Харитон Байконурович Мамбурин
Коварный уклонист. Книга пятая
Пролог
Это был конец.
Ему впору было обосраться или хотя бы начать молиться, когда над головой загрохотали башмаки и раздались начальственные вопли полицаев, но вместо этого Михаил Басх по прозвищу Крюгер, внезапно ударился в воспоминания. Причем, не много, ни мало, как о своей мамаше и её последних словах, обращенных к сыну, которого она вышибала в тот момент за порог.
«Я тебя растила, ублюдок, заботилась о тебе и кормила, чтобы ты, впоследствии, отплатил мне той же добротой. Вместо этого ты пытаешься заложить дом, мой дом, своим дружкам, торгующим дурью! Думаешь, я не знала? Хах! Мальчик мой, у тебя впереди знакомство с тремя величайшими суками: мной, жизнью и твоей идиотской привычкой трепать своим языком по пьяному делу. Я уж, так и быть, отнесусь к тебе как мать – просто выкину тебя сейчас отсюда и из своей жизни, продам дом Чего Самлану, а затем уплыву пропивать свои деньги на Касдам. Давно хотела! Только вот запомни, придурок, другие суки тебя так не пожалеют. А теперь пошёл вон, мерзкий кусок дерьма, пока я не всадила в тебя нож!»
С тех пор прошло много лет. Крюгер не раз и ни два с благодарностью вспоминал свою незабвенную мамашу и её доброту. Знай он тогда, шестнадцатилетний тупой сопляк, уверенный, что знает всё и вся, кем была раньше Тарришия Басх, он бы скорее застрелился, чем стал бы подставлять мамочку, но та, видимо, на старости лет стала сентиментальной.
Или очень хотела пропить их домик. Не суть.
Особенно сейчас, когда над головой Крюгера грохочут солдатские ботинки. А это значит, что он не только будет в самом скором времени расстрелян за преступления против власти, но еще и то, что он, наконец, познакомился с третьей величайшей сукой – последствиями своей идиотской привычки по пьяни распускать язык.
И ведь всего… всего один раз сболтнул он о этом доме. Давно, почти пять лет назад, мельком, да еще и не вяжущему лыка Кимерису!
Херов одноглазый эльф! Он запомнил!
Сейчас Крюгера вытащат из подпола как жирную белую личинку крупного рогатого жука, водящегося в этих краях, после чего будет все кончено. За ним сюда, на край света, могли сунуться только люди барона Вейда, а этот господин не любит связываться с живыми преступниками. Михаилу отрежут голову, сунут в бочонок с солью и доставят в столицу, вместе с докладом, что лидер «Свободы и равенства» нейтрализован.
А как хорошо всё складывалось. На следующих выборах впервые за всю историю Эсхата места в парламенте страны должны были получить представители партий сельского хозяйства и рыболовных артелей. Простолюдины в палате лордов! Это, сука, была бы победа! Лиха беда начало, но ему, Крюгеру, был нужен только прецендент, он и его люди вцепились бы в него, как голодающий пес в ляжку жены мясника! Они вкалывали ради этого дня почти десяток лет!
Удар был всеобъемлющим. Законники ударили не по рыболовам и не по сельским хлебожуям, они точечно врезали по организации «Свободы и равенства». Ключевых людей Крюгера вынимали из их убежищ, как тех самых личинок жука. Ни допросов, ни заключения, лишь ближайший пень, удар топором, упаковка головы. Так в Эсхате обычно поступали с слишком уж замаравшимися преступниками, чей ордер на арест или устранение подписан одним из герцогов.
Их просто вынесли как мусор.
Сам Крюгер уцелел лишь за счет того, что курировал в тот момент одно щекотливое дело, руководя двумя десятками записных душегубов, получающих плату только с его рук. Эти молодцы положили весь отряд законников, прибывший по душу Крюгера, но затем, вытряхнув из заказчика все наличные деньги, велели валить Михаилу куда глаза глядят.
И он свалил, сюда, на Хломское побережье, в темную просторную избу Хадда-висельника, стоящую наособицу от небольшого городка. Висельник промышлял скупкой краденого, а прикрывался варкой очень неплохого самогона, который можно было продегустировать в его гостевом зале. Брал он за свое крепкое пойло много, так что контингент, собирающийся временами у него за рюмкой, обычно был мал, немногословен и не беден.
Но Крюгера нашли даже в этой богами и драконами забытой дыре.
Вот он сидит, временами прикладываясь к фляжке хаддова самогона и слушает, как два утырка окучивают какую-то девку, каким-то раком забредшую к Хадду. Это действительно было весело, так как молодцы, прицепившиеся к девке, не торопились и не усугубляли, а, будучи мужиками хорошо так пожившими, если судить по голосу, убалтывали «зеленую» на тройничок, да еще и по-хорошему. Та пищала свои отказы так тонко и жалобно, что сам Крюгер, мужик тертый донельзя, и то бы не утерпел, разложив подобную писюшку прямо там, на столе. А эти держались. Похоже, просто из уважения к хозяину. И то верно, Хадд свои правила блюдет крепко, репутация у него среди местных работников ножа и топора, просто отличная. Хулиганства не спустит. Правда, кто помешает этим орлам девку выцепить на пути из хаддовой хаты? Выбор у нее был не богат.
Так что Крюгер, опустошивший половину фляги, уже догадался, что зеленую девку пытаются запугать, чтобы она драпанула из чужого дома со свистом. А там в ночи, сколько этого свиста? Там и тройничок случится, да и с выдумкой, с продолжением. Авось потом и продадут дурочку. Сюда, в порт этого городишки, самые разные суда заходят. Кстати, именно поэтому Крюгер на Хломское побережье и сунулся.
Однако, сегодня ночью всех ждал облом. Наверху ругались с знакомыми Михаилу до боли в деснах интонациями законников, слышались возмущенные глухие крики Хадда и любвеобильных воров, звуки ударов. На Крюгера посыпалась пыль от потревоженных падающими телами половиц. Это был конец.
Революционер-неудачник жадно приложился к фляжке, надеясь допить самогон до того, как лютующие наверху законники вышибут из упрямого хозяина информацию о подпольном убежище. Живым Крюгер даваться не планировал, слишком велика была уже горечь поражения. Он слишком многое держал в голове, слишком сильно лелеял надежду удрать, а затем вернуться и отыграться…
«Парочку выстрелов в люк, когда откроется. Может и три…», – подумал Крюгер, досасывая фляжку, – «А затем пулю в голову. Как сраный Кимерис учил. Под углом, мол, стреляй, целься в макушку… Ну, мамаша, ты была права».
Правда, шанса умереть героем сука-жизнь Крюгеру не дала. На этот раз.
Наверху, не успел беглый революционер навести свой ствол на люк, раздалось несколько резких криков, непонятные звуки, резкий свист, пара-тройка выстрелов, звон разбившихся кружек, а затем короткий стон, сменившийся утробным коротким хеканьем. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем послышались звуки старательно блюющего разумного. На голову Крюгеру капнуло что-то теплое, но не успел он, мазнув по макушке, рассмотреть добытое на ладони, как полилось тонкой струйкой.
Да и не в одном месте. От нежданной капели пахло отнюдь не блевотиной, а тем, что Крюгер давно знал, ценил и боялся. Металлическим и слегка удушливым запахом свежепролитой теплой крови.
Михаил застыл. Его руки, что вооруженная, что измазанная в кровище, тряслись. Сверху продолжало литься, угаживая Басха всё сильнее и сильнее. Наверху блевали и кто-то всхлипывал. В подвал продолжала капать кровь. Много. Он по каплям или даже струйками бежала вниз в неверном пламени светильника, пятнала доски, одежду, револьвер. Наверху кто-то ходил. Туда-сюда.
Нервы Крюгера не выдержали, и он полез наружу.
Выход из тайника был у Хадда на кухне, так что революционер, выбравшийся из закутка, в гостевой зал сунул своё слегка пьяное рыло и пистолет без всяких опасений за собственный зад. Но аккуратно, медленно и тихо.
Чтобы тут же почувствовать, что сейчас обгадится от страха.
Гостевой зал Хадда-висельника стал местом настоящей бойни. За Крюгером пришел с десяток разумных, которые сейчас, разделанные как бараны, валялись всюду в живописных позах. Кого-то выпотрошили, у троицы, валяющейся у дверей, в головах торчали метательные ножи, явно пробившие кости черепа, одному свернули шею… в общем, мясо. Законников порвали как щенят.
Тот, кто это сделал, заканчивал инспекцию тел. Невысокий, худощавый, с угольно-черными короткими волосами и в темных, прилегающих к глазам очках на ремешке. Убийца был одет в серый потрепанный костюм из плотной ткани, излюбленную одежду докеров, матросов и бродяг. Гном?
Сам хозяин жилья, как и его два клиента, почему-то тоже были живы. Ворюги, ранее домогавшиеся до девчонки, сейчас жались к бледному как смерть Хадду как цыплята к мамочке, но он не обращал на них внимания, неотрывно следя за невысоким убийцей, шагающим между тел. Тот, кстати, уже закончил и направился к хозяину, правда, демонстрируя пустые руки.
Тут-то Крюгеру бы тоже сосредоточиться на мяснике глазами и стволом, да вот вновь сыграла старая привычка, от чего беглец самым тупым образом залип на бабу, отирающуюся у главного входа. Девчонка была очень молодой, смазливой и столь слабоодетой в какое-то подобие узких кожаных шортиков, что за шлюшку её принять можно б с первого взгляда. А еще этот… как его… корсет, из которого едва не выпрыгивают налитые зеленые сиськи. Шлюшка и есть. Правда, в плаще из мягкой ткани, под которым можно весь этот разврат спрятать, но сейчас-то он распахнут…
Смазливая красноволосая полугоблинша, явно имевшая в папочках орка, цветом не особо и отличалась от самого Хадда, однако, по чутью Крюгера, чувствовала себя в куда большей безопасности, чем все остальные живые в зале. Она что, с этим потрошителем?
– Хозяин, – раздался глубокий и очень приятный голос, исходящий от гнома, подошедшего к Хадду, – У меня к тебе три вопроса. Ответь «да» или «нет». Только честно. Справишься, я задам еще один вопрос. А потом уйду. Понял?
Хадд кивнул, сглатывая тяжелый ком в горле. Басх, так и не поднявший свой измазанный в крови пистолет, тоже затих.
– Вопрос первый, – начал гном, слегка дергая уголком рта и тыча пальцем себе за спину, – Эти утырки. Они искали некоего Крюгера. Ты это слышал?
– Д-да, – хрипло пробормотал Хадд, нервно протирая грязным полотенцем свою жирную щетинистую шею.
– Хорошо, – бледно улыбнулся убийца, – Мне плевать, кто этот Крюгер. Вопрос номер два. Ты видел, как один из этих ушлепков сильно толкнул мою женщину? Так, что она упала?
– Да, – тут же твердо кивнул скупщик краденого. Присмотревшись, поддатый Крюгер, которого начало попускать, увидел, что на лбу зеленой шлюшки напухает шишка.
– Отлично, – еще сильнее обрадовался гном, расцветая куда более искренней и привлекательной улыбкой, – Тогда еще вопрос – ко мне или девушке претензии есть?
Улыбка мясника, такая добрая и приятная, тут же испарилась, от чего Михаилу резко поплохело. Несмотря на то, что его, казалось, еще не заметили, революционер предельно ясно понял, какой ответ ожидают от толстого скупщика.
– Нет! – Хадд-висельник ответил настолько категорично, насколько мог толстый запуганный мужик, к которому жмутся два преступника.
И вновь сияющая улыбка. А затем короткое и душевное предположение, что низкорослый убийца сейчас, конечно, может собрать трофеи с негодяев, обидевших его во всех отношениях прекрасную женщину, а может и уступить большую часть валяющегося на полу гостеприимному хозяину с большой скидкой. Вдруг согласится? И тогда он вместе со своей женщиной куда быстрее покинут этот печальный дом, куда без спросу по ночам вламываются разные упыри. Покинет, больше никому не причиняя вреда.
Хадд решил тряхнуть мошной. Ну а кто бы на его месте отказался от столь соблазнительного предложения? Тут не только он, но и ворюги, бросающие умоляющие взгляды на продолжающую стоять у дверей шлюшку, принялись за дело, сноровисто сдирая с покойников их имущество. Зловещий гном тем временем стоял у главного входа, вслух рассуждая о том, что чувствует в себе невероятный душевный подъем, поэтому готов подарить доброму хозяину четыре лошади, стоящие у коновязи… если тот купит по дешевке еще четырех.
Висельник был весь из себя согласен. Настолько, что даже наблюдающий весь этот блудняк Крюгер никак не мог отделаться от тупой навязчивой мысли, что самогонщика не грабят, а действительно, просто продают ему ненужное. Недорого. Всего-то за тощую пачку купюр немалого номинала. Ну и жизнь в довесок.
Страшный и странно притягательный гном сдержал своё слово. Он собрал с законников несколько пистолетов, пару винтовок, ободрал почти все их патронташи, а затем, быстро выбрав себе и подруге по лошади, тут же направил свой новый транспорт по лесной дороге. В ночь.
Правда, легкой неожиданностью для всех, включая и себя, стал бегущий за лошадьми Крюгер, ощутивший острейшую потребность поговорить с этим во всех отношениях замечательным гномом. Была еще одна потребность, она заключалась в легкой стирке штанов, нательного белья и, собственно, самого Михаила, но несмотря на свои паршивые отношения с тремя суками, ставить приоритеты революционер, бандит, беглец, политик и криминальный воротила умел прекрасно. Как себе, так и другим.
Поговорить с гномом сейчас было важнее, чем даже выжить.
Глава 1
Мысль о том, что всё как-то катится к чертовой матери, оформилась во время небольшого перекура. В малюсенькой речке, отстирывая свои шмотки и тело, возился наш случайный попутчик, вцепившийся в нас как клещ, красноволосая Стелла шумно возилась в кустах, пытаясь содрать с себя шорты и корсет, а я уныло раскуривал сигарету из конфискованной у одного в прошлом горластого и наглого трупа пачки. Табак был полное дерьмо, впрочем, как и вся наша жизнь в последнее время, но я все равно курил.
Из принципа.
Около трех месяцев назад я, угробив одну мерзкую ведьму, немало попившую крови у мира, грёб к острову, на котором меня ждала, сидя на чемодане с деньгами, та самая юная особа, что сейчас, шипя змеей, воюет со своими тесными портками в надежде сменить их на мягкие и удобные штаны, что я приучил её носить. Жизнь мне тогда, плывущему в теплой водичке, казалась ну просто прекрасной!
Предпосылки к такому восторженному состоянию мыслей у меня были. Саломея Аддамс, кровавая пиратка, маньячка, а заодно и мамаша одной бешеной особы, убита моими собственными руками, её воспетый в дохрена печальных песнях корабль вместе со всей командой мясников догорает невдалеке, а у меня на руках миллион барганатов и полная свобода действий. Ну и мелкий досадный нюанс в виде слегка безумной полугоблинши юных лет с жизненным опытом на уровне неношеного тапочка. Ну и кот, хотя Волди куда полезнее и разумнее. Но даже последнее приобретение наивным мной тогда воспринималось как инвестиция – Стелла Заграхорн при всех своих многочисленных недостатках была прекрасным пилотом дирижабля и неплохой любовницей. Ну и слишком много про меня знала, а убивать её не хотелось.
Черная полоса началась с того, что нас ограбили. Я, будучи уже воробьем стреляным, выбрал самую засранную и нищую деревню на всем том засранном и нищем острове, надеясь тихой сапой выбраться с помощью заплывающих туда контрабандистов на какой-либо континент. План был вполне разумен, так как денег у нас вполне хватало на покупку нормального дирижабля, что решало множество других проблем. Правда, предвидеть то, что те темнокожие ублюдки, что наймутся доставить нас на ожидающий вдалеке корабль решат, что куда разумнее будет бросить меня в кусты, пнуть несущую кота полугоблиншу в живот, а затем сбежать с нашими вещами на уже готовой к отправке лодке… я не предвидел. Просто-напросто забыв, кем я визуально являюсь для незнакомцев – обычным худощавым гномом довольно безобидной внешности.
Лодку с десятком местных я довольно быстро догнал вплавь. Киду такой фокус сотворить несложно. Правда, потом всё пошло наперекосяк. Сжимающий в объятьях мой чемодан мужик оказался очень любвеобильным, ну или его здорово потрясло, что я, первым делом как залез к ним в гости, в два удара старрхом отчекрыжил головы парочки трудившихся на веслах сопляков… сути это, в общем-то, не меняет. Заорав раненым лосем, мужик швырнул чемодан в меня, от чего пришлось сначала уворачиваться, потом потрошить остальных на лодке, только потом возвращаясь к извлечению своего имущества. А оно, мало того, что попало в воду, так еще и защелки чемодана удара об лодку не выдержали…
Нужно ли говорить, что всё происходило глубоким вечером, так как честные контрабандисты даже в такой заднице мира, как этот остров, днём не ходят? Рассыпавшиеся купюры радостно принял в себя океан, оставляя нас троих нищими, как церковные мыши. В общем, на корабль мы всё-таки попали, но остались с голыми задницами, оплатив проезд моими со Стеллой ружьями.
А затем всё усугубилось.
Про одного, который в поле воин, пословица сочинялась, когда единственной тактикой боя была «стенка на стенку». Бедные кочевники, придумавшие засыпать противника стрелами, не подпуская его к себе близко, были подлецами только с точки зрения этого противника, а попутно чуть ли не половину мира завоевали. Моего, конечно же. С тех пор и понеслось. Что может пехота без разведки, без поддержки артиллерии, без танков – против полноценной армии? Ничего.
Вот и я ничего не мог. По меркам этого мира, я уже был превосходным бойцом. Солдатом, стрелком, убийцей, шпионом, бандитом – тут что ближе, то и есть, но… Об этом никто не знал. А репутация есть и остается крайне немаловажным фактором, порой открывая двери, не доступные по-другому никак. Всё что у меня было – это старрх, пара стволов, одежда, немного поправившийся на обильных харчах Волди да наивная полугоблинша, у которой вечно (хоть и регулярно) меняется темперамент. Маловато для разыскиваемого преступника, на которого давным-давно охотятся все, включая, быть может, даже легендарных драконов. Нужен был доступ к системе, способной взаимодействовать с миром, не выставляя меня на всеобщее обозрение.
Разумеется, такие системы под кустами не валялись, а черная полоса и не думала заканчиваться. В итоге мы, оставшись с почти пустыми карманами и одним моим ножом были высажены на самом севере Лазантры. Континента, на котором меня и призвали в этот мир.
Что делать? Найти полулегальную рюмочную, заставить Стеллу одеться посвободнее, а потом подождать, пока на эту нимфетку не клюнет хоть кто-нибудь. Затем негодяи распускают руки, из-за стола поднимаюсь неотвратимо-молчаливый я, происходит процесс нанесения легких и средних травм, взимается компенсация за всё подряд, ура, у нас есть деньги на завтра. Хороший план.
Вышло, правда, не очень. Разумные, которых я выпотрошил, определенно имели отношения к какой-то государственной службе. Это прослеживалось в их почти одинаковой запыленной форме, в значках, в табельном оружии… пришлось доить местного трактирщика на полную. Нам теперь предстоит сматываться отсюда подальше.
Из кустов, растущих прямо у воды, держась за их длинные гибкие ветки, выполз из воды тот самый назойливый мужик, что бежал за нами. Что примечательно, даже вовсю пылая жаждой общения, глотку он на весь лес не драл, а кричал, можно сказать, шепотом, от чего и заслужил щепотку уважения. Кроме того, у него были разноцветные глаза. А еще он был психом, если рванул на своих двоих за мясником, только что превратившим одну избу в филиал бойни. Или…
– Тебя зовут Крюгер, – обратился я к мокрому мужику, с растерянным видом идущему ко мне, – И ты – в жопе.
Застыв на секунду, мужчина хлопнул пару раз ресницами, глядя на меня, а потом неожиданно ухмыльнулся. А затем сел около кота, не двинувшегося с места, но покосившегося на нового соседа с изрядным сомнением.
– Как насчет того, чтобы помочь мне из нее выбраться? – спросил он.
– Я похож на того, кому нужна работа? – поднял бровь я.
– Ты похож на того, кто хотел грабануть пару полунищих обормотов, подцепив их на медовый крючок, – бодро среагировал отмывшийся от крови и посвежевший внешне мужик, – Поэтому, думаю, что ты, как минимум, меня выслушаешь.
– С чего ты это решил? – спросил уже почти согласный я, глядя на дерущуюся с нежелающим её отпускать кустом Стеллу.
– Ты меня не убил.
Солидный аргумент.
Так и началось общение двух негодяев с большой дороги, один из которых был когда-то шерифом, а второй революционером. Причем, ирония жизни была в том, что оба они планировали вернуться к своей старой деятельности. Или, хотя бы отметиться в местах боевой славы.
Михаил Басх, этот разноглазый белокожий жилистый мужик, при всех своих ухватках, выдающих в нем отпетого бандюгу и подлеца, был патриотом. Или, что я вполне допускал – он тот еще амбициозный ублюдок, увидевший единственный способ собственного возвышения в том, чтобы слегка смешать социальные слои. Не суть важно. Главное, у него были мозги, связи, потрясающий нюх на выгоду, а заодно и амбиции, которые и втыкали шило в худой зад этому прожжённому прохвосту с повадками убийцы. А еще у него в кармане практически была революция. Ключевой момент: «была».
В каком плане? Тут нужно начать издалека.
А именно с Эсхата. Вполне себе большой и развитой страны, отхватившей себе почти треть северного побережья Лазантры. Самую «вкусную» треть, через которую проходил основной траффик межконтинентальной торговли. Кроме этого, Эсхат имел ресурсы, преимущественно субтропический климат, много полезных ископаемых… в общем, можно сказать, был упакован на зависть всем соседним странам. А еще, это уже в минус, здесь была монархия. Не простая, а парламентского типа.
В этом и порылась собака.
Структура государственного управления была следующего типа: монарх, имеющий определенное число голосов в Верхнем парламенте и право вето, сам Верхний парламент, состоящий из всех без исключения высших нобилей Эсхата под предводительством четырех герцогов, а также Нижний парламент, включающий в себя представителей торговых и производственных гильдий, цехов и артелей добытчиков. Нюанс, добавил болезненно скривившийся в свете костра Крюгер, был в том, что Нижний парламент, несмотря на свое громкое название, нес сугубо совещательный характер.
В Эсхате шла вечная грызня всех между всеми, из-за чего, по глубочайшему убеждению моего ночного собеседника, вскоре государству вполне мог грозить кирдык. Откуда?
Кригстан.
Что за грызня? Всё просто. Аристократия делает всё, чтобы удержать и укрепить свою власть в стране, где все быстрее набирают силу и влияние простолюдины, в руках которых время от времени оказывается чересчур серьезные (по мнению аристократии) производства. Разумеется, нобили их подгребают под себя. Разумеется, подобной политике сопротивляются всеми силами. Купцы, банкиры, промышленники, цеха. И, конечно же, сам монарх, в данном случае это Кивол Дейтрен Третий, всеми силами поддерживает определенный баланс, сохраняя собственную власть. Совсем недалеко ушедшую от абсолютной.
Каким образом? Право вето на ту или иную инициативу Верхнего парламента заставляет аристократов, поджимаемых простым народом, ходить перед монархом на цыпочках. Пока монарх не лезет в дела своих вассалов, те потакают любому его решению в надежде заслужить благоволение и его голос на заседаниях парламента.
– Вся эта система убога, – скрежетал зубами Крюгер, раз за разом ломая подобранную им сухую ветку, – Понимаешь? Нас уже почти обогнали соседи, которые 70-80 лет назад были просто пустошами, населенными кланами дикарей! Пока Дейтрены цепляются за свою династию, мы тонем в этом дерьме! Вся страна тонет!
– Мне насрать, – коротко отреагировал я на пламенную речь своего случайного собеседника, – Если ты предлагаешь дело, то переходи к сути. Что тебе нужно. Что я получу. Какие сроки и гарантии.
– Ладно, – моментально остыл Крюгер, – Слушай. Ты был прав, я в жопе. Мою организацию уделали за одну операцию. Но все может быть еще хуже, чем сейчас. На мне висят обязательства, обещания, контракты… прочая хрень, которая не позволит спрыгнуть с дела. Найдут и закопают. Те или другие. Если я смогу выжить и начну брать реванш, то претензии эти разумные отложат в долгий ящик, а то и вовсе забудут. Ресурсы… ресурсы есть. Деньги, вооружение, наркота, предметы роскоши. Информацию о тайниках я держал при себе. Платить, сам понимаешь, могу много чем. Но и потребуются твои услуги по полной. Защищать, убивать, пытать, подслушивать… Ты же Должник?
Стелла нервно сглотнула, на секунду привлекая наши взгляды. Полугоблинша весь разговор старалась не отсвечивать, но тут не сдержалась. Волди длинным бесшумным прыжком скрылся в траве. Умница, котик.
– Допустим, я кид, – медленно проговорил я, прикидывая, не разложить ли пламенного борца с аристократией прямо тут, на колышках, на предмет узнать у него о некоторых нычках, – Что с того?
– Некоторые аристо содержат ихорников, – побледневший Крюгер явно что-то почуял, – Даже устраивают с ними бои. Я имею допуск к этим боям. Мы устроим тебе жизнь без внимания Бога-из-Машины. На какое-то время точно, но если мной задуманное удастся, то и навсегда!
– Заманчиво… было бы, – решил я пойти ва-банк, – Но это ни к чему.
Забавно было наблюдать, как выражение лица Михаила Басха меняется. Он был уверен в том, что я Должник. Предпосылки простые – никто не будет затевать драку с десятком законников лишь потому, что они грубо пихнули какую-то девчонку. Значит что? Значит, я их вырезал затем, чтобы получить повод ограбить их мертвые тела. Почему я это сделал? Потому что не боялся десятка вооруженных ухарей. Кто я такой? Должник.
Только вот между Должником и кидом, выплатившим свой Долг – пропасть в силе.
– Ты же… Магнус Криггс? – испуганно прохрипел человек, не отводя от меня остекленевшего взгляда.
Чем дальше, тем интереснее, подумал я, услышав приглушенный всхлип Стеллы, медленно поднимающейся на ноги. Девочка решила последовать примеру котика. Умная девочка. Мой собеседник напрягся еще сильнее, но… остался на месте. Его выдавали сжатые до побелевших костяшек кулаки.
– Да.
Ситуацией грех было не воспользоваться. Мне позарез нужен кто-то, кто будет от своего имени искать то, что нужно мне. А еще деньги, убежище, безопасность для Стеллы, к которой я слегка привязался. Михаилу Басху, этому разноглазому преступнику-патриоту, наоборот, нужна тень, которая будет следовать за ним, оберегать, страховать и защищать. Я бы мог сейчас представиться вымышленным именем, только вот это создало бы риск в будущем, что этот умный засранец догадается и тогда… инициатива перейдет к нему. Более того, в том щекотливом деле, в той авантюре, что Крюгер собирается провести, недостаток информации обо мне вполне может стать для него или нас фатальным.
– Я кое-что хочу прояснить для тебя, Крюгер. Мне покласть на Эсхат. Да и на каждую страну этого континента тоже. Мне не интересны ни деньги, ни власть, ни справедливость, ни чувства обиженных и оскорбленных. Твои тайны, секреты, грязное белье – тем более, – медленно проговорил я, не отводя от собеседника взгляда. Для этого пришлось снять очки, показав глаза собеседнику, – Сдавать тебя мне не будет никакого смысла. Меня и так ищут все, кому не лень. Ты находишь кое-что нужное мне, а я помогаю тебе. Затем, в какой-то момент, мы расстаемся, забывая о друг друге. Вот такое вот временное партнерство. Как тебе идея?
– Демонова фляжка…, – прохрипел Михаил, хлопая себя по карманам и не отводя от меня взгляда, – Где она, когда так нужна…
– Я на лошади видела! – внезапно пискнула Стелла, резво ускакав к меланхолично жующим лошадям.
Пил революционер долго. Высадил половину чуть ли не двухлитровой фляги, из которой несло кислым вином. Я спокойно ждал. От мужчины несло серым флером страха, но гораздо меньше, чем должно было бы от того, кто сидит в темном лесу у костра с человекообразным монстром, который может легко отправить на тот свет. Очень легко. Должники своей легкостью и славятся. Видимо, дела у товарища Крюгера были действительно плохи настолько, что перспектива партнерских отношений со мной была для него была лучшим выходом из положения.
– Не годится, кид, – взгляд моего собеседника, когда он поднял на меня глаза, отняв ото рта флягу, блеснул сталью, – Лучше убей меня тут. Проще и легче для нас обоих.
– Партнерство исключает диктат, человек, – хмыкнул я, – Не торопись на тот свет, просто объясни свою точку зрения. Мы можем попробовать найти компромисс.
Мнение сохнущего бандюги оказалось простым и понятным – он может попробовать взять реванш в Эсхате, да, но с гарантией, что я буду прикрывать его спину столько, сколько потребуется для дела. То есть, не свалю внезапно со свистом, как только на горизонте появятся мои личные интересы. Это было понятно – у человека только что грохнули весь круг доверенных лиц. Что еще остается делать, как не идти ва-банк в ночном лесу под хруст чего-то сушеного, употребляемого теряющей на глазах стеснение полугоблиншей?
Мы договорились.
Я бродяга, изгнанник, разыскиваемый самыми разными личностями, обладающими большой властью. В данный момент, если игнорировать существование Крюгера, то всё, что нам с Стеллой и Волди остается – это шляться по дикой местности, провоцируя и истребляя разных сомнительных типов ради мелочи в их карманах, надеясь когда-нибудь накопить на дирижабль, на котором мы полетим, куда глаза глядят. Хреновые перспективы, что и говорить. Договориться с Крюгером, пообещав прикрывать его спину до тех пор, пока он не сформирует себе нормальную службу безопасности, было вполне логично. В обмен на содержание, вооружение и безопасность для моей спутницы. Кстати, о ней…
– Rkaat fimver vetata infer…, – пробормотала наевшаяся девушка, протягивая руку к костру. С её пальцев сорвалась слабо светящаяся вытянутая искра, тут же зарывшаяся в угли. Пламя вспыхнуло посильнее, обдав наши лица едва заметным жаром.
– Она маг? – без особого интереса спросил прервавшийся на половине фразы разноглазый почти-напарник.
– Лучше, – ухмыльнулся я, – Он пилот дирижабля.
– О! – Крюгер тут же оживился, – И хороший?
– Одна из лучших.
А вот про способности к волшебству у зеленой девчонки я подобного сказать не мог. Потихоньку обучая Стеллу мелочам, которых нахватался по верхам в Незервилле, я уверился, что талант у полугоблинши развит лишь в одной сфере – в полётах. Она не шатко ни валко училась счету, неплохо стреляла, с боем на холодном оружии был полный провал, но совсем полнейший был с магией. Дело было в том, что сила внутреннего источника госпожи Заграхорн вплотную зависела от темперамента девушки, имеющего привычку «переключаться» чуть ли не каждую неделю. Сейчас, в образе «забитой и стеснительной девчушки» она могла разве что слегка оживить костёр или создать легкий порыв ветра. В наиболее стервозном своем режиме это же легкое заклинание розжига костра вполне было способно поджечь человека. Ну а толку от этого?
