой первый роман, посвященный тому месту, где он родился, но при этом представляет его в таком нелицеприятном свете, что с ним никто и знаться там теперь не хочет. Хочешь не хочешь, а домой возврата нет, нет возврата к тому, что оставил когда-то. Все течет и изменяется.Периодически встречается с любовницей, замужней дамой, ездит в Европу, пишет какие-то письма . Много слов ни о чем и мало того, что хотел сказать автор.

В общем, было скучно-скучно и хотелось, чтоб и герой скорее вернулся домой, и роман, не зацепивший ни литературным языком, ни историей, происходящей на страницах, закончился тоже.

«Домой возврата нет» – самая что ни на есть классика. Она мне напоминает степенного джентльмена в возрасте, медлительного и вежливого, с низким грохочущим голосом. Текст Вулфа тяжеловесный, а предложения – длинные, в них смакуется каждый оттенок настроения. Они повествуют об обыденных вещах, но при этом отмечены мудростью и глубиной. Поездка в поезде становится целым событием, потому что других душепотрясающих событий не предвидится.Этому наблюдению о многословии его мыслей я позже нашла подтверждение в его биографии касательно уже другой книги:

Скажем, сцена прощания друзей на вокзале потянула аж на 120 страниц мелкого вулфовского почерка; но и это меркнет перед эпизодом, когда женщина возвращается в дом за забытой вещью… на 250 страницах! Кажется, он описывал все, что когда-либо ощущал, оставив после себя столько записей, что их разбирали, приводили в порядок и публиковали последующие двадцать лет.В том же вышеупомянутом поезде второстепенный герой вбрасывает фразу-лейтмотив всей книги о возвращении домой, до которой главному герою еще предстоит дойти. Возвращение домой (или еще куда-либо) – тоже самый что ни на есть классический и вечный мотив в литературе. В таких сюжетах ничего не происходит, все сводится к тому, что герой должен вернуться домой, и это будет живительной силой для него, или он скатится в мучительный самоповтор. Здесь же возвращение родственно мотиву вхождению в одну и ту же реку дважды, ведь наш герой не сможет вернуться домой, даже когда очень этого захочет. То же самое пытался проделать и Гэтсби, и мы помним, чем это для него обернулось. У героя будет в жизни два любимых места, в которые он не сможет вернуться. Виной этому станет его собственное творчество, которое закроет ему путь в оба направления. И если первое место – первый его дом – он потеряет неосознанно, сам того не понимая, то от второго дома – Германии – он откажется намеренно ради книг, которые ему предстоит написать в будущем. Но помимо этих мест есть не менее важные места, о которых герой размышляет в заключительной главе. Нет возврата к детству, к семье, к первой любви, к наивным ребяческим переживаниям, к славе, какой он её себе представлял в юные годы. И это будет его взрослением. При этом, эта книга – не кино, а скорее картина. Вулф не преследует «движение», он сосредотачивается на статических образах. Его герои застывают на те долгие минуты, пока он смакует их и обстановку вокруг них. Вот я еду утром в город, еду назад после долгого дня, вот я уже вечером лежу на диване, а редактор Лис все также завтракает в своем доме, читает газеты и восклицает: «Женщины!».У Вулфа много хорошо прописанных второстепенных героев, которым он уделяет время лишь однажды, но таким образом, что они остаются в памяти. Они кажутся невыстрелившими палками, в действительности же они – маленькие шажочки в осознании героем центральной мысли. Концепт ружей Станиславского здесь не работает. В мире Вулфа нет ничего и никого незначительного, любая мелочь – неизбежная часть жизни, и Вулф совершенно серьёзен по отношению к каждой из них.