Книга утраченных сказаний. Часть 1 – Джон Рональд Руэл Толкин

Когда-то мой знакомый в разговоре о произведениях Дж. Р. Р. Толкина обронил фразу примерно следующего содержания: «Его мир огромен географически, но очень скуп в плане мифологии». Злобно зыркнув исподлобья, я попыталась с ним поспорить. Разумеется, тщетно, ибо сложно пытаться объяснить историю Средиземья тому, кто, как оказалось, ограничился экранизациями и – в далекие годы детства – возможно, книгой о хоббите. На момент спора мною, помимо сказки и общеизвестной трилогии, был уже прочитан «Сильмариллион». Естественно, отталкиваясь от него, мне хотелось воскликнуть: «Но ты же не слышал об Эру! О валар! О майар, как минимум! Ты не знаешь детей Финвэ и почему…» далее невидимые силы затыкают мне рот, нашептывая «Мир Арды интересен не каждому».

Но, собственно, прочтение «Сильмариллиона» – лишь одна небольшая дверца на пути к чему-то гораздо более величественному, поскольку огромным подспорьем становится наличие черновиков, в частности, первый из них.

В «Книге утраченных сказаний» мы сталкиваемся с процессом создания мира, возникновением эльфов и людей с точки зрения тех набросков, которыми нынче распоряжается Толкин-младший. Закрывая глаза на различия в последовательности действий, генеалогий, наименованиях, которые будут интересны лишь поклонникам, хочу сконцентрироваться на том, что больше всего понравилось. Так, в черновой версии характеры героев, в частности валар, которые по «Сильмариллиону» были светлыми и возвышенными до зубного скрежета, кажутся более яркими и живыми. Автор многих из них наделил детьми и более тесными семейными связями, в отличие от основного сюжета, где их принадлежность к миру духов настолько явно подчеркнута, что невольно возникает мысль о том, насколько же они способны быть наместниками Бога, если столь далеки от мира сущего. Главнейшее различие в набросках и основном сюжете касаемо валар – порой всплывающая концепция «ленных богов», характеризующая их не с лучшей стороны. Этот факт крайне важен для меня, ибо, согласитесь, порой герои настолько однозначные, что хочется и бунта немного. К слову о бунте. Образ главного антагониста здесь становится не таким черствым, как в канонной версии: Мелькор, не теряя своей злости, все же способен на милый сердцу троллинг.

И хотя глубоко в подземных чертогах Мэлько услышал его, но, будучи в сомнении, все же не вышел, а послал своего слугу Лангона, дабы тот передал, что "Мэлько пребывает в радости и изумлении, зря Богов возле своих врат. Ныне был бы он счастлив приветствовать их, но по бедности сего пристанища не более, чем двум из них может он оказать радушный прием; и нижайше просит, дабы среди этих двоих не было ни Манвэ, ни Тулкаса, ибо один заслуживает, а другой требует гостеприимства великой пышности, оказанного ценой огромных расходов. А если не будет то им по душе, то он охотно выслушал бы глашатая Манвэ, дабы ведать, о чем столь горячо мечтают Боги, что пришлось им покинуть мягкие ложа и праздность Валинора ради унылого края, где он, Мэлько, скромно вершит свой труд и изнуряет себя работой.С эстетической точки зрения сюжет крайне красив: величественные чертоги, где обитают боги со слугами, жемчужные берега, звездные кораблики, солнечные ладьи, исполинский кит в глубинах бескрайнего моря… Все это настолько завораживает, что заставляет на миг задуматься о том, как лишь один человек мог увидеть такое совершенство в простой данности, где дерево не источает божественный свет и листы его не посеребрены.

Не могу отметить и такие прекрасные вкрапления, как толкиновская лирика. В книге содержится несколько совершенно очаровательных стихотворений, косвенно касающихся волшебных эльфов или маленьких чудес.

Суммируя свои восторженные впечатления, хочется сказать парочку слов напоследок.

Естественно, данная книга мало будет понятна и интересна тем, кто случайно на нее наткнется. Уповаю, что такое не должно случиться, поскольку не так она, увы, распространена, как, скажем, трилогия о кольце.

Для тех, кто все же захотел углубиться в исследование Арды, мне думается, должно быть интересно и познавательно.

И, быть может, это будет жутко патетично и возвышенно, но автор мной горячо любим не только за фантастический размах, но и за свой дар видеть в окружающем прекрасное. Без него он бы не создал и все те прекрасные сады, и синие морские глубины, и дивных жителей своего мира.

Усвоено на практике: мир во многом прекрасен, если дать себе право замечать его.

Теперь мир развертывается, и история его начинается.

«Песнь, что пою я – лишь эхо невнятное

Грез золотых, порождения снов,

Сказ, нашептанный в часы предзакатные,

Избранным душам завещанный зов». Некогда странник, прозванный Эриолом – Одиноким Мечтателем, – пристал к удивительному острову, где жили в добром согласии эльфы и дети человеческие. Многое поведали ему у Очага Сказаний о мире, сотворенном Музыкой, о златом плоде Солнца и серебряной розе Луны, о злодеяниях Мелько и дивных эльфийских творениях.

Мы слышим разные истории, очень разные. Они стилистически пестры, не всегда увязаны в логичное целое, а чего стоит свистопляска имен и названий! К языкам Толкин, как известно, относился трепетно, и имена героям подбирал долго и любовно, так что в разных отрывках они могут сильно различаться. Само место действия, Одинокий остров Тол Эрессеа, как будто уплывает вдаль. В первоначальном наброске он предельно близок, даже слишком. Книгу Утраченных Сказаний нашли в дымоходе разрушенного английского дома, и здесь чудится что-то несерьезное. Пусть в Англии не диво встретить дома пятисотлетнего возраста, но все равно, разве это эльфийская древность? По мере развития замысла Тол Эрессеа перестает быть Британией и смещается в пространство мифа, где ему самое место. К такому острову, населенному эльфами, уже мог бы пристать святой Брандан.

Меняется и настроение рассказа. Домик Утраченной Игры, куда вошел Эриол, добровольно умалившись в росте, уж слишком отдавал «Алисой в Стране Чудес», и на здешнем угощении хотелось поискать надпись «Съешь меня». Но «Музыка Айнур» – это уже высокая мифология, уводящая в удивительную страну Валинор, озаренную двумя светоносными древами. Истории Валинора и населяющих его богов-валар посвящена первая часть Утраченных сказаний. Действие второй происходит в Средиземье, и главные герои здесь – люди и эльфы. Честно говоря, именно «средиземская часть» кажется мне более драматичной и захватывающей, ведь поистине велико падение Гондолина. А вот связки между двумя частями нет, как нет и финала – Книга Утраченных Сказаний так никогда и не была закончена.

Стоит ли об этом сожалеть и вообще, можно ли читать ранний незаконченный текст не под лупой Сильмариллиона? Ровно настолько, насколько вообще можно читать незавершенную книгу. Утраченные сказания обладают собственным обаянием. Они более наивны, чем Сильмариллион, но они же и более красочны. И мне бы хотелось, раскрыв окно летним вечером, услышать флейту Тинфанга Треля, «ибо дух этот – дыхание лета, и, едва в воздухе начинает ощущаться незримое присутствие осени, он усаживается в свою серебристую волшебную ладью, и ласточки увозят его далеко прочь».

После прочтения этой книги я чувствую радость и облегчение, что она наконец-то закончилось, но омрачает мою радость лишь то, что есть и вторая часть, которая ждет, когда я ее возьмусь читать. Я и в самом деле планировала прочитать сразу обе, но голова моя полна соплей и, второй такой же я просто не вынесу, поэтому отложу ее на неопределенное будущее.

Саму книгу могу назвать Библией Толкиенистов, ведь именно здесь, как и в самой Библии, рассказывается о создании Средиземья и появлении эльфов, гномов, людей. О том, как создавали Солнце и Луну (аж целых три раза, благодаря Мэлько). Сделана она в виде рассказов страннику, забредшему в домик утраченной игры. После каждой истории следуют комментарии Кристофера Толкина (сына Джона Толкина, который все это разбирал, систематизировал, упорядочивал и вполне может защитить докторскую по творчеству своего отца).

И вообще, сама книга содержит ранние варианты историй, вошедших в «Сильмариллион». И если я раньше планировала его перечитать с блокнотиком, чтобы разобраться в том, кто кому кем приходится, то после «Книги утраченных сказаний», я этого точно делать не буду. Потому что с ее страниц на меня обрушилась тьма информации, но больше всего убивали имена. Каждый имел минимум три имени, иногда даже близко не похожие (потому что Толкин их периодически менял в момент написания или просто у разных народов оно звучит по-разному). Это очень выматывает при чтении, в них реально можно заблудиться и забыть про сюжет. И только за то, что разобрался и написал эти комментарии, Кристоферу можно поставить памятник.

Вот небольшой образец:

Оромэ – сын Аулэ и Палуриэн, а Тари, супруга его, всем известна как Вана Дивная; любит она радость, юность и красоту, и счастливейшая из всех живущих, ибо она – Туилэрэ, или, как говорят валар – Вана Туивана, приносящая весну, и всяк возносит хвалу ей, Тари-Лайси, госпоже жизни.