В центре книги Еганы Джаббаровой – тело молодой женщины, существование которого, с одной стороны, регулируется строгими правилами патриархальной азербайджанской семьи и общины, а с другой – подчинено неврологической болезни, вызывающей сильные боли и отнимающей речь. Обращаясь с методичностью исследователя к каждой из частей тела, писательница поднимает пласты воспоминаний, традиций и практик, запретов и предписаний, связывая их с самым личным, фундаментальным и неизбежным, что есть у человека, – физической оболочкой. Может быть, болезнь в конечном счете не только ограничивает и лишает, но и дает ключ к освобождению?
Истории нескольких поколений женщин, принадлежность и чужеродность, неподчинение и выживание, наследие, которое не выбираешь, и как с ним быть – в таких координатах живет дебютная прозаическая книга Еганы Джаббаровой.
Да, потому что хорошо написано, в целом интересно. У автора хороший слог, стиль. Книга достойная. Но нет, потому что, ребят, ну сколько можно повторять за Оксаной Васякиной. Она написала великолепный афтофикшн, три штуки, и пошло поехало, все туда же.Как мне кажется Егане Джаббаровой было что сказать и за пределами жанра, такой бекграунд, такой колорит Баку, Азербайджан, миграция, ну зачем это втискивать в маленький афтофикшен, тудыт его, ну сколько можно.Тем не менее, автор оличный, книге пятерочку, конечно, с надеждой на новые произведения.Ну не повторяйте. пусть будет у нас одна Оксана и одна Егана. И нам хватит, и мы будем счастливы. Аминь
Нежданно-негаданно, но июнь начался для меня под звездой автофикшена. О чем, впрочем, я нисколько не жалею.Егана разбирает свое тело, тело женщины, по частям: брови, глаза, волосы, рот, плечи… Через части тела она исследует место женщины в очень патриархальной азербайджанской общине. А еще она исследует собственное тело – тело, которое отказывается ей подчиняться из-за болезни.И это придает тексту слоистость: женщинам не принято особо говорить, и сама героиня постепенно теряет эту способность, красота женщины в ее длинных волосах, но перед операцией их приходится полностью сбривать…Это летопись постоянной боли и рефлексии. Слишком «русская» для азербайджанской общины, слишком «нерусская» для своих одноклассников, слишком свободномыслящая и слишком болезненная, чтобы ее выдали замуж, бунтовщица в семье, скованной рамками – язык Еганы простой, но вместе с этим жалящий в самое сердце.В совсем маленькой книге уместилось столь многое и столь важное о беспомощности женщин в мужском мире. Голоса поколений женщин семьи, у которых было слишком много работы, чтобы написать хотя бы строчку, наконец-то откликаются под пером Еганы. Открываются и становятся громкими.Мне казалось, что я уже знаю, чего ждать от автофикшена и он меня уже не так трогает, как прежде. Но в финале книги у меня полились слезы сочувствия и злости, и они выступают на глазах каждый раз, когда я говорю или пишу об этой истории. Я даже сейчас плачу, меня очень глубоко зацепила последняя глава.Важный, тонкий и сильный текст.
Егана Яшар кзы Джаббарова ничего о себе не скрывает.Страдает неизлечимой прогрессирующей вторичной генерализованной дистонией. И вот об этом и ещё о многом другом – её книга «Руки женщин моей семьи были не для письма».Небольшая книга представляет собой путешествие по женскому телу. Каждая глава поименована по названию како-то части тела: Брови, Глаза, Волосы, Рот, всего 11 глав. Автор рассказывает о себе, о своём детстве, родителях, дедушках и бабушках. В невыразимо печальном рассказе азербайджанской девочки, родившейся в холодном Екатеринбурге в 1992, в традиционалистской патриархальной семье, совсем немного светлых пятен. Каждая глава – отдельная история женщины Рода, девиз которого «Дом наш, секрет наш», и через призму жизней матери и праматерей это рассказ о самой Егане.Сегодня она живёт с нейростимулятором в мозгу, и это самая большая обида, нанесённая ей родным человеком. Егана Джаббарова ,бунтовщица в отдельно взятой семье, и её позор, как автор пишет сама о себе, написала потрясающий по своей силе, пронизанный физической и душевной болью текст о женском бесправии в мире мужчин, живущих по их собственным традициям.