Наталья Сергеевна Пасадская
Алгоритм

Глава 1

Виктор вышел, захлопнул дверцу и окинул благодарным взглядом своё транспортное средство – сегодня он простил себя!

– Здесь нельзя ставить такси вообще-то! – сообщала ему девушка в розовой шубке особо крупных размеров. Она дефилировала по тротуару и, подойдя на опасно близкое расстояние, быстро-быстро захлопала длиннющими ресницами, будто хотела сдуть ими Виктора, но он, испугавшись, и сам пошёл в свой подъезд. Поднявшись по промятым ступеням, он принялся разгружать почтовый ящик как всегда это делал по пятницам: покидал ненужные газеты в коробку и, оставив в руке только письма, обошёл торжественную колонну и пошёл на свой этаж.

Их дом строился давно, лифты тогда не предусматривались. Уже потом, намного позже, когда Виктор был уже подростком, к монументальному фасаду приделали лифтовую шахту в виде толстой прозрачной кишки. Смотрелась она нелепо и портила весь благородный фасад. Старожилы были возмущены: они и писали в инстанции, и звонили – но ничего не помогло и «кишка» приросла к дому, приобретя статус хронической.

Но и по сей день остались жильцы, которые игнорировали навязанное им удобство и пользовались широкой мраморной лестницей – в их числе был и Виктор. Вот и сейчас, поднимаясь на свой этаж, он слышал шуршание лифтовой кабинки и приближающиеся в ней голоса:

– Давай закажем пиццу или роллы? – спрашивал уже знакомый голос «защитницы парковочных мест». – Или что-нибудь азиатское?

– Роллы – это и есть азиатское, заказывай что хочешь.

Определяющаяся в своих гастрономических предпочтениях парочка покидала лифт и Виктор, проходящий мимо, машинально кивнул молодому человеку, потому что, к своему удивлению, его узнал.

 А дома его уже встречали. И очень даже настойчиво. Баюн смотрел в упор, вопросительно и осуждающе. Он никак не мог привыкнуть к новому графику хозяина и, еле дождавшись, пока тот снимет обувь, нетерпеливо побежал на кухню, оглядываясь, чтобы убедиться, что его правильно поняли.

Бросив письма на стол и сполоснув руки, Виктор открыл холодильник и достал тарелку с разморозившимся в пакетике фаршем. Надорвав полиэтилен, он отщипнул кусочек и положил в фарфоровую мисочку коту. Тот жадно набросился, всем видом показывая, как сильно он изголодал.

Исполнив свой хозяйский долг, Виктор сходил в комнату, повесил уличную одежду на вешалку, надел домашний хэбэшный костюм и вернулся на кухню. Там Баюн, насытившись, небрежно подёргивал лапой в сторону миски.

Протерев еле заметное круглое пятно от тарелки, Виктор сел на табуретку и, придвинувшись к столу, принялся разбирать письма. Первые три были по коммунальным счетам, еще два – с рекламой, вот и из налоговой письмо – всегда неприятно их получать. Надорвав последнее, Виктор извлёк оттуда исписанный корявым почерком листок:

«Забери меня поскорее!!! Тут очень плохо! На днях умерла соседка по койке, я чувствую, что следующая, я уже еле хожу! Я боюсь! Мне не дают звонить, телефоны у всех отобрали. Я попросила медсестру передать тебе это письмо. Пожалуйста, забери меня, я здесь точно сдохну!!!»

Виктор напрягся и стал внимательно осматривать конверт: тот был старого образца, из пожелтевшей шершавой бумаги, в таких он отправлял письма из пионерлагеря домой, когда был маленький. Слева была ностальгическая картинка, на ней электрик с фонариком во лбу энергично тянул провода на вышку ЛЭП. Ободряемый женщиной и детьми, простирающими к нему руки, он на всякий случай пояснял свои действия романтичным курсивом: «К свету вас приведу сквозь стужу, вьюгу и мглу!».

Под электриком располагался классический трафарет из точек для индекса. Виктор помнил, как любил обводить эти точки, но здесь цифр не было, а вот адрес был, и это был его, Виктора, адрес, только номер квартиры другой, и он хорошо знал эту квартиру – она была та самая, в которую веселая парочка отправилась чревоугодничать.

Виктор перевернул конверт – с тыльной стороны размашисто, явно в спешке, огромными кричащими буквами было приписано: «Срочно!!!».

Он не знал, что и думать…

«Кому»: Виолетта Эвфрон

«От кого»: Екатерина Зиновьева

Екатерина… Катя… Господи, да это же Катя! Катя Зиновьева! Любимая дочка соседа снизу, дяди Миши философа! Виктор знал Катю с самого рождения!

В детстве Виктор дружил со старшим сыном дяди Миши – Юркой, тот учился в китайской школе и все темы разговоров непременно сводил к Китаю. Наверное, фанатизм был их семейной чертой, потому что его папой – дядей Мишей философом – тоже владела неудержимая страсть – он обожествлял рыб и всё, что было с ними связано, от рыбалки до кулинарии, ну а Сказку о Золотой рыбке он вообще считал самым важным философским произведением, когда либо написанным человеком. То, что Пушкин писал не о рыбке, Виктор понял уже позже, с годами. Как жаль, что он уже не сможет поделиться своими прозрениями с дядей Мишей, философа не стало после пандемии: «В четверг!» – многозначительно сообщила ему соседка. «В рыбный день!» – догадался Виктор.

Зазвонил телефон:

– Привет ещё раз, Вить, это Мартин, ты подвозил меня сегодня, помнишь?

– Мартин, конечно!

– Я тебя не отвлекаю? Мне завтра с утра надо за город, хотел узнать, ты случайно не свободен? Не мог бы меня отвезти?

– Могу, в какое время?

– В одиннадцать, нормально?

– Да, присылай адрес, где тебя забрать.

– Спасибо, сейчас пришлю.

– Договор!

Мартин был его последним клиентом сегодня: интеллигентный, воспитанный, симпатичный молодой человек. Они разговорились и Виктор даже подумал, что не так уж и плохо быть таксистом, иногда встречаются вот такие вот приятные люди.

Было уже поздно, Виктор умылся и лёг в постель, но сон не шёл. Из головы не выходило письмо Кати, ведь было очевидно, что тот, кто его принёс – просто перепутал ящики. Такое и раньше случалось, они были старой конструкции и в последний ремонт цифры нанесли так криво, что номер квартиры Виктора оказался над ящиком соседей снизу, чем регулярно вводил в заблуждение почтальонов.

В последние годы Виктор здесь почти не бывал. Резко повзрослевшие дети разъехались, а они с супругой ещё в пандемию перебрались к родителям за город, да так там и остались. Ольга переживала за него, как он тут будет один, но Виктор успокаивал её и уверял, что это всего лишь временно. Он и себя этим же успокаивал, особенно в такие моменты, когда так не хватало её совета. Он даже порывался ей позвонить, но Ольга ложилась рано и он не хотел её будить среди ночи.

Виктор так долго ворочался, что за окном началась гроза: засвистел ветер, заскрипели деревья, пробудился первый мартовский гром. Баюн всю ночь бегал на кухню заедать стресс, но быстро возвращался к Виктору под бочок, делая вид, что просто мёрзнет.

Уже под утро Виктору приснился столик с лавочками возле их дома. За ним его дедушка с дядей Мишей играли в домино. «Рыба!» – ликовал философ и звонко ударял по столу, а уже взрослая Катя хлопала в ладоши и смеялась совсем маленькая. А потом к ним присоединился и Юрка, неожиданно вернувшийся из Китая таким же молодым, каким и уехал.

Проснувшись, Виктор, позавтракал, положил Баюну «Сочный паштет» и поехал за Мартином. Гроза сменилась ярким солнцем и о недавней непогоде напоминали лишь ветки, валяющиеся по дороге.

Коридор был узким. Мужчина в пушистом свитере вжался в стену, а потом и втянул живот, чтобы пропустить Алику, волокущую за собой чемодан. Зажав подмышкой сумку, она искала смартфон, потому что номер купе опять вылетел у неё из головы.

– Давайте я вам помогу! –  послышался сзади услужливый женский голос, Алика обернулась: проводница обращалась к женщине с младенцем и сумками наперевес:

– Вы не могли бы отойти?!! – грубо потеснила она Алику, мешавшую молодой маме проникнуть в купе со всем своим скарбом.

Поезд дёрнулся, Алика схватилась за ручку, которая куда-то отъехала и перед ней предстало малюсенькое помещеньице с озорными шторками ярко-розового цвета. Эту картинку она уже видела, на сайте, когда покупала билеты в купе повышенной комфортности. Вытащив отъехавшую дверь, Алика убедилась: да, это оно, её купе. В нём ей предстоит провести двое суток.

Она завезла чемодан, села у окна и стала смотреть, как там, в ночной черноте, скудно освещаемой вокзальными огнями, люди расстаются, обнимают друг друга, целуют, машут на прощанье руками.

В купе заглянула уже знакомая проводница:

– Расположились? Куда едите? – она оглядела её кожаный солидный чемодан, после чего не сдержалась и жадно рассмотрела каждую деталь Аликиного гардероба.

– В Москву, – наконец-то поймав её блуждающий взгляд, ответила Алика и отвернулась обратно к окну.

– Это далеко, – предупредила проводница и, помолчав ещё несколько секунд, задвинула за собою дверь. Люди за окном распрощались, поезд тронулся.

Изо всех сил набирая ход, он стремился поскорее покинуть холодный северный город, который мерцал ему на прощанье незатейливым искусственным светом. Разноцветные панельные дома, из которых он состоял, делали его похожим на гигантскую детскую площадку, а редкие абстрактные скульптуры должны были намекать на то, что в нём присутствует ещё очень важный, таинственный, никому не ведомый и глубинный смысл.

Уверенно разогнавшись, поезд вошёл в темноту.

Виктор приехал за Мартином на пятнадцать минут раньше и припарковался у единственного подъезда стильной многоэтажки. Мартин появился почти сразу:

– С балкона тебя увидел, тоже пораньше собрался, – он пристегнулся и водил рукой под сиденьем в поисках рычага, чтоб отодвинуться, – спал ужасно.

– Та же история… – Виктор неторопливо выкручивал руль, выезжая с огороженной придомовой территории.

– Я в новостях читал, что вчера от солнца отлетел огромный протуберанец, – Мартин потешно взмахнул руками, изображая ими невиданную вспышку и, закончив с погодным анонсом, продолжил бережно придерживать лежащий на коленках дипломат.

Москва была пустая и они быстро выехали на МКАД. Виктор включил поворотник и свернул на загородное шоссе. Николай Дроздов с восторгом сообщил, что ехать им осталось всего двадцать минут.

Олег их уже с нетерпением ждал.

Олег Борисович Чижов является создателем самого популярного в России интернет-ресурса. (***) – зашифровал известное каждому название в своих записях Мартин, так ему было спокойнее.

Олег не сразу заметил, что стал сбоить, не до этого ему было. Работа отнимала все силы, а теперь ещё и это неожиданное и такое дурацкое состояние, теперь оно мешало во всём! Например, сегодня он даже не выходил из дома, только запустил набегавшихся по территории собак. Пожалуй, это было единственным плюсом от ухода жены, Мила терпеть не могла валявшуюся на полу шерсть. Но Олег всё ещё никак не мог в это поверить! В то, что это в самом деле произошло. Просто в один из дней она проснулась и сказала: «Всё, Чижов, я устала. Ты меня достал. Я ухожу!»

Сначала Олег подумал, что Мила уходит к подруге, но когда она стала паковать чемоданы – догадался, что жена собралась на отдых. И только когда она не вернулась ни через неделю, ни через две – Олег позвонил ей и оказалось, что Мила теперь живёт отдельно. Он даже не сразу понял:

– Милка, ты чего? Давай приезжай! Я соскучился, вообще-то, – уговаривал он супругу, но она просто прервала вызов.

«Да пошла ты, бл..ть, на х..й! Сука! Тварь! Пи..да еба̕..ая!», – в одной фразе Олег израсходовал сразу все запрещённые в России нецензурные слова и в гневе опрокинул комод. Жаль, что на нём уже не было Милиных шкатулок, как бы они разлетелись! Она любила выставлять их в определённой последовательности, а потом сидеть и смотреться в зеркало, делать перед ним какие-то свои женские дела: душиться, пудриться, чем-то мазаться. Ещё она любила рассказывать Олегу, что нового произошло с ней за день, да вообще она много чего любила: одевать красивую одежду, покупать современную мебель, устраивать вечеринки. Она любила всех родственников Олега, всех его друзей, всех его коллег, всех его детей – их совместных детей. И, конечно же, Мила любила и самого Олега, в этом он не сомневался, хотя сама она всегда утверждала обратное и говорила, что живёт с ним только из-за денег. Но при этом так лукаво улыбалась, что Олег знал: шутит. Опять набрал ей:

– Да что?!! – раздражённо ответила Мила.

– Милка, почему ты ушла то?

– Чижов! Я тебе уже много раз говорила и не хочу повторять в сто первый раз одно и то же!

– Но я не понимаю, скажи… – Олег жалобно заныл, аж самому стало противно, но что делать…

– Да потому что ты меня окончательно достал! Ты превратился в настоящую скотину!!! Точнее, ты всегда был скотиной… Но теперь ты ещё и старая, вонючая, самовлюблённая скотина! Вот почему! – истерично прокричала Мила, а потом вдруг равнодушно добавила: – В общем, иди ты на хрен, – и положила трубку, но Олег опять набрал ей:

– Что-о-о? Ох..ела совсем? Почему старая то? Вообще-то мы ровесники!!! – он сделал паузу и продолжил уже более вкрадчиво: – Милка… да ты же самый близкий мне человек… Прошу тебя, приезжай, ты же знаешь, я не могу без тебя… – но тут его опять понесло: – Ты совсем, что ли, дура? Совсем??? А ты ведь тоже старая, вообще-то, – совершенно невпопад предъявил он.

Мила была его ровесницей. Она была идеально красива. Настолько, что, казалось, покрой её хоть десять слоёв морщин, она превратится не в увядший фрукт, а в редчайший трюфель, который всё равно все будут желать. Но Мила была не только красива, но и ещё и умна и в трюфель превращаться не собиралась: всё-таки больше всех на свете она любила себя! И эту любовь она ни от кого не скрывала, она проявлялась у неё во всём: в ухоженной без ботокса коже, стройном без целлюлита теле, грациозной без пошлости походке, дорогой без скромности машине.

Но, чёрт возьми, кто зарабатывал-то на все эти её смузи-ху..зи! Мальдивы-ху..дивы! Йоги-х..ёги!!! Бали-ху..ли!!!.. Охваченный праведным гневом, Олег взорал:

– ТАК ТЫ ПОВКАЛЫВАЙ, КАК Я, ВСЕ ЭТИ ГОДЫ! Посмотрю, какая ты, б..ть, будешь молодая! Выедь за пределы рублёвки, глянь, как там люди живут без бабок!!!

– Да я уже давно выехала, придурок! Протри глаза! – раздражённо ответила Мила и отключилась.

Олег швырнул смартфон в стену и тот безвозвратно разлетелся. Это был третий за три дня аппарат. «Бог любит троицу», – рассудил Олег и больше он Миле звонить не стал.

Вместо этого он сделал перестановку в доме, установил на втором этаже камин из нержавейки, как мечтала когда-то жена – он всё же надеялся, что она вернётся. Но она не вернулась. И, как оказалось, с её уходом чёрная полосы в жизни Олега только началась.

На Новый Год все собрались у него на участке их обычной тёплой компанией. Отмечали бурно, пили много, кричал громко – в общем, всё как всегда. Под бой курантов Олег разбил чугунной кочергой нулёвый спорткар, опрометчиво блеснувший под горячую руку в темноте – это был его последний подарок Миле, который она демонстративно оставила на парковке возле дома, уехав на прошлогоднем гелике.

Олег его долго и самозабвенно мутузил, но решил на этом не останавливаться и, подбадриваемый залпами петард, прошёлся и по Валькиному джипу. Партнёр вступился за автомобиль и погрузил разбушевавшегося Олега в костровую чашу. Не сразу выбравшись, Олег плюхнулся тушить джинсы в сугроб и все дико ржали, глядя, как из него идёт пар. Ржал и сам Олег. Но их на первый взгляд незамысловатые забавы имели принеприятнейшее продолжение утром второго января.

Отхлебнув плотную сливочную пенку с ароматного кофе, Олег открыл поисковик и поперхнулся при виде главной новости дня:

«Владельцы (***) делят штурвал». А для пущей убедительности рядом фотография, на которой Валька сажает Олега в костёр.

Олег оторопел… Руки застряслись ещё сильнее: он живо представил, что будет дальше: падение акций, взлёт конкурентов, банкротство и нищета… Он бросил взгляд на спасительный ящик с ружьём – совсем недавно они проводили их кореша, отправившего себя таким образом в последний путь…

Но самое страшное было в том, что самое страшное в этой страшной ситуации было не это… Олег тряханул головой – дурацкие таблетки резонировали в голове такими дурацкими каламбурами… И всё–таки самое страшное было не это…

Олег вскочил – сидеть уже было невозможно, надо было срочно что-то сделать! Беспомощно озираясь в поисках прислуги, он вспомнил, что разогнал всех к чёртовой матери в своём очередном приступе гнева! Пришлось самостоятельно налить себе воды и запить все эти бесполезные таблетки… и на кой чёрт он вообще их пьёт! Ведь только тупеет от них! А теперь ещё и беднеет…

«Колёса» придали ускорения и Олег нервно забегал по этажу: и всё таки… кто же сделал это дурацкое фото?? Ведь вчера здесь были только самые близкие… на снимке они с Валькой… значит, хотя бы ни один из них… это уже хорошо… После вчерашнего веселья у Олега случился очередной провал в памяти вследствие чего события сохранились весьма фрагментарно. Он схватил смартфон, чтобы сообщить новость Вальке, но тот уже и сам звонил:

– Видел новость? – синхронно спросили они друг у друга. .

– Ты где??

– Дома…

– Ща буду!

Через десять минут Валентин въезжал в ворота: они жили в одном посёлке, на соседних улицах, но по старой привычке тот передвигался исключительно на своём бронированном автомобиле. Войдя, он произнёс:

– Значит, так! – он достал любимый виски, который Олег всегда держал для него, налил им по пол стакана и оба, не чокаясь, выпили. Всегда спокойный Валентин нервно ходил из угла в угол просторного второго этажа с видом на дорогие сосны.

– Та-а-к… – он опять разлил. Выпили. Сели рядом на диван и смотрели в стену, сделанную из какого-то очень  модного камня. Это был новейший дизайнерский писк, по словам самого дорого архитектора, фамилию которого никто из них не помнил. Думали они об одном и том же.

– Дела…

Валентин опять заходил. Он подошёл к окну, открыл его и начал глубоко вдыхать свежий и морозный воздух:

– Значит, вот как… Только этого нам не хватало…

– Да… – согласился Олег.

– А я тут думать стал, Олежа… Знаешь, у меня как предчувствие было… Какие то странные ощущения стали возникать, и я всё никак не мог понять, что это…

– Да?

– Да… Только не смейся, стало казаться, как будто есть что-то рядом…Или кто-то…Божественное… Свет…

– Что-о-о? – изо всех сил стараясь не заржать, переспросил Олег. Валька, гроза 90-хх, характерный тем временам двухметровый амбал, который даже школу не закончил, и вдруг «Свет», «Божественное»…

– Да не знаю даже, как сказать… Будто есть кто-то рядом…Как будто смотрит на нас, следит…

– А я тут читал, – Олег кивнул на лежащий на столе психиатрический справочник, – что если у тебя мания преследования, то это ещё не означает, что тебя не преследуют, – он раскатисто заржал и Валентин тоже заржал, но с допустимой для него отсрочкой.

В купе Алика была абсолютно одна, и эта никем не прикрытая незаполненность намекала, а пустующее сиденье напротив и вовсе давало понять, кто она такая на самом деле!

А ей уже и не нужны были эти намёки! Она и без них теперь всё прекрасно понимала. Да, надо было признать, что до сегодняшнего дня она об этом всего лишь догадывалась, лишь настороженно подозревала, трусливо отгоняла от себя эти неудобные мысли – ведь неприглядную правду сложней всего принимать.

Но теперь… Теперь ей прятаться было не от кого! Теперь она сидит одна, наедине с собой, и кого же ей в этом винить? От кого бежать? Чего бояться? Какой смысл теперь скрывать свою подлинную сущность? Да и зачем…

Она вгляделась в окно: «За окном ненастье – безумию здрасьте!» – пришло на ум и больше ничего не приходило… Кромешная тьма… прямо как у неё в душе! Какая же гармоничная в своей безысходности гармония! Возможно, это даже поэтично…

Но Алике не хотелось поэзии! Она жаждала совсем другого состояния!

«Жаждала!…» – она даже усмехнулась этому своему причудливому желанию. Да чем же она заслужила это другое состояния? Да ещё не просто его хотеть, а жаждать! ЖАЖДАТЬ!!! Да кто она такая? И слово то какое придумала! И как вообще такое возникает в её голове?! Хотя в её голове и не такое может возникнуть… И что теперь с этим всем делать… Теперь этот бессмысленный поток глупостей даже некому будет остановить…

Вспомнив маму, она закрыла рот и беззвучно завопила… стало совсем неприятно… Тошно! Всё бесит!!!

Надо же!!! Какая нелепая надсмешка судьбы! А ведь столько книг об этом написано, но ни в одной из них нету самого главного!!! Почему же никто об этом не предупредил? Почему?? ПОЧЕМУ???

Алика сложила руки и замерла… Она не чувствовала себя… Её как будто бы даже и не было… Была только боль и чернота… Но как это? Как такое возможно??? Раз что-то болит, значит, она есть! Она жива! Она живёт!!!

Это хорошо… Алика хотела жить. Она хочет жить! Больше всего на свете она хочет жить! А может быть, даже больше ВСЕХ!

Стучали колёса, за стенкой возились соседи: какая колоссальная слышимость! Что они там делают? Почему постоянно чем-то шуршат? Откуда у них в поезде возникло столько дел?

Алика огляделась: сиденья, чемодан между ними… Столик… Чем и зачем можно так долго шерудить?

И разговоры их были странными… Женщина ворчала на мужчину из-за того, что он забыл купить в дорогу пряник, который она, как оказывается, специально просила… ПРЯНИК!!! Господи!!! Просто обычный пряник!!! Он забыл пряник!!! Нет, если Алика ещё не сошла с ума, то за два дня с такими соседями за стенками точно сойдёт! Ведь неужели и вправду можно расстраиваться из-за того, что у тебя нету пряника??? Как ПРЯНИК может на что-то влиять? Или может?… Мама вот тоже обожала пряники, и тоже могла бы, наверное, расстроиться из-за его отсутствия… А вот Алика любила только колкую сладкую глазурь и всегда обгрызала её, оставляя сам пряник нетронутым. Мама ругала её за такую расточительность и доедала за ней… А вот Алика не смогла бы доесть за кем то пряник… если его уже кто-то обгрыз… ей было бы неприятно…

Постепенно возня в соседних купе стихла и без этих звуков Алика осталась совсем одна. За окном мелькали деревья. Они тянули свои костлявые ветви к небосводу, беспечно обнажая в порыве стволы.

Свет потух. Ночная мгла заполнила всё изнутри.

К загородной резиденции Олега Борисовича они подъехали чуть раньше. В череде высоченных заборов стала появляться неожиданная брешь – рядом с ними раздвигались автоматические ворота, за которыми их уже встречал хозяин в помятой рубашке. Он мощно жестикулировал, приглашая гостей вовнутрь, и Виктор, аккуратно въехав на полукруглую мощёную стоянку, припарковался под вечнозелёной сосновой лапой:

– Тебе долго? – повернулся он к Мартину.

– Документы отдать и познакомиться, минут пятнадцать, подождёшь?

– Не вопрос.

– Я оплачу по двойному тарифу, выходной же, – заверил его Мартин, но Виктор отмахнулся, мол, не бери в голову.

«Помятый» в это время обхаживал машину: Виктор ездил на старом, уже ставшим раритетным лексусе, перекрашенном под такси и уже привык к подобному интересу со стороны. Тот настойчиво постучал в окошко и Виктор опустил стекло.

– Такую тачку попортил, – услышал Виктор уже также ставшую привычной для него шутку и лишь невозмутимо пожал плечами.

– Я вам сейчас свои̒ покажу, – кивнул он на прозрачный гараж с его маститыми обитателями и распахнул водительскую дверцу, приглашая Виктора следовать за ним.

Виктор помедлил, взглянув на Мартина, но тот подмигнул и они оба вышли из машины.

Мужчина кивнул и зашагал впереди бодрой, размашистой походкой. Но мощёная тропинка, игриво огибая сосны, обогнула также и гараж и вывела их к раскидистому коттеджу со стеклянными окнами вместо стен. Олег распахнул входную дверь и они вошли в гостиную, посреди которой восседали две пушистые собаки и приветливо взирали на гостей.

– Это Герда и Кай, – кивнул в их сторону Олег, – а я – Олег, – спохватившись, он пожал им руки и когда они тоже представились, он усадил их на диван, предупредив: – Только давайте сразу на «ты», чтоб не усложнять, а то у меня и так всё сложно.

Он забегал, наводя порядок. Собаки же, услышав свои имена, принялись весело мести пушистыми хвостами пол и Мартин с Виктором наблюдали, как вокруг них вздымается и оседает белая породистая шерсть.

– Сегодня суббота… – Олег остановился, дыхнул на смартфон, потёр его экраном об себя и, погрузившись в мягкий диван напротив них, подытожил: – Время идёт, а время – деньги! Особенно твоё! Да, Мартин? – хохотнув, он подмигнул ему. – Поэтому давайте я вкратце очерчу свою проблему, с вашего позволения, конечно же! – и, не дождавшись их позволения, он начал:

– В общем, так… – он многозначительно крутанул глазными яблоками: – Либо меня глючит, либо кто-то всё-таки взламывает нашу систему! А, может, и то, и другое, этого то я как раз и не могу понять! – он кивнул на прозрачный столик между их диванами.

На столике лежал закрытый ноутбук, психиатрический справочник, стоял пластиковый контейнер с лекарствами и бутылка с красноватой жидкостью без этикетки.

– Я посмотрю? – потянулся к лекарствам Мартин.

– Конечно, – беззаботно махнул Олег.

Мартин принялся со знанием дела перебирать препараты, а Олег радостно пояснил: – Все думают, что я ё..нулся! Дай ка мне во-о-н стоит, – и, взяв протянутую Мартином бутыль, он ловко материализовал три рюмки.

– Нет… нет, я за рулём, – поспешно уклонился Виктор и Олег застыл:

– А ты? – взглянул он с надеждой на Мартина и тот кивнул. Виктор же украдкой взглянул на время и пожалел, что не оставил Баюну ещё и сухой корм: встреча явно затягивалась.

Они выпили и Олег сразу же налил по второй, но Мартин деликатно отказался:

– Отличная вещь, но я пока пас, спасибо, – тактично пояснил он, Олег же залпом опрокинул вторую. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он бросил руки на диван и сказал:

– Всё началось этой осенью. Точнее, нет, ещё той весной… Я стал видеть… кое-что… – эти слова он произнёс осторожно, наблюдая за их реакцией: Виктор слушал его с интересом, Мартин понимающе кивал, и он, приободрённый такой поддержкой, продолжил:

– Да это сложно прям так объяснить… всё соединить воедино… – он мялся, подбирая слова: – С одной стороны, вроде дохрена всего есть, что рассказать… но это всё так сложно… И вон… – кивнул он то ли на ноутбук, то ли на бутыль, – в мире что творится… И все говорят, что это нормально, что меня кроет, сейчас всех кроет, но мне то от этого не легче!!! За эти годы я столько друзей потерял!… Вано из-за вируса полег, Гарик обанкротился и… залез в петлю прям на свой ДР, прямо при гостях! Все думали, что он шутит, а он не шутил! – Олег поморщился и покачал головой, охваченный трагическими воспоминания, но тут же воспрял : – А недавно вон Саха! Он вообще из нас самый кремень! Так в дурку попал, прикиньте? Читал с утра до вечера новости и все ведь ему говорили, что не надо так много их читать, но он никого не слушал и продолжал… Ну и в общем начитался так, что начал бегать от памятника Пушкину и орать, что тот ожил! – Олег неодобрительно покачал головой: – Его прям там, на площади, скрутили и в дурку… – он сделал паузу, после которой неожиданно заорал: – А я так не хочу!!! – вырвался он из недр дивана и опёрся руками о стол: – Мне пятьдесят шесть, а я из них ещё ни дня не отдыхал! Ни дня!!! – вскинул он руки и со стола торопливо исчез оставшийся от его ладоней мутный след: – Я хочу найти эту гниду!!! – пригрозил он скрытому неприятелю кулаком и его подбородок тоже затрясся.

– Какую? – невозмутимо спросил Мартин.

– Которая портит мне жизнь!!! – Олег потянулся к лекарствам, выдавил несколько таблеток и, положив в рот, запил самогоном. Немного успокоившись, он продолжил: – Как этот называется? Кто суёт нос в чужие дела? – он нахмурился, силясь вспомнить: – Крот…

– Крыса? – подсказал Виктор.

– Точно! Она! – он обрадовался и поведал им историю о слитой в сеть фотографии их новогодних посиделок.

– То есть, получается, вредитель – это всё-таки кто-то из ближайшего окружения? – кивнул Мартин на свой чемоданчик с полиграфом, называемым в простонародье детектором лжи.

– Ну… не всё так просто… Не всё так просто… – он покачал в резонанс головой, – в нашу систему так просто не влезть… – Точнее, в неё вообще невозможно влезть! Поэтому я уже и сам начинаю верить, что сбрендил… – поморщился он этой явно неприятной ему самому версии.

– Но говорят, что любую программу можно взломать…

– Да-а… программу! Но у нас не программа! Это – поисковая система! В её основе лежит сложнейший алгоритм! Я сам его изобрёл и сам же и зашифровал! – Это – ядро (***)! Сердце нашего рунета, если хотите!!! – торжественно произнёс Олег и собеседники почтительно закивали, а он, довольный произведённым эффектом, продолжал: – Поэтому, если кто-то и может писать что-то в алгоритме, то только я сам! – он подался вперёд и зловещим шепотом пояснил: – но я этого не делал!!!

Он встал, припадая на затёкшие ноги и, разгинаясь в пояснице, добавил:

– В общем, открываю я однажды алгоритм, чтобы обновить код, и что же я в нём вижу? – он растопырил пальцы: – Я вижу в нём постороннее слово! –он распрямился, хрустанув поззвонками.

– Матерное? – улыбнулся Виктор.

– Если бы! – усмехнулся его шутке Олег.

– А конкуренты? Промышленный шпионаж? – не унимался Мартин, но Олег взглянул на него с умилением:

– Мартин… дорогой… это невозможно! Невозможно в принципе! Система так устроена, что это не то, чтобы ВИДИМЫЙ код… Нет… Я задаю ряд команд и генерирую алгоритм. Примерно раз в год (***) полностью обновляется. С нуля! Противовзломная система, так сказать… это сложно объяснить на пальцах, но, поверь, кроме меня писать там эти слова некому! Но я этого не делаю… Вроде как… Я уже и сам не знаю, может, меня правда дурка ждёт… Ведь когда человек сходит с ума, он сам этого не понимает, да? – грустно взглянул он на Мартина и тот с сожалением кивнул.

– То есть, выходит, каждый год создаётся новый поисковик? – удивился Виктор.

– Точно! Так и есть! – обрадовался Олег его прозорливости.

– Надо же, а так не скажешь…

– Конечно, не скажешь! Вить! Для этого то всё и делается, чтобы никто ничего не замечал! Зачем замечать-то? Люди начнут напрягаться, думать, что теперь что-то не то, что-то новое – а люди боятся нового! От страха они побегут пробовать другие системы… Народ вообще в своей массе любит всё одинаковое и привычное… НО! – он назидательно поднял указательный палец: – Чтобы это одинаковое и привычное работало всё лучше и лучше! Эффективнее и эффективнее! Вот для этого то мы и стараемся. И это вечная гонка!

– Получается, каждый год ты создаёшь новый поисковый алгоритм? – Мартин был удивлён не меньше Виктора и тоже решил уточнить, правильно ли понимает Олега.

– Да, да, ребята, новый… – буднично ответил Олег, нервно вороша страницы своего психиатрического справочника.