Чертополох. Философия живописи – Максим Кантор

Никогда не замечал за собой тяги к искусствоведению, возможно, это как-то связано с тем, что происходит с живописью и архитектурой сейчас. Нет, чисто технически это было интересно: вот белый цвет рядом с красным цветом, это уже не белый цвет и т. п., – но затем абстрактные картинки меня утомили, они давали много уму и ничего – душе. Казалось, что вот тут-то надо включать биографические передачи про художников и скульпторов, выслушивать монологи г. Волковой, где слово «гениальный» звучит чаще, чем слово из трёх букв в подростковом кругу, но не зашло. Несколько раз я всё же брался за искусствоведческие статьи, откуда тянуло мертвечиной. Основная проблема таких статей в том, что они забывают о личном отношении, а, если не забывают, то адекватно его выразить не могут, чтобы не скатиться в пошлость. Максим Кантор не похож ни на кого.Хотя бы тем спорным утверждением, что

В рассуждениях о картинах я исходил из того принципа, что высказывание одного человека обязано быть понято другим, причём каждым. Нет, полагаю я, условного метаязыка, нет шифра искусства, недоступного профану. Любой, в том числе непосвящённый, имеет право и возможность понимать язык живописи – ровно на том основании, на каком всякий человек может и должен понять другого.

Из этого следует несколько особенностей этой книги:

– каждая не декоративная, но образная картина/скульптура/здание имеет под собой высказывание, которое можно адекватно вербализировать без критической потери;

– произведение искусства рассматривается на нескольких уровнях: от строго конкретного (что нарисовано) через привязку к исторической ситуации и биографии художника (кто нарисовал, когда нарисовал, почему обратился к этому сюжету, с чем рифмуется в истории искусства) до метафизического (что сказано и почему автор так думает + связь с современностью, вечностью);

– не все художники удостоены внимания, а в первую очередь те, кто утверждал сострадание, гражданское достоинство, сопротивление идеологиям империй и морали сытых рантье. Это и Микеланджело, и Мантенья, и Брейгель Старший, и Босх, Ван Гог, Петров-Водкин, Руо и др.Это далеко не всё (да и бессмысленно перечислять здесь всё), но, если попытаться выразить в целом, то в этих тридцати эссе сжата история образного искусства масляной живописи в Европе – история живописи, увиденная М. Кантором. Если вы читали его художественные произведения вроде «Учебника живописи», то вы примерно поймёте о чём речь, ведь Кантор везде говорит об одном и том же – он не разделяет себя на Кантора-художника, Кантора-литератора, Кантора-публициста, как человек Возрождения. Его статьи, знатока и нетипичного христианина, и вправду будто возвращают во Флоренцию Лоренцо Великолепного – настолько убедительно воссоздано мышление ренессансных творцов, что следующей моей прочитанной книгой будет «Божественная комедия».Когда-то я читал некоторые из этих эссе в журнале «Story», но это не биографии – это именно философские эссе, написанные страстным художественным языком, и пометка на книге «Для широкого круга читателей» соответствует действительности.P. S.: главный минус книги – отсутствуют иллюстрации. Полное фиаско, учитывая тематику книги.