Оксана Панкеева
Пересекая границы

– Знали слуги и все придворные, – криво усмехнулся Жак. – Если для вас так важно, мне сказала графиня Монкар. Ваша официальная фаворитка. Я не оправдал ее надежд, и она мне таким образом отомстила. Очень действенно, надо сказать.

– Бессовестная, жестокая стерва! – выругался король. – Я был о ней лучшего мнения. Чем же ты так ее обидел? В постели не уважил? Кстати, раз уж зашел об этом разговор, наведи хоть какой-то порядок в своей личной жизни и постарайся исключить из нее моих фавориток. Мне не жалко, но получается некрасиво.

– Я понимаю, – вздохнул непутевый шут. – Но они такие красивые бабы, что иногда не хватает сил отказаться.

– Можно подумать, они тебя откровенно домогаются.

– Нет, просто аккуратно соблазняют…

Король слегка наклонил голову и уставился на своего шута с откровенным любопытством:

– Послушай, Жак, ты можешь объяснить, почему они к тебе так и липнут? Не сочти это за упрек, мне просто интересно. Им что, медом помазано? Ты, конечно, симпатичный парень с хорошо подвешенным языком, и я понимаю, почему по тебе сохнут юные горожаночки, но мои придворные дамы?.. Графиня Монкар, герцогиня Дварри, холодная красотка Эльвира и прочие высокородные шлюхи, которые и не глянут на мужчину, если он только не богатый влиятельный аристократ в тридцатом колене. Что они в тебе находят, что их заставляет прыгать к тебе в постель, едва успев выбраться из моей?

– Тем же, чем и вы, – лукаво задрал бровь Жак. Видно было, что шут уже оправился от своих кошмаров и снова становится собой – веселым, ироничным и улыбчивым.

– Я? – нахмурился король. – Не морочь мне голову, я отлично знаю, как ко мне относятся мои придворные дамы. Они строят мне глазки, добиваются моего внимания, спят со мной, стоит только этого пожелать, нагло льстят в глаза, пытаясь скрыть, что на самом деле я им противен… и за глаза называют уродом. Дорогие подарки и статус королевской любовницы – вот что их ко мне привлекает. Женщинам нравится золото, платья, украшения и положение в обществе. А при чем тут ты?

– Вы пропустили самое главное! – засмеялся Жак. – Больше всего их привлекает ваша корона. Они безумно хотят себе такую же.

Король вполголоса выругался. За пять лет правления его так часто донимали разговорами о браке и семье, что он успел приобрести стойкое отвращение к этой теме. Шеллар III был убежденным холостяком и приходил в ужас от одной мысли, что рано или поздно ему придется обзавестись супругой. А все, кому не лень, считали своим долгом напоминать королю о том, что династии необходим наследник. По несколько раз на день.

– Они знают, что ты пользуешься моим расположением, – сделал вывод король, – и пытаются у тебя выведать, как этого можно добиться? Интересно, и что они надеются услышать? Ты же не женщина, ты просто мой друг.

– Видите ли… – Жак вздохнул и посерьезнел. – Они каким-то образом знают о том, что была одна женщина, к которой вы относились совсем иначе, чем к другим. Не знаю, откуда им это стало известно. Но каждая ваша новая фаворитка, поимев честь перепихнуться с вашим величеством, обязательно приходит ко мне в надежде расколоть меня на предмет того, какой была эта женщина и что вы в ней нашли. Чтобы с пользой использовать эту информацию.

– И что ты им говоришь? – полюбопытствовал король.

– А что я могу сказать? Я вам свечку не держал. Вы же со мной на эту тему не откровенничали, вопреки ожиданиям наших дам. Я им разные вещи говорю. От настроения зависит. Иногда откровенно вру какую-нибудь несусветную чушь, иногда признаюсь, что не знаю…

– Постой-ка, – спохватился король, – это не после твоих «полезных советов» герцогиня Дварри пришла ко мне, разрисовав лицо красками, с перьями в волосах, и, отдаваясь, завывала как кошка в голубую луну?

Жак тихо захихикал, что было очень близко к положительному ответу.

– Спасибо, – хмыкнул король. – Спасибо за то, что стараешься разнообразить мою скучную жизнь. Хорошо, что это был я. Любой нормальный человек после этого остался бы импотентом до конца своих дней.

Жак захохотал.

– Ну разве я знал, что она такая дура? – простонал он. – Я же не думал, что она это воспримет всерьез и в точности выполнит… А что, это было так страшно?

– Ну, чтобы напугать меня, этого явно недостаточно. Слушай, а графине Монкар ты сказал что-то подобное? За что она так на тебя обиделась?

– Нет. – Жак перестал смеяться и серьезно объяснил: – Она меня так достала, что я ей откровенно нахамил. Я сказал, что та женщина не облизывалась на вашу корону. Видимо, графиня считает себя и невообразимо умной, и тонкой интриганкой, и неотразимой женщиной. То, что я так запросто раскрыл ее гениальные замыслы и неодобрительно высказался о них, ее очень рассердило.

– Алису я завтра отставлю, – задумчиво сказал король. – Не то чтобы я хотел ее наказать, но после такого свинства не хочу иметь с ней дела. Я надеялся, что она хоть немного лучше прочих. Умнее, по крайней мере. И то, что она всего лишь лучше других умеет льстить, лгать и притворяться, для меня огромное разочарование. А тебя я попрошу… Лучше говори всем, что не знаешь. Я не хочу, чтобы по двору ходили новые сплетни.

– Хорошо, – кивнул Жак.

– А теперь относительно твоих кошмаров… Почему ты сразу мне не сказал?

– Зачем? Вы мне ничем не можете помочь. Только зря расстроитесь.

– Почему не могу помочь? Я могу, например, прийти в гости среди ночи, выпить с тобой и развлечь беседой. Ты ведь делаешь для меня то же самое. Когда до тебя дойдет, что я не только твой король, но еще и друг? Я никогда не скрываю от тебя своих проблем. Почему ты сидишь один в углу и трясешься по ночам? Ты же с ума сойдешь в одиночестве. Хоть бы любовницу себе завел, что ли…

– Кстати, – вспомнил Жак, – ваше величество, а почему вы сегодня пришли? Не в гости же направлялись среди ночи, когда я вроде бы сплю, и, возможно, даже не один? Срочное дело?

– Какое теперь может быть дело? Отдыхай, сам разберусь. Давай я к тебе кого-нибудь пришлю, чтобы ты не сидел один.

– И я должен буду этому кому-то объяснять, что со мной происходит?

– Нет, – засмеялся король. – Просто в присутствии постороннего человека тебе станет стыдно бояться и ты сразу придешь в себя.

– Мне уже стыдно, – сокрушенно вздохнул Жак, – но все равно страшно. Откуда он взялся, этот мистралиец? Я так и знал, что они меня найдут.

– Успокойся, в подвалы ты больше не попадешь. Во сне не было никаких подвалов. Я расспросил Мафея подробно, насколько это возможно.

– А что там было, если подробнее?

– Во-первых, стол. Обычный длинный стол, покрытый вышитой скатертью. На столе тарелки и блюда. Во-вторых, ты. Ты лежишь на столе, без сознания, весь в крови. Причем ни одной раны на тебе Мафей не видел, а только кровь, причем он настаивает, что ты был в ней весь, как будто тебя облили из ведра. И, в-третьих, незнакомый мистралиец, который хлестал тебя по лицу. Именно хлестал раскрытой ладонью, не бил. Может, он просто пытался привести тебя в чувство? Молодой, приятной наружности, типичный мистралиец – смуглый черноглазый брюнет. Волосы длинные, растрепанные, черная куртка, белая рубашка, оружия нет. Знаешь, Жак, это похоже на обыкновенную кабацкую драку, не имеющую никакого отношения к твоим кошмарам. И совершенно не обязательно тебя должны убить. А кровь может быть чья угодно. Ты вспомни, как было с Элмаром. Ничего, до сих пор жив и здоров. Так что не стоит так бояться и терзать себе нервы. Нужно просто поосторожнее себя вести и не ходить по кабакам. А еще стоит поговорить с мэтром Истраном. Может, он тебе что-нибудь посоветует. И кстати, действительно, почему ты не заведешь любовницу?

– Смеетесь? У меня их постоянно от четырех до семи.

– Я имею в виду другое. Не мимолетные, ни к чему не обязывающие связи, а что-то серьезное.

– Я люблю Терезу.

– Знаю. Но неужели все еще надеешься достучаться до ее сердца? Это ведь может растянуться на долгие годы. А может и закончиться ничем. Например, она честно скажет тебе, что твои старания бесполезны, вступит в какой-нибудь орден, принесет обет целомудрия…

– Не пугайте, ваше величество. Вы как скажете иногда… Да Тереза до сих пор чувствует отвращение к мужчинам… Ей тяжело… Но она меня любит… как бы это сказать… в общем, как умеет.

– То есть по-христиански? Как ближнего? – невесело усмехнулся король.

– Нет, сильнее. Но пока как-то платонически. Не получается у нее больше. А касательно обета целомудрия, то коллеги-целители, которые мистики, растолковали ей популярно, что для нее это не имеет смысла. Давая обет, человек отрекается от чего-то, что ему нужно, а в ее случае это будет что-то вроде «на тебе, боже, что мне негоже». Пустой обет получится, если отрекаться от того, что самой противно.

– Понятно. И долго это у вас тянется? Года полтора по-моему. А прогресс есть?

– Есть.

– Ваше величество! – неожиданно раздалось откуда-то из-под потолка. – Какие будут указания?

Жак вскрикнул от неожиданности.

– Это мэтр Истран, – успокоил его король и распорядился: – Мэтр, еще пять минут, и пусть за мной кто-то явится. А вы займитесь, пожалуйста, нашей гостьей. Жак не придет, он плохо себя чувствует, а Элмар не особенно хорошо разбирается в таких делах.

– Моя помощь вам с Жаком не нужна? – тут же спросил маг.

– Не срочно. Вполне подождет до завтра.

– Хорошо. – И голос под потолком смолк.

– Жак, нервы у тебя никуда не годятся, – укоризненно сказал король. – До чего ты себя довел? Следовало обратиться к кому-нибудь сразу, как только это началось.

– Как-то неудобно было… – развел руками шут.

– Неудобно дракона трахать – хвост мешает, – сердито ответил король и спрятал трубку в карман. – Что ж, пойду, подумаю, как оградить тебя от домогательств потенциальных королев.

– Очень просто, – посоветовал Жак. – Женитесь наконец, и они от нас сами отстанут.

– Сам женись, – огрызнулся король. – Как вы меня достали! Тебе-то какое дело?

– А вы разве не знаете? – Жак посмотрел на короля и вздохнул: – Наверное, не знаете. Даже у благовоспитанного господина Флавиуса язык не поворачивается вам доложить.

– О чем?

– При дворе вовсю болтают, будто я ваш любовник. Оттого вы, дескать, и пренебрегаете женщинами, посещаете своих фавориток раз в две недели для порядку. Только не спрашивайте меня, кто именно болтает – все.

– И тебя это очень огорчает?

– А вас?

– Мне как-то безразлично, – пожал плечами король.

– А вот мне нет. Потому что мне, разумеется, отводят пассивную роль. И кроме того, поскольку все знают, что я женщинами не пренебрегаю, считается, что я вас ублажаю из корысти и подхалимства. Вам было бы приятно, если бы о вас так думали?

– Обо мне думали все, что только может вообразить человеческая фантазия, даже нездоровая. – Его величество слегка помрачнел, видимо вспомнив некоторые шедевры этой самой фантазии. – Так что ж теперь, из кожи вон лезть, чтобы доказать неизвестно кому, что ты не… верблюд, так, кажется, называется это животное? Извини, попытки доказывать что-либо подобное я нахожу ниже своего достоинства. А что касается дурацких слухов, то на этот счет есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.

Разговор был прерван требовательным стуком в дверь, и бедный Жак, вместо того чтобы что-то возразить в ответ на слова его величества, снова испуганно вскрикнул, съежился в своем кресле, посмотрел с некоторой опаской на дверь, затем виновато на Шеллара.

– Жак, так же нельзя, – укоризненно заметил тот, между делом расстегивая верхние крючки своего камзола. – Я понимаю, человек может бояться. Сам не знаю, что это такое, но примерно представляю. Ну ладно, ты боишься того, кто за дверью, и мне понятно твое нежелание ее открывать, но вот зачем при этом издавать такие крики, я понять не могу… Кто там?

– Это я, – откликнулся женский голос. – Жак, открой.

Шут, мгновенно забыв о своих страхах, сорвался с кресла и бросился к двери.

– Тереза? Что случилось? Ты пришла одна, ночью, пешком?

Это действительно была Тереза. И мало того, что она пришла одна и пешком. Она бросилась к Жаку, и они обнялись, что повергло в изумление его величество, которого трудно было чем-либо удивить. А Тереза, даже не обратив на него внимания, взволнованно объяснила:

– Я не знаю… Я сидела, занималась… И тут меня словно подбросило… Я почувствовала, что с тобой что-то случилось… Знаешь, с некоторых пор я чувствую такие вещи… Не знаю почему… мистики говорят, что…

– Здравствуйте, – сказал наконец Шеллар.

Только тут девушка его заметила и опомнилась. К счастью, на этот раз она была настолько удивлена, увидев короля среди ночи в доме Жака, что забыла испугаться.

– Ой… Добрый вечер, ваше величество… – Девушка сделала полагающийся реверанс и недоуменно перевела взгляд на Жака: – Что все это значит?

– Ничего-ничего, – поспешил успокоить ее король. – Я сейчас удалюсь и не буду вам мешать. Поговорите, разберитесь…

Жак пододвинул девушке кресло, в задумчивости прошелся по комнате и вдруг спросил:

– Ваше величество, вы не будете возражать, если я расскажу Терезе все?

– Все – это что именно?

– Все. Что со мной происходит, причины всего этого, чего я боюсь, кто я такой и почему меня среди ночи можно застать распивающим самогон в обществе короля… В конце концов, мы с ней не чужие, и она имеет право на откровенность с моей стороны.

Король пожал плечами:

– Это твоя тайна. Не моя. Ты постоянно трясешься и боишься, не я. В случае чего мне грозит только продолжительный период скорби по доброму другу, а тебе такая необдуманная откровенность может стоить жизни. Если ты уверен, что тайна будет сохранена…

– Можете не сомневаться, – серьезно пообещала Тереза, которая конечно же не желала Жаку неприятностей подобного масштаба и в отличие от него не страдала особой болтливостью.

– Тогда я пойду оденусь, – сказал Жак и направился в спальню.

Всяко оно, конечно, бывает, но чтобы так… Чтобы из смертельных объятий маньяка в одну секунду прямиком в какой-то там дворец?! Это уже, знаете ли, психушкой отдает. Только что тебя держали за горло и заносили над тобой нож, и вдруг – незнакомая комната, освещенная неестественным желтоватым светом, вместо таинственного злодея незнакомый мальчишка, который сидит напротив и крепко держит тебя за руки, так что вырваться получается только со второго раза, да и то потому, что он сам испугался. Не надо было, конечно, на него с доисторическим мослом кидаться, может, он и не хотел ничего плохого, но с перепугу же не думаешь, что делаешь. Только когда бедный пацан в панике слинял с такой скоростью, словно испарился, до Ольги вдруг дошло, что уши-то у парнишки… того…

Тут-то и посетила мысль насчет психушки. Не иначе у нее все-таки сорвало крышу от испуга из-за свидания с маньяком… хотя стоп, если это правда был тот маньяк, о котором говорят, фиг бы она жива осталась, а раз крышу сорвало, значит, все-таки жива. Может, это и не маньяк был вовсе, а так, шпана местная подшутить решила? Нет, так не пойдет, одернула она себя, от таких размышлений последние остатки мозгов перекосит. Надо спокойно сесть, оглядеться и разобраться, что к чему… Может, ее просто похитили? Непонятно, конечно, зачем: у родителей ни денег, ни вообще ничего ценного, а версия насчет торговли живым товаром не выдерживает никакой критики. Разве что не разглядели в темноте, какая она красавица, или с кем-то перепутали… Да ну, ерунда какая, кому она на фиг нужна, хватать ее на улице, как будто мало на свете девчонок, которых и хватать не надо, сами согласны… Только что же все-таки значит это непонятное перемещение, и сколько прошло времени, и где она, в конце концов, находится?.. Надо попробовать отсюда выйти и посмотреть, что там, за дверью. Или просто подождать, рано или поздно кто-то сюда войдет. Если люди в белых халатах, то все нормально. А если… э-э… а кто, собственно, еще может сюда войти? Опять парнишка с ушами? Или еще покруче кто-то?

Когда же это «кто-то» все-таки вошло, Ольга тихо обомлела и подумала, что, наверное, те уши ей не почудились. Если тут обитают такие вот Добрыни Никитичи, то это точно сказка. Такие только в сказках бывают. А сказка место такое, в нем и ушам всяким… место найдется… нет, бывают же такие мужики на свете! Два метра с гаком, плечи – во, старичок Шварц отдыхает, а глаза, мама моя родная, какие глаза, синие, как небо, посмотришь в них – и голова кружится, словно с обрыва в пропасть глянула… Принц, говорит. Понятное дело, раз сказка, в ней и должен быть принц. Непременно прекрасный. И на белом коне. Правда, костюмчик маленько подкачал, не тянет на классику – кожаная куртка без всяких тебе брабантских кружев; шляпа, которой господа мушкетеры обычно подметают пол, отсутствует, вместо нее обычный ремешок-хайратник, светло-русые, почти белые волосы принца смотрятся с этим ремешком как-то совсем по-славянски. А лицо у него… посмотришь на него, и веришь человеку. Как в романах пишут: «открытое и благородное». Нет, действительно, что-то такое в этом принце есть. Благородное. То ли в лице, то ли во взгляде… Потрясающий мужик! Настолько потрясающий, что нечего на него и заглядываться. Ну, где вы видели, чтобы такие вот шикарные мужики ничейными оставались и ждали – а не появится ли в один прекрасный день этакая принцесса из славного районного центра Большие Кульбабы, сутулая, косолапая, непричесанная и ненакрашенная, в грязных ботинках и помятом свитере?.. Смешно.

– Значит, если я вас поняла правильно, дело обстоит так, – деловито подвела итог Ольга. – Я переместилась между мирами, потому что в следующие несколько секунд меня должны были убить. Верно? Переместиться можно двумя путями: поменяться с умирающим магом или попасться в руки вашему шкодливому братцу. Я так поняла, что тот пацан, которого я приняла за маньяка и приложила вот этим мослом, и есть ваш брат? А куда он исчез?

– Да, это был мой брат. Он телепортировался, – пояснил принц-бастард. – Испугался и убежал, проще говоря.

– И вы все так умеете? – заинтересовалась Ольга. – А я так смогу?

– Нет, – улыбнулся Элмар. – Так умеют только маги. Я, например, не умею. И вы вряд ли сумеете. Люди вашего мира крайне редко обладают способностями к магии.

Элмар наблюдал за переселенкой с жадным любопытством. Несомненно, девица не была воительницей и сроду не держала в руках оружия, но характер у нее был самый подходящий. Свойский такой характер. Никаких тебе обмороков и прочих соплей, здоровое любопытство и полная готовность к адаптации. И говорок у нее забавный. Как у Жака.

– А почему вы говорите по-русски? – спросила Ольга. – От нас, переселенцев, научились?

– О, нет. Это вы говорите по-ортански. Объяснить этот лингвистический феномен до сих пор никто не смог. Все переселенцы говорят на том языке, который услышали первым, он им и кажется родным. Тереза считает, что мы все говорим по-французски. Господин Хаббард утверждает, что по-английски. Для вас – по-русски.

– А сами переселенцы между собой как говорят?

– Разумеется, только по-ортански.

– И все равно им кажется, что на родном?

– Да.

– А если они до этого знали несколько языков?

– В этом вопросе я, пожалуй, не смогу вам помочь. Лучше спросить мэтра Истрана, нашего придворного мага или короля, если он пожелает с вами пообщаться.

– Король? – девушка зарделась. – А это обязательно, с ним общаться?

– А что вас смущает?

– Знаете, я как-то боюсь общаться с такими большими шишками… Стесняюсь, и вообще… Никогда не знаешь, на какой кобыле к ним подъехать, чтобы, не дай бог, не разобиделись. Недостаточно низко поклонишься, навеки виноват останешься… Эти великие начальники… Не люблю я их. И боюсь.

Элмар снова улыбнулся, представив про себя, что бы сказал Шеллар, услышав такое мнение о себе.

– Общаться с королем не обязательно, – сказал он. – Но это уж как он сам решит… А вот и мэтр Истран, наш придворный маг, прошу знакомиться. Это Ольга.

– Очень приятно! – Девушка, вскочила с места, но замялась. – Ой, простите, а как у вас принято… приветствовать?

– Почти так же, как и у вас, – спокойно пояснил мэтр и присел на край кровати. – Правила этикета вам потом объяснит Элмар. Как-нибудь на досуге.

– Я? – удивился Элмар. – Почему? Разве не Жак этим занимается? И не вы?

– Жак плохо себя чувствует и в ближайшие дни работать не сможет. Его величество решил, что этим следует заняться вам. Он считает, что вы страдаете от безделья и необременительная работа на благо короны будет вам полезна.

– Спасибо, дорогой кузен! – ядовито произнес Элмар. – Как это мило с его стороны – позаботиться, чтобы я не страдал от безделья!

– Вот и скажите об этом его величеству, – невозмутимо посоветовал маг. – Он ожидает вас в своем кабинете, чтобы дать некоторые инструкции. А я пока побеседую с девушкой.

Недовольный Элмар удалился, а мэтр Истран не спеша прошелся по комнате.

– Я буду задавать вам вопросы, – сказал он, устанавливая на тумбочке у кресел голубой кристалл и производя над ним какие-то манипуляции, – а вы должны отвечать по возможности кратко и, разумеется, честно. Это частично сбор информации, частично тест, а частично просто знакомство. Итак, в какой стране и в какое время вы жили в вашем мире?

– Конец двадцатого века, Украина.

– Ваш родной язык?

– У меня их два. Здесь я говорю по-русски.

– Ваш род занятий и общественное положение?

– Студентка. Почти закончила филологический факультет университета, еще не работала. Общественное положение… Я не знаю, как вам объяснить, у нас немного не такое общество…

– Хорошо, расскажите, чем занимаются ваши родители.

– Папа инженер, мама учительница. Вы знаете, что такое инженер, или надо объяснить?

– Не надо. Вы принадлежите к какой-либо религии?

– Вообще-то я православная христианка, но я не особенно верующая. Можно сказать даже, совсем не верующая.

– У вас есть какие-либо увлечения?

– Музыка, литература, компьютерные игры. Немного занималась спортом, но не всерьез и у меня не получалось и пришлось оставить…

– Каким именно?

– Восточными единоборствами и стрельбой.

– Замечали ли вы за собой какие-либо магические способности?

– Никаких.

– Что вы еще умеете, кроме филологии?

– Толком ничего.

– Взгляните вот сюда…