Голод. Нетолстый роман – Светлана Павлова

Ты не поверишь, я точно голодный, которому вдруг поставили полный обед.

Толстой «Анна Каренина».Задумывались ли вы когда-нибудь, почему вампирская тема так популярна? Да, сексуальность, сверхспособности, бессмертие (сомнительное и ближе к отсутствию жизни). Все это так, но главное – голод. Концепция вампиров апеллирует к такому глубинному пласту подсознания, который закладывался миллионами лет эволюции. Голод – основной инстинкт и базовая потребность, с которой десятку тысячелетий осознанной истории человечества тягаться, как на плоту переплывать океан – в принципе возможно, но удается единицам из миллионов. Светлана Павлова рассказывает историю современной тридцатилетней москвички, из «понаехавших», но уже со столичной жилплощадью, даже двумя: съемной студией в пределах Садового кольца и строящейся квартирой за пределами Автодорожного, за счастье обладать которой она на следующие двадцать лет загнала себя в ипотечное рабство. Работа непыльная, но совершенно, по Грэберу, бредовая – в маркетинге, впаривать людям всякое дерьмо, ежечасно ощущая, как размениваешь жизнь на ненужный, не приносящий никакой пользы труд. Лена из небогатой неполной семьи, но сумела поступить в столичный ВУЗ, окончить его, зацепиться. Выходит, жизнь удалась?Ну, смотря с чем/кем сравнивать. Если с большинством бывших одноклассниц – безусловно, если с кое-кем из бывших однокурсников – вовсе нет. Она тотально одинока, коллеги и приятельницы не в счет, и она себя ненавидит. Лена считает, что недостаточно стройна, стремится похудеть, опробовала на себе все мыслимые и немыслимые способы, в какой-то момент измученное улучшайзингом тело предало ее, отреагировав резистентностью к любому голоду и мгновенным набором веса в ответ на любой прием пищи. Большую часть времени она держит себя в ежовых рукавицах, но иногда срывается и тогда начинается зажор (по аналогии с запоем алкоголика) с последующим «два пальца в рот» и прочими малоприятными радостями.Проблемы героини могут показаться надуманными, но РПП (расстройство пищевого поведения) на втором месте среди причин смертности от проблем психики. Этот нетолстый роман, по сути, выносит на поверхность, легитимизирует, делает обсуждаемой проблему женщин, не принимающих своего тела. И это хорошо. Плохо, что корень проблем не ищется в себе, а стремление авторки обвинить за все действительные и мнимые обиды «трудное детство, деревянные игрушки» принимает здесь гротесковые формы. Давно и не мной замечено, что первым романом писатель мстит семье, автофикшен как жанр даже и предполагает метание в родителей камней, «чтоб жальчей».Но меру надо знать и не высасывать из пальца надуманных обид. Ну, хотя бы потому, что вертикальный взлет героини к высотам Москва-Сити вообще без поддержки противоречит повествовательной логике. Я примерно знаю, во что обходится родителям провинциалов, даже бюджетников, получающих стипендию, их столичная учеба. Либо героине-рассказчице помогали и тогда значительная часть того, что она говорит о беспросветности своего детства включает во мне-читателе внутреннего Станиславского: «Не верю!», либо она, с ее инфантильностью и привычкой расковыривать душевные раны до состояния трофических язв, не справилась бы.Когда я читаю у Оксаны Васякиной о ее учебе и подработках в процессе, и об отце, который «затаривает» дочь на оптовке – я верю; когда читаю у Отессы Мошфег (а две этих писательницы бесспорно оказали влияние на Павлову) как мама покончила с собой, оставив прощальное письмо, в котором она, дочь, была упомянута на семнадцатом месте, после маникюрши и консьержки – я тоже верю и как-то очень наглядно вижу эту совершенно съехавшую крышей даму. Когда читаю в «Голоде» как пожираемая раком мать молит дочь о прощении и получает отказ, мне хочется сказать: «Детка, ты извалялась в грязи не тогда, когда рассказывала все эти физиологичные мраки о своей зависимости, здесь мы тебя понимаем и поддерживаем. Но когда вся в белом пальто отказывала дуре-матери в сочувствии».Стоит ли читать? Определенно, стоит. Это хорошо стилистически, неоднозначность образа героини делает книгу идеально подходящей для чтения в клубе, а ее динамика внушает оптимизм, которого всем нам так не хватает. Это крепко цепляет эмоционально, и дает пищу уму,

В детстве Лена жила с мамой, которая ее не любила. Ну наверное любила, но только очень и очень по-своему. Так что Лене это трудно понять. Ни сейчас, ни тем более в детстве. Мама могла оскорбить ее при очередном любовнике, прийти на родительское собрание в школе с бодуна и сильным перегаром, попрекала дочь куском хлеба, не приходила на ее выступления, критиковала, высмеивала. Лена привыкла думать, что она отбросы, ничтожество, плевок на асфальте. А теперь Лене 30. Она ходит на нелюбимую работу, терпит. У нее вялотекущий служебный роман, который больше приносит огорчений и неуверенности в себе, чем каких-то позитивных чувств (он называет ее Ленк и Кукушкой и ни разу не сказал ни одного комплимента). Но он привлекательный и высокий, и это же лучше, чем ничего, поэтому Лена терпит. Раз в неделю Лена ходит к психотерапевту, но рассказывать обо всех переживаниях даже не собирается (а вдруг та узнает, какая Лена плохая и запущенная пациентка и бросит ее?). У Лены ипотека. У Лены абонемент в крутой фитнес зал. У Лены много работы и мало свободного времени. У Лены РПП.И это история Лены.В одной из рецензий на «Голод. Нетолстый роман» я прочла сравнение писательницы с Оксаной Робски. На тот момент, я сравнение не оценила. Мало того, заочно оскорбилась за роман. Я его только-только начала читать и мне все очень нравилось. Но чем дальше я продвигалась, тем больше замечала сходство. Я читала и не видела сюжета (а сюжет есть), я читала и мне казалось, что это совершенно бессмысленное занятие (а смысл у книги точно есть). Я читала и у меня было впечатление какого-то вороха букв, сухих листьев, мусора, штампов и стереотипов (хотя это не так).Я читала и не понимала, почему не бросаю. Ну т.е. зачем? У меня даже не было какого-то мало мальского интереса что там будет у главной героини с новым бойфрендом, что будет с ее зависимостью, выкарабкается она или нет. Я не бросила чтение по двум причинам. Во-первых, я сильно заболела, а когда я болею, то не могу ничего сложного читать, уровень смысловой нагрузки этой книги был оптимален. Во-вторых, мне было интересно читать про РПП. Я не подозревала о многих вещах. О том, что от человека, который сидит на низкоуглеводной диете пахнет ацетоном. О том, что когда человек уже не может сам вызвать рвоту, прибегает к карандашам и проволоке. О том, что человек в принципе перестает чувствовать вкус еды, чувствовать сытость, испытывать какое-то удовольствие от еды. И проч. проч. проч. Мне стало ясно, что ничего, совершенно ничего не знаю об этом мире и этих проблемах, я настолько далека от этого всего… Но при этом это очень легко может произойти со мной.Книга написана плохо, господа. Да, это в самом деле похоже на Робски. А еще это похоже на И. Млодик и ее «Жизнь взаймы». До смешного правильно прописаны все условиях появления эмоциональной зависимости, вплоть до потребности в чужом одобрении, вся эта история с Т.Б. (кстати, Т.Б. та еще стерва, так что удовольствия от встречи с тезкой у меня не получилось))). Не хватило только разбора психолога в конце, чтобы прямо уже так азбучно все прозвучало. И вся вот эта история с неоконченной сепарацией, переносами и т.п… Оооох. Ну что тут скажешь, теория изучена досконально. К сожалению, эта домашняя работа не отразилась на качестве литературного исполнения. Мне не понравилось, просто не мое.Финал… О! Финал. Я в какой-то момент не смогла читать дальше, рыдая пошла на кухню за стаканом воды. Меня реально размазало по стенам. Есть же у каждого из нас эм… нечто святое. Типа как фигура матери для мужчин. Вот и у меня такая фигура есть. И когда в книгах берут и… Не хочу спойлерить. Это было больно читать.Несмотря ни на что я ее вам советую. Я точно знаю, что ни один мужчина не осилит и пары глав, даже с минимальным уровнем тестостерона главная героиня будет раздражать. Это женская проза. Всего в двух шагах от женских журналов и в трех от обычных женских романов. Но читать все равно стоит. Просто чтобы понимать, чтобы знать, чтобы замечать. Чтобы увидеть, как это могло бы быть с вами.

Я – медицинская горечь, последствие случайного смеха в ответ на дерзость, выражение презрения, упавшее прямо под ноги обидчика.

Я – точка обрыва мелового рисунка старательной детской руки.

Я – мерзость, гадость, пакость, гнусь, скверна и оскорбление во плоти.Беспристрастность – это, конечно, хорошо. Но героиня Лена из нетолстого романа «Голод» думает о себе именно так. Вот уже много лет, ещё со времён студенчества, Лена избавляется от еды известным, но противным и небезопасным для здоровья способом. Проще говоря, Лена больна булимией.Отсутствие друзей, постоянного мужчины, неконтролируемые приступы обжорства. Токсичная работа. Ипотека. Терапевт, которому всего и не расскажешь. Сама всё знаю прекрасно, но жрётся вот.

С одной стороны, Лену можно понять. С другой – ну здоровье-то одно, и жизнь одна. Пусть даже она не совсем радостная.

Поэтому, когда Лена берётся за ум и предпринимает первые шаги к исцелению, ты рад за неё. С опаской, но рад.

Лена, не подведи!Истории о расстройствах пищевого поведения очень важны, ведь сколько таких «голодающих обжор», для кого важна заветная цифра в, например, 45 килограмм.

Чтобы как пушинка.

Чтобы качало лёгким ветерком.

Чтобы мужчины смотрели с обожанием, а женщины – с завистью и ненавистью.

Чтобы нравиться себе в зеркале.

Чтобы грудь не лежала на животе, этом уродливом пузе, когда ты сидишь.

Чтобы совесть не мучила, если еда попала в твой желудок после часа Х.

И т. д., и т. п.Правда, всегда есть шанс, что закончится всё гробом, который будут нести мужики и думать про себя, что тяжело. Даже если 38 кг.Мы не умеем испытывать сожаления даже к самим себе.