Диана Фад
Моя снежинка

Глава 1. Кир

– Смотри Кир, новенькая? – толкнул меня в плечо мой друг, Валерка Семенов или просто Семеныч, – Ничего так.

Я обернулся, оглядывая взглядом шумную толпу школьников, но не нашел ничего интересного, снова уткнувшись в свой смартфон.

– Да вон там, не видишь? – продолжал меня толкать Семеныч.

– Да что там такого? – сердито спросил я, – Ну новенькая и ладно.

– Да ты посмотри какая.

Снова повернулся и встретился взглядом с девчонкой в школьной фирменной форме и каким-то испуганным взглядом. Ничего в ней особенного не было: рост невысокий, худенькая, волосы заплетены в толстые соломенные косы и уложены короной на голове. Глаза большие, испуганные.

– Обычная, – буркнул я, отводя взгляд.

– Да я бы не сказал, – ответил Денис, – Пойду, познакомлюсь.

– А ну стоять, – проворчал я, – Никто никуда не идет, посмотрим кто такая, а там решим.

– Я уже решил, – ответил Денис и стал пробираться через толпу.

– Лукин поплыл, – кивнул мне Семеныч, – Хорошо год начинается, новая игрушка.

– Кир, ты с нами идешь в кафе? – оказалась рядом Ксюха, я с ней мутил в том году, сходили пару раз в кино, потом плавно перешли к тисканью и поцелуям, которые мне быстро надоели. А вот Ксюхе, по-видимому, нет, все лето доставала меня своими звонками.

– Не иду, – не отрываясь от телефона, буркнул я.

– Ты все еще дуешься? – прижалась ко мне девчонка, обдавая запахом сладких духов. Ее черные волосы длиной до плеч были эффектно уложены мягкими волнами, губы призывно надулись, блестя розовым перламутром.

– Ксюх, отвали, – огрызнулся я, – Сказал же уже все сто раз.

– Фу, какой противный Кир, – надула губы Ксюха, – Валер, а ты идешь? – обернулась она к моему другу.

– Не, я как Кир, – отмахнулся товарищ.

Линейка началась, выступила директор школы, потом какие-то пиджаки из мэрии.

– Кирилл, где ты? – пробралась ко мне наш классный руководитель с седьмого класса, – Пойдем, понесешь девочку.

– Какую девочку? – удивился я.

– Со звонком которая.

– Э, нет, сами как-нибудь, – отказался я, стараясь скрыться в толпе одноклассников.

– Семенов, – перевела взгляд класснуха на моего друга, а я пихнул его в спину.

– А че сразу я? Вон Кир самый высокий и спортивный, – заныл товарищ.

– Так, Высотин, быстро иди сюда, – разозлилась Валентина Михайловна, – Я вас что, уговаривать буду?

– Ладно, – сунул я телефон в карман пиджака и подошел к ней.

– Вот, бери ее на руки, сажай на плечо и как я скажу неси по кругу, – подтолкнула ко мне классный руководитель маленькую девчонку с пышными белыми бантами по бокам.

– Да кому это нужно? – попытался я снова увильнуть, глядя в испуганные глаза мелкой, – Она того гляди заплачет.

– Потому что ты ее пугаешь, Высотин, – скривилась Ксюха, – У тебя еще больше татуировок, что ли стало? – и она провела пальчиком с длинным красным ногтем по моим рукам, обрисовывая контур рисунка с драконом. Я убрал от нее свою руку и присел напротив девочки, в глазах которой уже плескались слезы.

– Боишься меня? – спросил ее. Девочка кивнула, сжимая маленькими пальчиками золотистый колокольчик в руке, что был больше ее ладоней, – Я мелких не ем, – сказал ей, отчего ее глаза еще больше раскрылись от страха.

– Почему? – чуть слышно спросил ребенок.

– Мяса мало, – ответил я, выпрямляясь.

– Кирилл, ну что в самом деле за разговоры! – возмутилась Валентина Михайловна, – Все, Семенов, помоги ему.

Друг подхватил девочку в свои огромные лапищи и закинул мне на плечо. Я крепко держал ноги ребенка, направляясь широкими шагами в центр площадки перед школой.

– Кир, какая честь, – послышались крики со всех сторон, а я стиснул зубы, пусть глумятся.

– Лицо школы, – заржали друзья, намекая на мои почти черные от татуировок руки.

Глянул гневно в их сторону, чем вызвал еще больший смех. Вот повезло мне сегодня, хотел не идти на линейку, что приперся. Сделал круг с девчонкой на плече и вернулся к своим, опустив ребенка.

– Теперь все в класс, – окинула нашу толпу Валентина Михайловна, – Все за мной.

И мы направились к крыльцу, где уже столпилась куча народа.

– Кир, пошли, подождем пока все зайдут, – дернул меня за плечо Семеныч, и мы вынырнули из общего строя, скрываясь за углом школы. За нами увязался Денис.

– Ну что, как новенькая? – заулыбался Валерка.

– Короче, я ее застолбил, – сказал Денис.

– С чего бы это? – удивился Валерка.

– Понравилась.

– О как, ты слышал, Кир? – толкнул меня Семеныч в плечо.

– Да что ты меня толкаешь весь день? – обозлился я, – В ответку могу!

– Да ладно, чего злой какой?

– Ничего, – сплюнул я на землю.

– Ты с Ксюхой все? Тогда я к ней подкачу?

– Я ей что нянька что ли, чтобы пасти ее?

– Тогда договорились, – обрадовался Семеныч, Тебе, Кир проще, ты у нас спортсмен, красавчик и брутальный парень, – заржал он, – Выбирай любую.

– Сдались они мне, – оглянулся по сторонам, – Домой пойду, не останусь на классный час.

– Нельзя, – отозвался Денис, – Михайловна допрос устроит.

– Хотя ладно, час отсижу как-нибудь, – сказал я, вспоминая, что у меня дома творится.

– Пошли, – Валерка встал с корточек, и мы все направились в школу. Охранник на посту был новый и придрался к нашим пропускам, которые все забыли обновить. Пока разбирались, пока получили новые, классный час начался. Ввалились в класс втроем, прерывая тем самым урок. У доски стояла новенькая, видимо мы вовремя пришли.

– Наконец-то, а мы вас ждали, без ваших королевских персон не начинали, – недовольно сказала Валентина Михайловна. Я прошел, как всегда, на заднюю парту, где всегда сидел один и плюхнулся на стул, разваливаясь.

– Так, представляю вам новую ученицу, Дарья Резник. Дашенька пришла к нам из другой школы, так как теперь живет в этом районе. Расскажи нам немного о себе, чем занимаешься, увлекаешься, – начала класснуха, а я подпер рукой подбородок, рассматривая девчонку.

– Я – балерина, – сказала она тонким голоском, а я заржал, громко так, во весь голос.

Глава 2. Даша

У меня с утра все валилось из рук. Пролила мимо чашки кипяток, обварила руку, пока искала крем от ожогов, уронила на ногу выдвижной ящик письменного стола. Прямо на пальцы. Теперь они ныли, и я не знала, как буду сегодня выступать на приветственном концерте в школе. Пальцы – это моя головная боль, мне нельзя их травмировать, впрочем, как и ноги. Сняла тапочку и размяла немного, затем перебинтовала туго, вроде стало легче. В новую школу я перевелась спонтанно, даже еще не полностью осознала весь масштаб проблемы. Развод родителей назревал давно, папа уже и не жил с нами. Все банально, он встретил другую, моложе, красивее, хотя моя мама тоже была очень красивой, но… Кто спрашивает в этом деле детей?

– Дочь, помогать буду, нянчиться с тобой нет. Или ты принимаешь мой развод, или сведем общение к минимуму, – сказал отец, когда мы с мамой уходили с вещами из его дома. Наш общий ранее дом в Подмосковье, полностью оставался отцу, маме и мне он купил квартиру в другом районе.

– Чтобы меньше тебя видеть, Юля, – так он сказал ей. Получалось отец попрощался с нами обеими, просто завел себе новую семью. А вина матери была в том, что за 17 лет после моего рождения та так и не подарила отцу наследника. Всего-то лишь не родила сына, как-то так. А новая жена уже светилась в газетах своим интересным положением, как писали СМИ бизнесмен Петроничев ожидал сына. Папа тоже с улыбкой стоял рядом с новой женой. При разводе нам досталась двухкомнатная квартира, счет в банке на мое имя по достижению 21 года, старый кот Барс и новая фамилия. Отец выдвинул условия, что мама сменит его фамилию на свою, девичью. Теперь я – Резник, законно это или нет я не узнавала, да и не хотела. Если отцу так лучше, пусть так и будет.

Новая квартира и район были обычными, я быстро привыкла ездить на автобусе, а не с водителем. Привыкла не заходить в кафе, чтобы выпить кофе и съесть чизкейк, который мне нельзя. Единственное по чему я сильно скучала это конечно отец и моя спортивная комната. В доме мне оборудовали целый зал, где я могла заниматься, станок и все, что нужно. В квартире я сделала себе небольшой уголок, но это было не то. Зеркало было одно и в пол роста, а пол тоже желал лучшего, но это не главное. Мама… Она как-то сразу потеряла себя и забросила на высокую полку. Я не хотела ее спрашивать, что она чувствует к отцу, но ее плач по ночам и опухшие с утра глаза выдавали. А еще она пошла работать. Когда я родилась, мама сидела дома, в особняке, домашним хозяйством и светскими приемами. Сейчас только работа. Маникюрша – это плохо или хорошо, я не знала. Наверное, плохо, раз мама эту работу не любила.

– У нас нет других вариантов, – часто говорила она мне, и я почти сделала это своим девизом, как сейчас, когда этот парень засмеялся на весь класс. У меня нет других вариантов, подумала я и снова посмотрела на него. Красивый, тут не поспоришь, высокий, мускулистый, с челкой из каштановых волос и все руки в татуировках. Зачем так себя разрисовывать? Непонятно.

– Высотин, выйди из класса, – строго сказала Валентина Михайловна. Парень встал, подхватил свой рюкзак и вышел намеренно не торопясь, – И что на него нашло? – обернулась к классу руководитель и продолжила.

– Итак, Даша, ты занимаешься балетом, а ещё чем?

– Ничем, – произнесла я и поняла, что что-то не то. Но балетная студия занимала у меня все время, кроме вышивки, конечно, – Еще, я вышиваю.

В классе раздались смешки и фырканье. Девочки на первой парте захихикали и посмотрели на меня, как на удивительное явление природы.

– Что ты вышиваешь? – спросила Валентина Михайловна.

– В основном цветы, бабочек, – продолжила я.

– А на трусы можешь вышить? – спросил один из парней, – Я серп и молот хочу.

– Семенов, помолчи, – сказала классный руководитель, и парень заржал, переговариваясь тихо с соседом по парте, – Садись, Даша, думаю все с тобой познакомились.

Я прошла между рядами и села на свободную парту, которую недавно покинул тот парень, Высотин кажется.

– Ну все, ты попала, – обернулся ко мне тот, что спрашивал про вышивку, Денис кажется.

– Почему?

– Кир свое место никому не дает, а ты пометила, – заулыбался парень и отвернулся.

Что у них тут за порядки? Там, где я училась, такого не было.

– Начнем наш первый урок Мира и добра, – произнесла Валентина Михайловна и по классу пронесся гул недовольства, – Начнем, – повторила учитель.

Первый урок начался, как обычно, это было просто напутствие учиться, не лениться, готовиться к экзаменам и контрольным. Я сидела и слушала, осматривая одноклассников, с которыми мне пришлось учиться оставшийся год. Обычные вроде, не элита, конечно, как в прежней школе, но может оно и к лучшему. С ними должно быть проще, здесь никто не кичится своими айфонами последней модели или одеждой. Хотя пару я отметила, чисто по привычке, эти могут быть проблемными, как везде. Две девочки выделялись дорогими часами на руке и сумочками в виде рюкзачков. Когда-то и у меня были такие, но сейчас все изменилось. Теперь я многое не могла себе позволить, а ведь это не главное? Только один вопрос волновал меня – это парень, тот, Высотин и его реакция на мое занятие. Да, я – балерина и что? Почему он так смеялся?

Глава 3. Кир

Вышел из класса и пошел по длинному коридору, но потом вернулся. И чего я так среагировал? Ну балерина и что тут такого? Но в тот момент смех просто разбирал меня, сам объяснить не могу. Уж больно эта хрупкая мелкая казалась мне каким —то воробушком, но явно не балериной. Да еще сказала так, словно знаменитость какая. Ну танцует где-то там и что теперь? Тоже мне хобби.

Облокотился на подоконник и залез в телефон, Денис мне скинул пару фотографий новенькой. Та стояла у доски в своей форме, которая явно была ей велика и что-то говорила.

– И что там? – написал другу.

– Вышивает, говорит, – прилетел ответ.

– Чего?!

– Бабочки и цветочки.

– Ты там что, прикалываешься что ли?

– Не, так и есть.

– Жду на нашем месте, – написал ему, поправляя на плече лямку рюкзака. Сидеть здесь еще полчаса не было смысла.

– Задержусь, – написал Денис и я притормозил. Это еще что за новости.

– В смысле?!

– Новенькую до дома провожу, – прилетел ответ.

– Да пошел ты!

– Сам иди.

Сердито фыркнул, сунув в карман телефон и направился к выходу.

– Ого Высотин, делаешь успехи. Часа не прошло, а уже на выход, – засмеялся на выходе Иваныч, один из охранников.

– Сам ушел, – буркнул я, проходя мимо него.

– Ну-ну, – не согласился он, – Ты давай в этом году чтобы без эпизодов, – предупредил он, а у меня даже руки зачесались. Как на старт, внимание сказал.

– Морду что ли не бить никому? – огрызнулся я, останавливаясь у дверей в школу.

– И это тоже, – подтвердил мои догадки Иваныч.

– Как получится, – сказал я и толкнул дверь, выходя на крыльцо.

На крыльце встал, привалившись к перилам и смотрел по сторонам. У школы никого не было, я один тут стою в ожидании конца классного часа. Ворота были открыты и около них остановилась зачетная тачка, новая серебристая Ауди. Из нее вышел высокий стройный парень с какой-то нереально прямой спиной, достал с заднего сидения пакет и пошел к крыльцу школы. Походка у него была немного странной или мне показалось. Парень зашел на крыльцо и подошел ко мне.

– Привет, там классный час сейчас? – спросил он вежливо. Я оглядел его с головы до ног, отмечая серый пиджак, черную рубашку, джинсы и дорогие часы на руке. Его каштановые волосы были забраны в хвост. Он был старше меня года на три. Из пакета торчало что-то розово-воздушное, шторы что ли?

– Ты кто? – спросил его, понимая, что веду себя грубо.

– Мне Даша Резник нужна, как ее найти? – спросил парень. Вот, как и что же ему нужно?

– Она со мной в одном классе учится, – ответил ему и тот заулыбался.

– Отлично, какой кабинет?

– Второй этаж, 25 кабинет. Только тебя Иваныч без пропуска не пустит, – сказал, предвкушая, как обломает охранник этого красавчика в модных шмотках.

– Меня? – удивился тот, – Меня пустит.

– Ну-ну, удачи, – хохотнул я.

Парень отошел от меня и направился к дверям школы. Немного о чем-то поговорил с Иванычем и прошел дальше, поднимаясь на второй этаж. Я ленивой походкой, делая вид, что мне все равно подошел к Иванычу.

– Кто такой? – спросил его.

– Ты, Высотин вышел из школы, вот и иди гуляй, – ответил охранник.

– Сказать то можно? – огрызнулся я.

– На концерт не остаешься, знать не желаешь и смотреть тоже, иди тогда.

– Какой концерт?

– В честь праздника, после классного часа будет.

– Что это я не остаюсь, я остаюсь, не знал просто, – возмутился я, снова прикладывая свой пропуск и проходя в школу.

Прошел сразу в актовый зал, куда оказывается уже собрались родители учеников, приглашенные гости. Директор что-то говорил со сцены, а я сел на последний ряд и уткнулся в телефон. Вскоре раздался звонок и в зал потянулись ученики с учителями. Дениса с Валеркой я заметил уже последними и крикнул им, чтобы садились рядом. Те пробрались ко мне, сели, занимая места.

– Ты откуда про концерт узнал? – спросил Семеныч, – Нас Михайловна сразу после классного часа построила по парам и повела сюда. Я так с первого класса не ходил, – хохотнул друг.

– Иваныч сказал, а что за концерт? – спросил я.

– Шишки сегодня какие-то из мэрии приехали, показывать будут наши таланты, – усмехнулся Денис.

– Это надолго, – проворчал я, оглядывая пути отступления. Свалить может по-тихому? Но Валентина Михайловна стояла в дверях зала, охраняя выход.

– Да ладно тебе, поржем, – сказал Денис и свет в зале погас.

Занавес пополз в стороны, открывая декорации озера и камышей.

– Танец лягушек что ли? – засмеялся Семеныч и на него зашикали.

Сцену осветили и показалась фигура парня, которого я встретил на крыльце. На нем белое обтягивающее трико, гульфик топорщится, сверху голубой какой-то камзол с широким гофрированным воротником. На голове черный кудрявый парик с завязанным голубой лентой хвостиком.

– Это что, балерун что ли? – удивился Денис, и заиграла музыка. Парень начал двигаться, сделал несколько прыжков по сцене, а я стал тихо сползать с кресла, загибаясь от хохота и держась за живот. За мной поползли Денис с Семенычем. Парень подпрыгивает еще несколько раз, крутится с выкинутой ногой и замирает посреди сцены, руки в бока, взгляд в зал. Я уже согнулся в тихом хохоте, держусь из последних сил. Вижу, как Денис жует губы, пытаясь скрыть улыбку, и от этого мне хочется ржать еще больше.

– О, смотрите, Дашка! – вдруг вернулся в прежнее положение Денис, и мы тоже подползли обратно. Музыка стала приторно-романтичной и на сцену выбежала девушка. На ней пышная длинная юбка, розово-белая и воздушная, будто в капельках росы. Атласный белый лиф, обшитый по верхнему краю дорожкой из сверкающих камней, а на голове тонкий веночек из белых перьев. Волосы распущены и струятся серебристой волной почти до талии, а я узнаю в ней нашу новенькую.

Оглядываюсь на Дениса и вижу, как он смотрит на сцену, да и сам невольно замираю. Руки Даши порхают, она, словно летает по сцене, в умелых руках партнера. Они играют любовь, да так, что в зале стоит мертвая тишина. Я не особо любитель балета, но и меня пробивает эта красота. Я будто по-новому посмотрел на новенькую, да и на сам балет. Словно первый раз услышал Лебединое озеро и на удивление проникся. Слежу за этими двумя, которые творят на сцене волшебство и понимаю, что это финиш. Теперь я могу понять Дениса, который восторгается этой девчонкой, что сейчас царит на сцене, грациозная, изящная, великолепная. Сам удивляюсь таким словам в моей голове и когда зажигается свет, хлопаю, кричу браво, как и все остальные. Перед глазами все еще стоит этот танец и Даша в белой воздушной дымке.

– Хуже балета – только хор, – оборачиваюсь к Денису, стараясь скрыть свое восхищение танцем.

– Сейчас тебе и хор будет, – огрызается почему-то Денис, отворачиваясь от меня.

Глава 4. Даша

Роберт приехал вовремя и встречал меня у дверей класса, когда прозвенел звонок. Все ученики высыпали в коридор, но тут же были остановлены Валентиной Михайловной.

– Все построились по парам и идем в актовый зал, – грозно сказала она, перекрывая гул недовольства.

Я подошла к Роберту, поймав на себе заинтересованные взгляды одноклассников. Мой партнер по балету и друг, смотрелся здесь, конечно, очень импозантно. Старше одноклассников, одет, как обычно, дорого и с иголочки. Девчонки позади меня зашушукались и проводили нас завистливым взглядом, когда Роберт чмокнул меня в щеку и забрал мой рюкзак.

– Теперь, ты – звезда, – сказал он, улыбаясь мне и обнимая за талию.

– Ты специально это сделал? – тихо засмеялась я.

– Конечно, я знаю, какой эффектный парень. Новая школа, новый класс, тебе нужна поддержка обалденного парня. Теперь тебе будут завидовать все девочки в вашем классе, радость моя.

– Да, с твоей внешностью ты и так их покорил, а как увидят на сцене, в обмороки попадают, – снова засмеялась я, и мы направились в актовый зал. Прошли через черный ход и оказались за кулисами. На сцене уже шло выступление директора и нас обрадовали, что мы выступаем первыми, открываем, так сказать, торжественную часть.

– Я вам так благодарна, Роберт Валентинович, что вы согласились выступить на нашем концерте, – щебетала заведующая школой, провожая нас с Робертом в комнату, где мы могли переодеться и немного размяться.

– Ну что вы, нам, не трудно, – подчеркнул Роберт слово нам, и заведующая посмотрела на меня, словно только увидела, что я тоже здесь.

– Дашенька, вы тоже здесь, – сказала она, снова поворачиваясь к моему партнеру, а где мне еще быть? Главный у нас Роберт, а я так, рядом прыгаю.

– Сцену не попробовали, – опечалилась я, когда мы остались с Робертом одни и стали переодеваться в концертные костюмы.

– Это плохо, но я постараюсь тебя далеко не носить, – усмехнулся он, стягивая с себя джинсы и рубашку с пиджаком. Я тоже сняла свою форму, оставшись в одних трусиках и лифчике. Мы давно уже привыкли друг к другу, постоянные гастроли, выступления сделали нас равнодушными к раздеванию. Когда в одной гримерке переодеваются пятнадцать человек разного пола, как-то быстро привыкаешь, тем более у Роберта давно была невеста. Отец моего партнера был очень богатый и влиятельный человек, владел заправочным бизнесом почти по всей стране. Роберт, несмотря на блестящее образование за границей, не спешил вступать в правление семейным бизнесом, за что постоянно получал от своего отца выговоры. Но балет для Роберта был всем, он им жил, дышал, и бросать не собирался. Мне нравилось танцевать с ним, отдаваться волшебному танцу, жить практически балетом, но в будущем я не мечтала стать какой-нибудь примой театра или знаменитой балериной. Я видела много искалеченных судеб этих самых балерин, их ноги, больные и разорванные связки, нет, это не для меня. Однако Роберт постоянно уговаривал меня поступить в балетное училище.

– Ты же можешь, у тебя большой талант, просто ты лентяйка, вот и все, – иногда ругался он на меня, и я соглашалась. Хотя назвать меня лентяйкой с шестичасовыми репетициями почти каждый день было бы неправильно.

– Ты видел мои ноги? Я летом босоножки не могу надеть, – возмущалась я.

– А ты мои? – отвечал он.

– Ты мужчина, тебе можно, – взбрыкивала я, – Впрочем, не важно, я не хочу жить одним балетным днем, век балерины недолог и чем я потом буду заниматься?

– Вышивать, – как правило, огрызался Роберт, заставляя меня смеяться.

– Ну, если только так, – согласилась я, натягивая белые колготы и сверху корсет, который сама украшала блестками и перьями по верху. Юбку я тоже расшивала и приклеивала стеклярус. Пачка посаженная на кольца крепилась сзади крючками к корсету и Роберт помог мне пристегнуть ее.

– Кстати, можешь мне посочувствовать, – улыбнулся друг, который уже надел белые плотные колготы с бандажом и обтягивающей майкой. Сверху накинул голубой камзол с вышитыми золотыми узорами, – Я кажется, женюсь.

– Да ладно?! После стольких лет? – удивилась я. Роберт со своей невестой встречались, наверное, уже лет пять, если не больше, – А не рано вам? Тебе только двадцать исполнилось, а Наталье сколько?

– Восемнадцать, но дело не в этом, – отклонился от ответа Роберт.

– А в чем? – насторожилась я, что-то мой друг мутит воду.

– После концерта расскажу, хорошо?

– Ладно, а почему ты не привез мне «Шопенку»? – проворчала я, имея в виду длинную воздушную юбку до щиколотки.

– Не нашел, – просто ответил Роберт и я тяжело вздохнула, мужчина, что с него взять, – Да и Лебединое озеро нужно танцевать в пачке, – проворчал Роберт надевая вкладыши на пальцы и пуанты.

– С чего ты это взял? – удивилась я, – Начальная партия, как правило, в пачке, потом в шопенке идет.

– Вот давай ты со мной сейчас не будешь спорить, что это у тебя? – Роберт наклонился, рассматривая красное пятно на моей ступне.

– Ящик уронила утром, – пожаловалась я.

– Болит?

– Немного, но танцевать могу.

– Вот сколько раз тебе говорить… – завелся друг.

– Не начинай, а? – попросила я и Роберт замолчал.

– Ладно, идем, горе ты мое, луковое, – вздохнул Роберт, вставая, сгибая и выпрямляя ноги. Я тоже сделала наклоны в сторону, прогнулась вперед и назад, сделала растяжку, утыкаясь носом в колено поднятой к голове ноги и пошла за Робертом.

Мы подошли к сцене и ждали, когда закончится речь директора школы. Вскоре тот завершил свое приветственное слово и спустился в зал, свет погас, и Роберт приготовился выйти на сцену.

– Будешь делать куп жетэ (1), сократи манеж (2), – посоветовал он мне, – Думаю, на пару прыжков будет достаточно.

– Хорошо, мамочка, – засмеялась я, получила легкий щелчок по носу.

Заиграла музыка, и Роберт вышел на сцену. Я стояла и ждала своей очереди, наблюдая за полным залом. Где-то там сидели мои новые одноклассники и, возможно, тот, которого так рассмешило то, что я – балерина.

(1) Куп жетэ – серия прыжков с поворотами по кругу.

(2) Манеж – окружность, по которой выполняется серия виртуозных прыжков.