Пятая голова Цербера – Джин Вулф

Призраки по ночам терзают в пустыне путников,

внемлющий их речам может легко заблудиться -

шаг в сторону и кранты…Мое утро началось с рецензий жюри премии «Новые горизонты» на «Мост» Аси Михеевой, новаторство, яркость, нетривиальность изобразительных средств которого все отмечали, и почти все говорили, что хорошо, но фэнтези с твердой НФ не сопрягается, а главное – читатель-то вот этого не поймет. И я подумала, что если бы полвека назад основатель жанра научного фэнтези Джин Вулф встретил таких чутких и ставящих во главу угла читательский комфорт критиков, то в мировой литературе схлопнулось бы на старте целое направление, которое в современной, к слову, русской развивает одна Михеева."Пятую голову Цербера" не признали бы шедевром, не было бы номинаций на Хьюго, Небьюлу. Локус, а в мире не открылась бы одна из миллиона дверей в неуютное, но такое интересное пространство. Однако Вулфу и всем нам повезло больше. На этом трехчастном романе из как-бы автономных повестей надо бы кроме маркировки 16+ ставить предостережение, вроде: «Осторожно, сжигает мозг!» и «Неподготовленному читателю не брать». Хотя со вторым проще, нужно только найти проводника, которым сегодня буду я.Итак, «Пятая голова Цербера», титульная повесть и одновременно название первой части романа. Время действия отдаленное будущее, место – земная колония, заселенная преимущественно потомками французов, потерпевших поражение в какой-то давней войне, причем правящую верхушку составляют не они. Колонизация случилась давно и Земля успела забыть-потерять этих своих блудных детей. Тут покорение космоса ни разу не Миссия, отношение скорее как к неперспективным в плане обогащения земным колониям, вроде Австралии и Новой Зеландии, куда ссылали каторжных: пусть истребят аборигенов и начнут как-нибудь хозяйствовать, а там видно будет. Потом и вовсе забыли, и когда переоткрыли заново, на планетах-близнецах Сент-Анне и Санта Крузе уже сложились устойчивые сообщества со своими порядками, более прогрессивным на Крузе, Анна вовсе скатилась к рабовладению при, в остальном, системе государственного устройства больше соответствующей Европе конца 19 века.Герой-рассказчик молодой человек из привилегированной семьи Вейль, мамы они с братом Дэвидом не знали, воспитывают их отец, тетя и робот-андроид мистер Миллион. Семейное благосостояние зиждется на элитном публичном доме с, кроме прочего, генно-модифицированным персоналом. Разного рода экспериментами, перекраивающими плоть, занимается отец, в преемники себе готовя рассказчика, которого назвал Пятым – на крыльце их особняка скульптура трехголового адского пса Цербера и мальчик думает, что три головы – это отец-Мэтр, тетя, м-р Миллион, четвертая Дэвид, а пятая, соответственно, он сам. Не зря ж его так назвали.На самом деле жизнь, которую он ведет, ни разу не беззаботное бытие юноши из золотой молодежи, отец пичкает его эликсирами и декоктами, призванными усилить когнитивные способности, а на деле сильно и болезненно изменяющими состояние сознания. Мэтр вообще такой Доктор Моро, столь же безжалостный к Пятому, сколь к несчастным девушкам и рабам. плоть которых кромсает в угоду прихотям хозяев. О рабах: они развиваются как нормальные дети только до определенного возраста, после подвергаются процедуре, делающей тупыми и покорными. Однажды, когда дети уже выросли и перестали быть детьми, в их дом приходит с визитом антрополог с Земли Джон В.Марш, и многие вещи, казавшиеся непонятными, встают на свои места.Семья решает взбунтоваться против власти Мэтра, в заговоре участвуют тетя, Дэвид, их подруга, а также м-р Миллион, о котором уже известно, что в этом металлическом теле заключено сознание прадеде. Совсем уж всего я пересказывать не буду, чтобы не лишить вас удовольствия самостоятельного построения версий. Перейду ко второй повести."История" Джон В.Марш. – самая темная часть. Что-то вроде сновидения или галлюцинации, в котором антрополог с Земли из финала первой истории переживает опыт жизни человека из аборигенной расы Пескоходца незадолго до прибытия землян. Разлученный в детстве со своим близнецом, украденным Болотниками, он вырастает в совершенно иной, непостижимой для землян, культуре, где деревья живые и не только контактируют с людьми, но могут давать потомство туземным женщинам. Где сосуществуют обычные люди и Дети Тени, такие оборотни. Хотя оборотничество в большей или меньшей степени характерно для всех представителей автохтонной фауны, включая некоторых животных. И в этом смысле не праздным оказывается вопрос, которым задается герой первой новеллы: «А в точности ли мы люди? Может быть мы аборигены, которые убили колонистов, завладели их внешностью и сами успели позабыть об этом за давностью лет?» Такой отчасти оммаж «Марсианским хроникам» Бредбери, где этот мотив звучит настойчиво, но взгляд более жесткий и циничный."V.R.T." – заключительная часть, по объему равна двум предыдущим, и по времени на несколько лет позже визита Джона Марша в дом Вейлей. Теперь он арестован по подозрению в шпионаже в пользу Санта Круз, откуда прибыл на Сент Анну («от соседей ни доброго ветра, ни доброй жены», испанская пословица). Следствие ведет Дэвид Вейль, записи допросов перемежаются записками, которые Марш ведет в узилище, это чудовищные каракули, хотя полевые заметки он делал вполне читабельным почерком. Объясняя это травмой, нанесенной укусом местной дикой кошки, он оставляет место сомнениям. Дело в том, что аборигены, во всем похожие на людей и ловкие в обращении с природными материалами, чудовищно неуклюжи и необучаемы с любыми инструментами, сделанными людьми.Постепенно, по некоторым оговоркам, мы догадываемся, что под внешностью антрополога с Земли скорее всего скрыт молодой человек полукровка из аборигенов, который служил у него проводником во время экспедиции в труднодоступные районы

планеты и «погиб» при загадочных обстоятельствах, аккурат тогда. когда перечитал все книги землянина. Но тут все сложнее. Рассказчик считает себя Маршем и одновременно воспоминания его явно принадлежат V.R.T. («как сложно, но в этом-то вся и прелесть»).Роман сильно непростой, с мерцающим третьим смыслом поверх вуали (Veil «вуаль») второго, и далеко не явного основного. С мощной темой двойничества: клоны первой части, близнецы второй, оборотень-подменыш третьей – и везде двойник оказывается смертельно опасным. С яростно звучащей социальной нотой – колониализм с истреблением коренных народов, рабовладение с людьми, низведенными до уровня вещей. С культурной апроприацией, которая станет актуальной спустя полвека, уже в наши дни. С еще еще десятком аспектов. И это крутейшая головоломка, над которой есть о чем подумать.

В конце этого года на русском языке наконец-то вышла книга Джина Вулфа, одного из наиболее известных американских писателей – фантастов. Книга называется «Пятая голова Цербера».Хотя роман на языке оригинала вышел в 1972 году, на русском отдельным изданием еще не выходил. Была публикация одной части в 1993 году в журнале «Уральский следопыт», были и самиздатовские книги, изданные минимальным тиражом. И вот сейчас издательство Fanzon выпустило книгу.Книга «Пятая голова Цербера» представляет собой три повести, объединенные между собой отдельными деталями. В принципе, каждую из них можно считать отдельным произведением, но весь смысл произведения открывается только в соединении их.События развиваются в далеком будущем, когда жители Земли свободно перемещаются во Вселенной. Некогда земляне колонизировали две, соединенные между собой общим центром вращения, планеты: Сен-Круа и Сен-Анна. Некогда планета Сен-Анна была заселена аборигенами, которые, по общему мнению, были уничтожены землянами. Но среди некоторых слоев населения до сих пор сохранилось мнение, что аннезийцы живы до сих пор.Первая повесть – «Пятая голова Цербера» – рассказывает о семье врача, а заодно и содержателя публичного дома, живущего на планете Сен-Круа. Рассказ ведется от лица сына врача, которому отец дал странное имя – Номер Пятый.Вторая – «История, записанная Дж. В. Маршем» – переносит читателя на планету Сен-Анна. В ней рассказывается, как жили аннезийцы до прилета землян на их планету.Третья – «V. R. T» – рассказывает о поисках Дж. В. Марша, антрополога с Земли, сохранившихся аннезийцев.Эти повести абсолютно разные. Первую можно назвать «историей взросления». Номер Пятый рассказывает о своей жизни в доме отца, о его взаимоотношениях с отцом, братом и тётей, о его первой любви. Но не всё просто в доме врача. И в конце концов мир Номера Пятого полностью переворачивается, приведя его к преступлению.Вторая повесть знакомит читателя с жизнью коренных жителей планеты Сен-Анна, которые совсем не похожи на людей. Про их обычаи, верования, образ жизни. Так как саму историю рассказывает «нечеловек», то и повествование порой кажется нелогичным и почти невоспринимаемым.А третья повесть представляет собой разрозненный набор дневниковых записок, стенограмм допросов, выписок из документов. В ней нарушена и хронология, и авторство материалов. Очень уж напоминает произведения Кафки, в которых невозможно понять, откуда что идет.Нельзя сказать, что книга читается легко. Порой приходилось возвращаться назад, чтобы понять мысль писателя. Хорошо, что издатели снабдили книгу большим количеством примечаний, которые помогают понять, что же хотел сказать автор.Так что книга «Пятая голова Цербера» явно не развлекательная. Но она достойна того, чтобы её прочитать тем, кто любит серьезную фантастику. Чужой разум – это чужой разум. Джин Вулф в своей книге попытался воссоздать его.

Неоднозначность, двойственность, явный и неявный параллелизм – вот из чего состоит «Пятая голова Цербера» Джина Вулфа, и что-то более конкретное сказать о ней сложно. Заинтересованность и растерянность стали моими спутниками на всё то время, что я провела в неопределённо далёком будущем на Сент-Анн и Сен-Круа – колонизированных землянами планетах-близняшках, кружащих вокруг общего солнца.Развитые биоинженерные технологии Сен-Круа, позволяющие клонирование человека, соседствуют с не менее развитым рабовладением и противопоставляются легендам об аборигенах Сент-Анн, обладающих способностью принимать любой облик. Читателю предоставляется возможность взглянуть на оба мира с точки зрения разных людей – но кого в такой ситуации можно считать человеком? Что можно считать человечностью? Обманчиво лёгкий язык книги и безыскусная (или искусно притворяющаяся таковой) искренность рассказчиков отнюдь не облегчают поиск ответов на эти вопросы и на все остальные вопросы, в неумеренном множестве возникающие по ходу чтения. Кажущееся брошенным вскользь замечание страниц через тридцать – или пятьдесят, или сто – может оказаться решающим, или же, наоборот, напрочь опровергнутым. Спокойный, отчасти даже меланхоличный тон повествования так и манит отдохнуть, отдаться его ровному течению – и пропустить скрытые под ним глубины. Но стоит хоть на минуту вот так расслабиться, и уже рискуешь потеряться и перестать понимать, о чём идёт речь – и от кого идёт речь.Переводчик явно вершил свой труд с любовью и тщанием и снабдил книгу обширными примечаниями – и перестарался. Примечания можно условно разделить на два вида. К первому относятся те, что поясняют нюансы оригинального текста, теряющиеся при переводе, а также некоторая справочная информация, которую, в принципе, можно было бы найти и самостоятельно, но обычно лень; так что очень приятно, когда это делают за тебя. А вот в примечаниях второго вида, переводчик, по сути, делится своим своим опытом прочтения этой книги, обращает внимание на отсылки и параллели и важные «вешки» в тексте, предлагает свои гипотезы и толкования – то есть, посягает на привилегии читателей. Возникает та неловкая ситуация, когда автор предлагает читателям игру на равных, а переводчик – в поддавки.Я по натуре своей «правильный» читатель, то есть, обязательно читаю предисловия в начале, послесловия – в конце, комментарии – по порядку номеров. Но если бы можно было прочесть книгу во второй раз как в первый, примечания к «Пятой голове Цербера» я бы оптом прочитала в конце, или даже не стала бы читать вовсе. Лучше упустить из виду некоторые детали, чем возможность насладиться общим видом, и если бы я потерялась – что ж, значит, потерялась бы, в этом нет ничего зазорного. Особенность литературы такова, что потеряться можно только в хорошей книге.