Смерть пахнет сандалом – Мо Янь

Роман, конечно, затягивает. Богатый язык, образы, погружение в культуру, интересные персонажи с крутыми характерами. Но еще мне понравился мощный антиколониальный посыл. Как я поняла события разворачиваются примерно после опиумных войн, когда империя Цин ослабла и иностранцы разгуливали по Поднебесной как у себя дома, что конечно напрягало простой народ. Всей душой сочувствовала простым китайцам. Что еще? Конечно, не все смогут читать про казни. Тут в полной мере раскрывается что такое «китайская пытка», и как держать в дисциплине такую перенаселенную страну. После этой книги я уже перестала удивляться, откуда хунвейбины Мао так жестоко научились обращаться с жертвами культурной революции – так это было на генном у ровне у них видимо.Не самая простая работа Мо Яня, но наверное, по богатству описаний – самая насыщенная красками.

Творчество нобелевского лауреата 2012 года по литературе Мо Яня продолжает обрастать новыми гранями по мере того, как его увесистая библиография издаётся на русском языке. Начинали мы с потрясающей эпической трагикомедии с мифологическими и буддийскими мотивами «Устал рождаться и умирать» и роскошной раблезианской сатиры на современное общество «Страна вина», после которой стиль китайского автора метко прозвали «галлюциногенным реализмом» (а по факту сюрреализмом, но с китайской спецификой). И с каждым романом всё более очевидным становился факт, что писатель не повторяется. Возьмите психоделическую сказку «Сорок одна хлопушка» или горькую драму на грани с притчей «Лягушки» о политике «одна семья – один ребёнок», основанную на семейной биографии. «Смерть пахнет сандалом» заставит вас в очередной раз стереть мел с доски и посмотреть на творческую задачу под другим углом.Так далеко в историю своей страны писатель ещё не погружался: рубеж XIX–XX веков, Ихэтуаньское (или Боксёрское) восстание, излёт последней династии Цин, когда Поднебесная разрывалась между гибнущей империей, засильем иностранцев и попыткой держаться за тысячелетние традиции. Но в романе прежде всего интересна форма: Мо Янь стилизовал текст под традиционную оперу маоцян, характерную для его родного региона. Поэтому новелла выходит насыщенной звуками и образами, ритмичной, по-настоящему полифонической. «Мой роман – о голосах», – пишет автор в послесловии.Поскольку арии маоцян, со слов китайского литератора, «преимущественно скорбные и печальные», текст в полной мере этому настроению соответствует, включая редкую для творчества писателя натуралистичность (в частности саму пытку сандалового дерева), но сохраняет все фирменные отличительные черты творчества Мо Яня: невероятную живость описаний и героев, динамичность происходящего, обращение к народной мудрости без пафоса и патетики, сдержанную эмоциональность. Учитывая форму, не удивительно, что в этом гремучем коктейле находится место романтическим мотивам и лиричности. А вот сатирическому таланту в силу темы здесь особо негде развернуться. Поэтому пространство привычных для автора трагикомических сцен занимают сильные драматические «панчи», которые органично подводят к гранд-финалу по всем законам сценического искусства: настоящему кровавому театральному представлению, апофеозу.В том же самом послесловии Мо Янь признаётся: когда друзья в процессе написания романа спрашивали его, о чём текст, он терялся. Пожалуй, такое же ощущение продержится в голове до последней страницы, а смыслы во всём их многообразии будут ускользать и замещать друг друга. Жизнь и смерть, правда и интерпретации истории, человеческие взаимоотношения, преступление и наказание – всё это смешается в кровавом цунами.Автор предрекал роману сдержанную реакцию публики, которая отдаёт предпочтение более традиционным для писателя новеллам. Действительно, «Смерть пахнет сандалом» выглядит экспериментом и громким высказыванием на разные темы в большей степени, чем привычной нам прозой с понятными акцентами. Но от этого Мо Янь не перестаёт быть собой.

Сам наш писатель выскажется по завершении книги, идею о которой он лелеял и возвращался к ней, начиная с 1992 года, —«Это то произведение, которое нужно зачитывать вслух и воспринимать ушами, это тот роман, которому нужно посвящать себя всем телом и душой»

Мо Янь, народный и во многом «деревенский писатель», получивший Нобелевскую премию по литературе и признание не только у себя на родине, но и далеко за её пределами, немного лукавит, когда пишет в послесловии, что книгу его лучше примут читатели, «которые несут в себе любовь к народной культуре», нежели более утончённые и склонные к западной литературе и культуре… Я прочитал этот великолепный роман и восхищён мастерством автора!Перед нами предстаёт история в трёх книгах и восемнадцати главах, стилистически восходящая к старинному народному плачу-песнопению «маоцян» («прекрасные» или «кошачьи мелодии», исполнялись изначально на похоронах, потом стали частью народных представлений). Начинается история эта с конца, когда…На рубеже ХIX и XX вв., на закате династии Цин – на заре Китайской республики, в северо-восточной провинции Шаньдун, в уезде Гаоми (кстати, малая родина Мо Яня) в простую семью красавицы с «большими ногами» Мэйнян и придурковатого мужа её Сяоцзи, который рубит свинину и собачатину для ресторанчика жены, приходит беда.Вначале откуда ни возьмись в доме появляется виртуозный палач, сорок лет верой и правдой прослуживший при императорском дворе. Он оказывается свёкром Чжао Цзя, отцом дурачка Сяоцзя, той самой «бабушкой Чжао» (прозвище «бабушка» получает лишь главный палач в империи, есть намёк на «повивальную бабку», словно помогающая родиться человеку уже на том свете). Этот вернулся на родину, на покой, получив из рук императрицы Цыси сандаловые чётки, а из рук государя – сандаловый трон.«Дать человеку умереть только после великих мучений – это китайское искусство, суть китайской политики…»Одновременно доходят слухи о том, что отец героини, известный актёр и певец, продолжатель и хранитель традиций «опер маоцян» Сунь Бин схвачен из-за того, что вступил в отряды восставших против пришлых на китайские земли немецких войск. Немцы (эти «рыжебородые и зеленоглазые дьяволы») давно оккупировали север Китая и строят свою железную дорогу, разрушая могилы предков. Сунь Бин возглавил импровизированное войско, которое больше похоже на театральную труппу.Кроме исторического и народно-патриотического контекста, а также стилизации под старинные народные песни, роман проникнут особой символикой, древними метафорами, восходящими к средневековым эпосам, сравнением героев с образами животных или легендарных воинов и правителей. Есть тут и любовная линия – история красавицы Мэйнян и влюблённого в неё главы уезда Гаоми – утончённого гурмана, любителя изысканно приготовленных собачьих ног и знатока китайской поэзии Цянь Дина, женатого на внучке сиятельного и почтенного в Китае чиновника.«Великий муж, рождённый в смутное время, если не ухватывает печать чиновника, то берётся за рукоятку меча!»От лица пяти персонажей нам предстоит дойти до истоков каждой сюжетной линии и вернуться к началу, которое и явится кульминацией романа. Мы познаем весь ужас и красоту китайских казней: познакомимся с мечом «Главнокомандующий» (его молниеносного взмаха могут удостоиться лишь единицы счастливчиков), проникнемся искусством «тысячи усекновений» и шаг за шагом проследим за мучительной и долгой «казнью сандалового дерева»… (Очень впечатлительным можно тоже читать, но с осторожностью!).«Это представление для умерших, чтобы они могли взойти на небо, это представление для тех, кто при смерти, чтобы они спокойно покинули этот мир»Великолепно исполненная песня, которую в конце мурлычит не только придурковатый Сяоцзи, но и утончённый Цянь Дин. А мы вместе с Мэйнян сможем оплакать как прошлое, так и будущее, которое казалось нам таким многообещающим и наполненным радости и жизни…Спасибо, Мо Янь, мяу-мяу…