Хорхе Луис Борхес
Другой

Я не подумал об этой опасности. И отвечал не очень

уверенно:

– Видимо, этот случай показался мне столь удивительным, что я постарался его забыть.

Он решился на робкий вопрос:

– А ваша память не слабнет?

Я понял, что для мальчика, не достигшего двадцати, мужчина за семьдесят кажется полутрупом. И ответил ему:

– В общем, она похожа на забывание, но еще в силах выдержать то, чем ее нагружают. Я изучаю англосаксонский и не считаюсь последним в классе.

Наш разговор длился уже слишком долго, чтобы происходить во сне.

Внезапно меня осенила мысль.

. – Сию минуту могу тебе доказать, – сказал я, – что ты видишь меня наяву. Послушай эти стихи, которые ты никогда не читал, но которые я смог вспомнить.

И медленно продекламировал чудесную строку:

– L'hydre-univers tordant son corps йcaillй d'astres. ^[1]

Я почувствовал его изумление, почти испуг. Он тихо повторил, наслаждаясь каждым из дивных слов.

– Действительно, – пробормотал он. – Мне никогда не сделать ничего подобного.

Гюго соединил нас.

А перед этим он с пылом читал наизусть, я теперь помню, небольшой отрывок из Уолта Уитмена, где поэт воскрешает в памяти ночь у моря, вдвоем, когда он был по настоящему счастлив.

– Если Уитмен ее воспевает, – заметил я в свою очередь, – значит, он хотел эту ночь, но ее, увы, не было. Поэма впечатляет тогда, когда мы улавливаем в ней страстное желание, а не радость от пережитого.

Он молча взглянул на меня, потом воскликнул:

– Вы не знаете его, Уитмен не способен на ложь. Полвека не проходит даром. Во время нашей беседы,

беседы двух человек, начитанных в неодинаковой степени и с разными вкусами, я осознал, что нам не понять друг друга, а это всегда осложняет диалог. Каждый из нас был пародийный пересмешник другого. Ситуация была слишком искусственной, чтобы занимать много времени. Спорить или советовать не было смысла, ибо его неизбежным путем становился путь мой.