Сергей Зверев
Полосатый геноцид

– В этих ульях у нас колония диких пчел, в этих – европейских. Наш рабочий материал. А здесь, – профессор с плохо скрываемой гордостью показал на те самые, выделенные цветом ульи, – наши пчелы-гибриды. Кстати, рядом с ними будьте осторожны. К сожалению, они пока получаются довольно агрессивными… Но мы надеемся устранить этот побочный эффект.

Неспешно передвигаясь по пасеке, они подошли к кормушке. Подсобный рабочий, чья худоба угадывалась даже под защитным костюмом, обернулся на голос профессора и поклонился, почтительно здороваясь с Тиллером и его гостями. Услышав голос Рейвена, рабочий задержал на нем взгляд дольше, чем следовало. Но Карвер, занятый беседой со стариком, этого не заметил.

Проведя гостей по пасеке, профессор привел их в домик у ворот, где они смогли снять неудобные балахоны. Здесь старик наконец-то озвучил причину, заставившую его обратиться к Карверу и его людям.

– Надеюсь, вы удовлетворили свое любопытство. Теперь я хотел бы поделиться с вами проблемой, которую, как мне кажется, именно вы можете помочь мне решить. Дело в том, что в окрестных джунглях хозяйничают местные племена, относящиеся к народности мбунде. Сущие дикари, если не сказать бандиты. Они предъявили нам ультиматум. Мбунде считают, что наши база и пасека находятся на их земле, а значит, мы должны им за это заплатить. Два дня назад они повторили свои требования. В принципе, просят они не слишком много, но… Кто знает, чего они потребуют завтра? Ведь аппетит, как говорится, приходит во время еды. Мои люди уже замечали какое-то подозрительное движение в джунглях вокруг наших объектов. Мы обратились за помощью в штаб войск ООН, но они сказали, что не занимаются охраной коммерческих объектов. Тем более так далеко от Монровии. Нанимать кого-то в Европе обойдется слишком дорого даже для такой крупной компании, как «Хэнджер Фудс». Но вот если бы вы могли предоставить, скажем, хотя бы тридцать-сорок либерийцев из числа тех, кого вы готовите для местной армии, этой их национальной гвардии… Мы могли бы за это заплатить и вашим солдатам, и вам лично – за содействие. Мне кажется, что все будут довольны. И солдатам приятная прибавка к их скромному жалованью, и нам спокойнее. Что касается питания солдат, корпорация готова взять решение этого вопроса и связанные с ним расходы на себя. Ну, как, вы возьметесь нам помочь?

– О, конечно, профессор, о чем разговор! Если это и есть ваша проблема, то мы с удовольствием поможем вам ее решить, – с широкой ухмылкой, заставившей старика невольно вздрогнуть, сразу же согласился Карвер. Он-то, честно говоря, ожидал чего-то более опасного и менее прибыльного. – Вернемся назад, переговорю с кем надо, и через пару дней получите охрану. Не знаю, правда, как насчет сорока… это все-таки довольно много, но двадцать или даже двадцать пять солдат я вам гарантирую.

– Я думаю, надо пройтись вокруг, произвести разведку прилегающей местности – с какой стороны реальнее всего ждать нападения, оценить, сколько солдат здесь может понадобиться. Не возражаете, сэр? – вступил в разговор Рейвен.

В этот момент в домик вошел подсобный рабочий и снял с головы защитную сетку. Все увидели, что у этого африканца через всю правую щеку от уха до носа идет длинный старый шрам, похожий на грубую татуировку. Второй шрам, почти как первый, прочертил правую сторону его бритого черепа от переносицы до затылка. Из-за этого голова рабочего была похожа на арбуз, в котором вырезали дольку, но забыли вынуть. При том что и без шрамов он не выглядел красавцем. «Жутковатое зрелище», – равнодушно подумал Карвер. А Рейвен, продолжая развивать свою идею, обратился к профессору:

– Простите, сэр, не мог бы ваш человек, – он кивнул в сторону обладателя шрамов, – показать мне, что и как тут у вас в округе?

– О, конечно! – Профессор, обрадованный, что его просьба так быстро нашла у американцев полное понимание и поддержку, с легкостью согласился. Капитан Рейвен и либериец со шрамами вышли. Карвер, у которого от немалого количества виски слегка шумело в голове, глядя в окно, проводил их безразличным взглядом. Поведение заместителя не вызывало у него никаких подозрений. До сих пор Джо не давал никаких поводов в себе усомниться. Хоть сам из Штатов прибыл сравнительно недавно, но местные реалии знает лучше многих белых, сидящих здесь чуть ли не с рождения. К кому он, сам черный, должен был еще обратиться за помощью, как не к единственному местному в лаборатории?

Честно говоря, Карвера беспокоил не заместитель – от Джо он подвоха не ждал. А вот то, что все на пасеке ходили в этих балахонах, а главное – в масках, полностью скрывающих лицо, и различали друг друга по голосам и бэйджикам, майору действительно не понравилось. Непуганые эти яйцеголовые. Не дай бог, кто додумается раздобыть с десяток таких костюмчиков – вырежут всех умников на раз…

– Итак, мы договорились, мистер Карвер? – Старику, как видно, очень хотелось еще раз услышать такой желанный для него ответ.

– Да, профессор. Через пару дней вы получите лучшую охрану, на какую можете рассчитывать в этих богом забытых местах.

Глава 8

На обшитой черной искусственной кожей двери в недрах здания штаба части красовалась табличка с указанием должности, звания и фамилии хозяина кабинета. По заведенному еще в советские времена порядку надпись была выполнена желтыми буквами на красном фоне. Сейчас в кабинете за этой дверью находились двое.

Первым был хозяин кабинета, майор Горячев – суровый широкоплечий мужик с испещренным шрамами лицом в рубашке защитного цвета и погонами «в два просвета» на плечах. Давно привыкший не заморачиваться по поводу спущенных сверху приказов и не ожидавший от подчиненных чего-то другого. Сомнения подобны ржавчине, способной вывести из строя самый отлаженный механизм. Этого мнения он придерживался с очень давних пор. И даже в хорошем настроении смотрел на окружающий мир хмуро. Но сегодня у майора Горячева, командира элитной части спецназа парашютистов, повода для хорошего настроения не было. Поэтому он выглядел не просто хмурым, а был чернее тучи и разве что не метал молнии. Что в полной мере ощущал на себе второй человек, находившийся в кабинете. Несмотря на ширину командирского стола, разделявшего этих двоих. Второй выглядел заметно моложе, шрамы на лице пока не просматривались, да и звездочки на погонах его рубашки были помельче, обозначая всего лишь звание старшего лейтенанта.

Старлей чувствовал себя немного не в своей тарелке – он привык, что обычно командир распекает проштрафившихся подчиненных. Сам не раз оказывался в центре командирского внимания, особенно поначалу. Что делать – командир, офицер еще советской закалки, который сам поступил в Рязанское училище сержантом, отпахавшим положенные два года срочной службы, не испытывал большого доверия к таким, как старлей. К тем, кто пришел за лейтенантскими погонами сразу со школьной скамьи. «Студентам», как майор их иногда называл. Возможно, это и было слегка обидно, но все же понятно и привычно. Но чтобы Горячев вот так высказывался в адрес вышестоящего командования…

Стол командира, на котором всегда можно было узреть что-нибудь этакое, сегодня устилали разнокалиберные карты Атлантического побережья Экваториальной Африки. Поверх карт молодой офицер углядел краем глаза стопку папок, судя по цвету – с личными делами, еще несколько папок с грифом «секретно» и несколько здоровенных альбомов, в которых он, командир взвода спецназа, с удивлением распознал энтомологические атласы и только теперь до конца проникся степенью потрясения, пережитого его командиром.

То и дело впечатывая кулак в стол, командир части сокрушался:

– Совсем они там в Москве одурели от скуки! Нет, я понимаю – предателя ликвидировать, который слинял в дальнее забугорье и там в защищенном бункере сидит! Тяжело, опасно, но работа как раз для спецназа. Или какую сверхсекретную фиговину ученым притаранить типа в подарок от америкосов на Двадцать третье февраля… И людей, конечно, отбирать приходится соответственно – альпинистов, водолазов или там компьютерщиков. Тоже странно бывает, но опять же – не удивляет! Но это ж ни в какие ворота не лезет! На вот, сам посмотри, – и Горячев раздраженно пихнул старлею через стол тонкую папку, – посмотри, какие требования к кадрам в этот раз выдвигают! Читай! Видишь? «Предпочтение отдавать тем, кто разбирается в пчеловодстве»… У меня тут, между прочим, десантная часть, а не пасека! И вообще – вот ты мне скажи, неучу дремучему такому, неужели какие-то пчелы могут представлять угрозу для безопасности нашей страны?

Старлей поймал папку, раскрыл, вчитался, тоже хмыкнул. И, всем видом показывая согласие с мнением майора, все же сказал:

– Мы c вами, товарищ майор, люди служивые, приказ есть приказ… Прикажут блох ловить на белых медведях – тоже сплюнем, но наловим и доставим.

Хозяин кабинета хмыкнул и, довольный услышанным, уже гораздо спокойнее сказал:

– Правильный подход. То есть наш. Что до предстоящей операции, то люди уже отобраны, не напрягайся. Как ты уже догадался, если ты, Махов, сидишь здесь и держишь в руках эту папочку, то командиром группы будешь ты. Из наших с тобой пойдут еще трое. То есть всего вас будет четверо. Подозреваю, одни вы не отправитесь, «сверху» к вам прицепят кого-нибудь еще. Но кого и сколько – я пока не в курсе… Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся. Но будь готов, что с «пассажирами» придется понянчиться в полном смысле этого слова. Не исключено, что дадут каких-нибудь академиков от пчеловодства. Что до твоих бойцов… Там в папке еще написано, что разбираться они должны не только в пчеловодстве, так что в группе будут связист, снайпер и медик.

– И кто будет снайпером? – полюбопытствовал старший лейтенант.

Командир части усмехнулся:

– Что, уже догадался? Верно, Локис из твоего взвода. Без вариантов. Кстати, что ты сам о нем скажешь? Только не надо личное дело цитировать, я читал. Ну?

– Что скажу? Нормальный русский парень. Толковый. Надежный. Характером твердый. Грамотный. Не зверь, но и не рохля. Друга не подведет, девчонку не бросит. В бою не будет нюни распускать. Снайпер от бога. Да и в остальном один из лучших. В деле себя показал, и не раз. Чечню прошел. Да вы и сами знаете…

– Знаю, – односложно согласился командир. В этот момент на столе зазвонил телефон. Хозяин кабинета снял трубку, молча выслушал невидимого собеседника и положил трубку обратно.

– Уже приехали, – сердито бросил он старлею и подошел к окну. Махов последовал за ним и увидел медленно едущий от КПП к штабу черный лимузин в сопровождении двух здоровенных внедорожников с мигалками. Надо думать, охрана.

Пару минут спустя дверь кабинета приоткрылась, впуская солидного мужчину в штатском с темно-красной кожаной папкой в руке. Махов успел заметить, что в коридоре остались люди. Похоже, высокий гость в дорогом костюме приехал не один. Но дверь тут же снова закрылась, и сопровождающих старлею разглядеть не удалось.

Когда они уселись вокруг стола – командир части, высокопоставленный московский чиновник и никуда не девшийся старший лейтенант, – гость заговорил.

– Полагаю, вы уже ознакомились с нашим запросом. Понимаю, что изложенные в нем требования к кандидатам на участие в предстоящей операции вас… немного удивили. Но поверьте, майор, это не чья-то бездумная блажь…

Офицеры внимательно слушали штатского, неторопливо излагавшего им трагическую историю возвращения из Африки злополучного самолета МЧС.

– …Один из тех, кто был на борту, успел сообщить, что корзины с фруктами, где находились пчелы-убийцы, были куплены непосредственно перед вылетом из Либерии, прямо на аэродроме. В нашем распоряжении имеется даже снимок продавца. К сожалению, эту информацию мы получили с изрядным опозданием.

Гость раскрыл свою папку и выложил на стол сильно увеличенную фотографию невзрачного африканца в заношенной камуфляжной куртке, окруженного улыбающимися русскими летчиками. Симпатичные люди. Даже не верилось, что никого из них уже нет в живых. Махов обратил внимание на выражение обезображенной шрамом жуликоватой физиономии либерийца: тот, похоже, не заметил, что его снимают.

– Этот человек продал фрукты нашим летчикам. То, что его при этом сфотографировал один из членов экипажа, – чистая случайность. Возможно, этот продавец – наша единственная зацепка. На данный момент мы знаем следующее: в организме каждой жертвы обнаружены неизвестные ранее европейской науке сильнодействующие органические токсины. Специалисты полагают, что именно эти токсины стали причиной смерти летчиков, нескольких спасателей и почти трех десятков гражданских лиц. При этом сообщения о жертвах все еще поступают, хотя прошло уже больше двух недель. Это, в свою очередь, говорит о том, что пчелы-убийцы способны к длительному выживанию в нашем климате. И это очень плохо. Что касается токсинов… Эти вещества ядовиты настолько, что для летального исхода большинству из нас вполне достаточно и одного укуса такой пчелы. Впрочем, насчет одного укуса – это лишь предположение ученых, на практике каждая из жертв была ужалена минимум три-четыре раза. Что называется, с гарантией. Противоядие до сих пор не найдено, и вряд ли его удастся создать за пару дней или даже недель. Не говоря уже о промышленном производстве. Даже в лучшем случае речь идет о месяцах. Однако, – штатский выдержал паузу, давая офицерам проникнуться серьезностью ситуации, – как оказалось, укусы этих насекомых смертельны не для всех. Мальчик из Либерии, который был в этом самолете, не только не умер, но и прекрасно себя чувствует. Что особенно удивительно, ведь его привезли в Россию, чтобы сделать операцию, иначе бы он умер. Правда, в этом были бы повинны не пчелы, а последствия тяжелого ранения. К слову, операция прошла успешно. Он жив и чувствует себя прекрасно.

Штатский обвел взглядом своих собеседников в военной форме.

– А теперь попробуйте ответить, почему на мальчика пчелиный яд не подействовал? Ведь пчелы в самолете кусали и его тоже. И не один раз. Напомню только, что он африканец.

Офицеры молчали, не понимая, куда клонит высокопоставленный гость.

– А потому, что эти токсины на черных, судя по всему, не действуют…

– Расизмом попахивает, – пробормотал Махов.

– Не обязательно. Существует огромное количество заболеваний, которыми болеют либо белые, либо черные. Например, африканцы никогда не болеют малярией. Поскольку она развивается в человеческом организме под воздействием ультрафиолета, а черная кожа не пропускает ультрафиолет.

– Неужели? – удивился майор.

– Хотите исторический пример? – На лице штатского возникло подобие улыбки. – Когда во время Второй мировой в Северной Африке англичане противостояли германскому корпусу Роммеля, малярией болели абсолютно все, кроме африканцев, мобилизованных в британских колониях. Я мог бы вспомнить массу аналогичных историй, пришлось, знаете ли, ознакомиться с материалами. Но давайте остановимся как на установленном факте, что этот пчелиный токсин на черных не действует.

В повисшей тишине – майор чувствовал, что его любимым шуткам в этой обстановке не место, и молчал – штатский продолжал развивать свою мысль:

– Из этого следует, что пчелы-убийцы могут стать идеальным оружием расовых чисток. А для Российской Федерации это вообще будет фатально, учитывая, что страна у нас «белая». Поэтому очень важно, в чьи руки попадет такое оружие… Но и это еще не все.

Штатский вздохнул и обратился к собеседникам с вопросом:

– Вы знаете, что такое экологическая цепочка?

Офицеры честно пожали плечами. Хотя Махов, в отличие от своего командира почитывавший научно-популярные журналы не только по служебной необходимости, но и просто из любопытства, все же смутно догадывался, о чем идет речь.

– Ну, представьте себе, пчелы-убийцы скрещиваются с нормальными пчелами, их потомство перестает заниматься опылением фруктовых и кормовых культур, клевера например. Это, в свою очередь, может привести к упадку некоторых отраслей животноводства. Кроме того, почва обеднеет фитоэлементами, что, в свою очередь… Ну, и так далее.

В конце концов даже до старого служаки дошло, что пчелы действительно могут стать серьезной угрозой для безопасности страны. Понятие «цепная реакция» было ему знакомо. Почувствовав это, штатский мгновенно свернул свой «курс лекций».

– Кандидатуры для участия в операции вы уже подобрали? – деловито поинтересовался он, быстро просматривая стопку личных дел.

– Так точно, – ответил командир части, наконец-то почувствовав себя в своей тарелке. – Четверо, включая присутствующего здесь старшего лейтенанта Махова. Он пойдет командиром группы. Махов уже работал в Африке, правда, в другом регионе. В пчеловодстве, к сожалению, разбирается только один из наших контрактников. Правда, разбирается хорошо. Само собой, в группу включен, тем более в группе должен быть снайпер, а он и снайпер очень толковый. Уже заказали амуницию для Экваториальной Африки, ну и все, что положено…

– Придется добавить еще два комплекта. Для них, – прервал его объяснения штатский, открывая дверь. – Прошу!

В кабинет вошли двое: худенький парнишка-африканец лет двенадцати и молодая барышня весьма сексапильного вида. Штатский, со все той же ничего не выражающей улыбкой, представил девушку:

– Прошу любить и жаловать, Ольга Туманова – молодой, но очень талантливый ученый-энтомолог, кандидат биологических наук. Специализируется как раз на пчелах…

– Это мне понятно. А пацан здесь зачем? – Горячев смотрел на Максимку с явным раздражением. Надо же, дожили, уже дети участвуют в операциях спецназа…

– Что делать, майор… – Штатский с виноватым видом развел руками, однако старлею в этой виноватости почудилась легкая издевка. – Это тот самый мальчик из Либерии, который остался жив после нападения пчел. Надо вернуть ребенка на родину, как думаете? К тому же он хорошо знает Монровию и окрестности. Надеюсь, что вероятный район поисков тоже. Говорит не только по-английски, но и на одном из местных диалектов. Да еще, пока был в нашей больнице, немного выучил русский. Кстати, пусть вас не обманывает его возраст. У этого парня немалый опыт боевых действий в джунглях и в городе, в том числе в столице Либерии. И, еще раз напомню, ему, как африканцу, укусы этих пчел не страшны – а значит, в определенных условиях он сделает больше, чем все ваши солдаты. Я понимаю, майор, какие чувства у вас вызывает то, что в этой операции примет участие ребенок, но боюсь, что сейчас он единственный человек, который реально сможет нам помочь…

– Я-то что… – пожав плечами, вздохнул Горячев. – Я ведь здесь останусь… Справишься, Махов? – Он повернулся к старшему лейтенанту. Увидев явное сомнение на лице командира, тот не выдержал:

– Да с такими ребятами, как Локис… В огонь и в воду!

Глава 9

На плацу перед штабом стояли трое крепких парней в камуфляжной униформе. Примерно одного роста, возраста и ширины плеч. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, уже довольно долго. Собственно, в штабе они уже побывали, вот только до командирского кабинета не дошли – еще на входе в здание их остановил дежурный офицер и вежливо посоветовал подождать на плацу, пока он их не позовет. Мол, командир пока занят. Ждет важных гостей. Все трое понимали, что срочный вызов к командиру части означает что-то серьезное, и приключившаяся задержка их не удивила. К тому же парни видели, как к штабу подъехал лимузин в сопровождении внедорожников с мигалками, что было для них лишним подтверждением. Машины и сейчас стояли у входа в штаб. Возле них никого не было видно, но ни один из контрактников не сомневался, что несколько шагов в сторону лимузина могут стать началом немалых неприятностей. Видели они и серьезного человека в штатском, приехавшего в «Мерседесе». Такие гости случались, как правило, перед очередной «горящей путевкой», и оставалось лишь гадать, куда их пошлют на этот раз. Правда, спецназовцы видели в компании штатского еще кое-кого. И эти кое-кто занимали их даже больше, чем цель предстоящей командировки.

Внимательный взгляд заметил бы, что, несмотря на мирную беседу, двое парней стараются держаться на расстоянии друг от друга, а третий всячески им в этом содействует.

– Ну что, Вован, накрылся твой долгожданный отпуск медным тазом, а? – Самый высокий из троицы, поплевывая на асфальт, от нечего делать уже в который раз пытался вывести из равновесия сослуживца. Тот и в самом деле не отгулял даже недели, когда его отозвали, но сейчас лишь невозмутимо смотрел в сторону. Связываться с этим жлобом, тем более в такой момент, Локису не хотелось. Хотя кулаки чесались. Однажды они даже крепко сцепились, за что тогда же обоим влетело по первое число. Поэтому пошлые и не отличавшиеся особым разнообразием подколки Решетилова Локис пропускал мимо ушей. Владимир никогда не сомневался, что Решето попал в спецназ исключительно благодаря стальным мышцам и крепким кулакам. Он, думал Локис, и школу-то окончил с их помощью: учителей наверняка напугала перспектива общаться с этим юным «гением» даже один лишний год. Нет, Решето вовсе не был туп. И даже предприимчивость не была ему чуждой. Сумел же он стать еще в учебке толковым связистом. Просто все, что требовало хотя бы минимального напряжения мышц и мозговых извилин, но не могло помочь ему по-быстрому срубить бабла или хотя бы устроиться лучше других, Эдика Решетилова не интересовало. Он не пошел после школы учиться дальше потому, что знал, что высшее образование не гарантирует высокой зарплаты. Однако культурный уровень чуть выше плинтуса не мешал ему иметь обо всем свое собственное мнение и смотреть на всех сверху вниз. Подобные жизненные установки и откровенно жлобские манеры Решетилова вызывали у Локиса стойкую антипатию. Нет, конечно, он и сам подался в контрактники не из одной только любви к родине, деньги тогда нужны были очень, да и сейчас они не мешают, а очень даже облегчают жизнь. Но все же для Локиса они не были единственным мерилом ценностей в окружающем мире. Владимир испытывал немалое облегчение от того, что Решето, оказавшись в их части, не попал с ним в один взвод.

Нервный шепот старшины Харченко, который всеми силами стремился не дать этим двоим сцепиться, заставил контрактников напрячься. И вовремя. Из штаба вышли командир части, майор Горячев, взводный Локиса старший лейтенант Махов и тот самый солидный мужик в штатском. Следом за ними показались спутники высокого гостя, так удивившие спецназовцев своим появлением, – худенький чернокожий парнишка и очень симпатичная девушка. Локис мысленно назвал ее Барышней. Очень уж к ней подходило это слово. Тем временем штатский попрощался с офицерами, погладил мальчишку по голове и открыл дверцу лимузина. Из этого, похоже, следовало, что он уедет один. То есть маленький африканец и Барышня остаются. И действительно, эти двое отступили к офицерам, штатский исчез в утробе своего «Мерседеса», и машины двинулись в сторону КПП. Девушка что-то спросила у взводного, тот коротко объяснил и жестом показал направление. Она тут же отделилась от группы и двинулась прямо через плац мимо троих контрактников. Куда – догадаться было несложно. В той стороне находился единственный на всю часть женский туалет. Чуть погодя Решето, в полной уверенности, что его слышат только сослуживцы, озвучил очередную скабрезность:

– Нет, мужики, вы видели, а? Не кривись, Вован, правда ведь. Какая телка! М-м-м! Супер! Какие ножки! А задница какая! А сиськи у нее…

Закончить свою мысль Эдик не успел. Локис, стоявший к нему спиной, сжал кулаки и резко развернулся, чтобы вступиться за девушку. Но вдруг почувствовал рядом стремительное движение. И, заканчивая разворот, увидел, как Решето опрокидывается наземь, нелепо дрыгая руками и ногами. А над ним возвышается Барышня, заметно уступающая связисту и в росте, и в ширине плеч… От смеха не удержался никто.

– Однако, – пробормотал майор Горячев, качая головой и тихо посмеиваясь. Его отношение к Барышне мгновенно изменилось с подозрительного на уважительное. Ну что ж, с такой «подопечной» парням нянчиться не придется. А маленький африканец смеялся, подпрыгивал и хлопал в ладоши.