Арзу Руаз
Четыре Края земли. Часть 1. ДВУХЦВЕТНАЯ ДЕВУШКА

– В одном из них Таш, который вам будет нужно установить в условленном месте. А в других еще немного провизии для вас, – ответил правитель.

– Мы справимся! – без тени сомнений заявил Икас и принялся таскать мешочки обратно в маленькую каморку, вход в которую был практически не заметен из-за густых крон деревьев.

Остаток дней перед заветной датой, которой все одновременно и ждали, и страшились, пролетел быстро. Аиси с Ниилом практически не видели остальных, так как все время проводили в тренировках. С каждым разом у Аиси получалось все быстрее заглядывать туда, где о ее присутствии никто не догадывался. Еще Ниил объяснил Аиси, что нет никакой особой науки в том, чтобы заглядывать в будущее, ведь оно формируется здесь и сейчас, и чтобы все случилось именно так, как бы нам того хотелось, в него нужно просто отчаянно поверить. Без каких-либо «но» и «если». О возврате в прошлое Ниил решил не говорить, потому что этот вид перемещений считался самым непредсказуемым и потому рискованным. Опасаясь последствий, ни Ниил, ни Милас никогда не возвращались в ушедшие мгновения, поэтому и обучать этому Аиси они не стали. Впрочем, они были уверены, что такое умение ей и не пригодится, ведь их намерение простиралось в будущее.

Последний раз в доме правителя все собрались вечером накануне того самого дня, когда должен был состояться обмен с Темной стаей. Вопреки ожиданиям собравшихся, правитель сказал, что этим вечером они не станут обсуждать планы предстоящего похода, а просто отдохнут и повеселятся. Мудрый Милас знал, что не стоит тратить много времени на то, что может рухнуть в два счета. В тот вечер гораздо важнее было напитать радостью тех, кому предстояло надолго уйти в безрадостные земли.

Глава 4

Подъем в доме правителя в день, к которому так усердно готовилась маленькая группа отважных людей, отчаянно верящих в то, что они действительно способны изменить мир, состоялся засветло. Команде предстояло прибыть на место обмена с Черной стаей раньше ее приспешников, чтобы укрыться в зарослях неподалеку, а затем уйти вслед за ними. Чтобы не привлекать лишнее внимание, было решено использовать уже знакомый Аиси летательный аппарат. Жители Регриндии привыкли к тому, что в этот день правитель всегда улетает на нем, чтобы лично контролировать обмен. На самом деле особой необходимости в таком не было, а правитель посещал места обмена исключительно для того, чтобы досконально там все изучить.

Летательный аппарат был как раз того размера, чтобы вместить всех шестерых, поэтому, когда все расположились, аэрио, управляемый Ниилом, стремительно взмыл ввысь. Взору пассажиров открылись потрясающие виды Регриндии, только что встретившей рассвет.

«Как же, оказывается, велика Регриндия! – подумала завороженная видом Аиси. – И как красива!»

Сверху земли Регриндии выглядели подобно большой карте, раскинутой на гигантском столе, размером с целый Край. Аиси частенько вместе с дедушкой занималась реставрацией таких карт в библиотеке, и вот теперь она будто снова смотрела на одну из них сверху. В отличие от карт в библиотеке, этот чертеж местности был цветной и объемный, и на каждом его кусочке в разные направления сновали маленькие точки, какими сверху виделись люди.

Вдоволь насмотревшись вниз, довольная Аиси откинулась на спинку своего сиденья и только сейчас бросила взгляд на Икаса. Здоровяк будто скукожился в своем кресле, яростно вцепившись в рюкзак, который держал на коленях. Он нервно озирался, а по его вискам текли струйки пота. Каждый раз, когда Икас встречался взглядом с кем-либо из сидящих в аэрио, он, странно подмигивая и натянуто улыбаясь, повторял: «Все хорошо! Все хорошо!». Было не вполне понятно, говорил он это кому-то или пытался так подбодрить себя, но что все понимали точно, так это то, что Икасу было не по себе в аэрио.

Когда аппарат наконец приземлился на лесной прогалине, Икас первым выпрыгнул из него и принялся усердно вертеть руками во все стороны и лихо подпрыгивать, а закончив, заявил:

– Знал бы, что придется лететь на этой штуке, вышел бы пешком заранее, а то все тело от сидения затекло!

Милас с Ниилом загадочно заулыбались, а остальные прыснули, но быстро взяли себя в руки, заметив укоризненный взгляд правителя. Ниил похлопал Икаса по плечу, который уже сообразил, что все догадались о его страхе. Нет, Икас не боялся высоты, но, привыкшему всегда и во всем полагаться на силу собственных мышц, Икасу впервые в жизни стало жутко оказаться внутри чудного аппарата и доверить ему свою жизнь. Впрочем, Икас не долго переживал эту неловкость. Уже спустя пару секунд он деловито расправил плечи, сбрасывая оцепенение от нахлынувшего стыда, хитро улыбнулся уголком рта и бросился догонять остальных, успевших уйти вперед.

Когда команда достигла молодого леса, где им предстояло провести время, наблюдая за обменом, настало позднее утро. Это была та часть дня, когда вся живность и растительность вокруг бурно вела свои каждодневные дела. Цветы, раскрыв бутоны, жадно требовали внимания солнца. Молодые деревья, будто на цыпочках, тянулись ввысь. Птицы, радуясь новому дню, летали с ветки на ветку и напевали трели, а насекомые безустанно рассекали воздух, наполняя его гулом.

Правитель указал молодым людям, где им следовало укрыться, а сам с Ниилом отправился в сторону большой ровной площадки, где уже сновали десятки людей между аккуратными рядами повозок со свежесобранными клубнями пататы, продолговатыми корешками крумы, приметными благодаря ярко-фиолетовому цвету плодами чуть горьковатой тывы и мягкими плодами сладкого сагана. Все четверо впервые наблюдали за тем, как идет подготовка к обмену, и с нетерпением предвкушали появление слуг Черной стаи. Никто кроме Лючи никогда их не видел, но каждый с детства многое о них слышал. К Черной стае примыкали люди, добровольно покинувшие свои Края. Кто-то из них тяготился размеренностью жизни и жаждал приключений, а кто-то уходил в земли Черной стаи, отрешившись от людей из-за горя, с которым он не справился сам и не позволил другим помочь ему. Черная стая охотно принимала всех, отчаянно нуждаясь в своем народе, ведь сами они, насквозь пораженные тьмой, не могли рожать детей.

Не прошло и часа с тех пор, как правитель с Ниилом покинули лес, а на площадке, за которой из зарослей внимательно наблюдали четыре пары любопытных глаз, установилась гнетущая тишина. Все люди, повинуясь только им известному сигналу, спешно покинули это место и собрались в небольшом здании неподалеку. Даже живность в лесу притихла, а растения поникли. Долго казалось, что ничего не происходит, но потом будто из ниоткуда на площадку ворвалась группа людей. Их вид заставил сердца подсматривающих забиться сильнее. Рисунки с изображениями слуг Черной стаи в библиотеке не врали – в этих людях действительно было мало человеческого. Вся кожа, что виднелась из-под одежд слуг Черной стаи, была покрыта внушающими ужас и отвращение рисунками, а волосы на их головах торчали в разные стороны подобно длинным острым иглам. Рисунки на коже приспешников Черной стаи прерывались вшитыми в нее металлическими пластинами, что делало этих несчастных похожими на черепах. Однако несчастными эти люди себя, очевидно, не считали. Кто-то громко хохотал, бросая друг в друга плоды, которые они небрежно хватали с тележек. Другие вальяжно расхаживали между рядами подводов и жадно поедали мясистые плоды сагана, вонзая в них остро заточенные зубы, придававшие их лицам особенно жуткое выражение. Они толкались и громко переругивались между собой на непонятном наречии, среди слов которого ребята иногда различали и зоалийские.

– А этот, похоже, их старший, – указал Адмар на одного из черностайников, который чуть со стороны наблюдал за происходящим безобразием. Его тело было сплошь прошито квадратными пластинками металла, а черты лица настолько искажались рисунками, что кроме злобно горящих глаз на нем ничего больше было не разобрать. Спустя пару минут этот уродец, как мысленно обозвала его Аиси, поднял руку, и беснующиеся приспешники Черной стаи прекратили бесчинствовать. Аиси и ее товарищи, которые видели подобное впервые, с облегчением выдохнули, ведь происходящее задевало их за живое. Они выросли в мире, где у каждой вещи была своя цена и свое предназначение. Урожай, который регриндцы выращивали с большим трудом, полагалось есть или обменивать на другие необходимые вещи, а потому валяющиеся повсюду разбитые или раздавленные плоды выглядели насмешкой над стараниями регриндцев.

Теперь, следуя указаниям старшего, слуги Черной стаи двинулись туда, откуда пришли, а затем вернулись обратно с пустыми телегами, которые тащили управляемые ими маленькие коробочки на колесиках. Черностайники отцепили эти коробочки от пустых телег и тут же пристегнули их к груженным, а затем по команде старшего погнали телеги в сторону Темных земель. В момент, когда последняя груженая повозка отчалила с площадки, из здания, где прятались регриндцы, вышел человек, которого, видимо, поджидал старший черностайник. Он сделал приветственный жест вышедшему ему навстречу регриндцу и затем указал на оставшиеся телеги, на одной из которых Аиси заметила около дюжины мешков с темизом и несколько рулонов ткани. Затем, надменно оскалившись, уродец развернулся и бегом помчался за своими подручными.

Какое-то время площадка оставалась пустой. Никто не выходил из домика, куда сразу же после бегства последнего черностайника вернулся регриндец, подтвердивший обмен. Молодых людей уже начало одолевать нетерпение, когда из дома, наконец, начали выходить люди. Они прицепили к телегам знакомые каждому регриндцу моторчики на колесах, тащившие телеги вперед. Эти устройства приводились в движение с помощью рукоятки, которую должен был усердно вращать человек, идущий рядом. Такая работа была не из легких, но другого способа перемещать тяжелые телеги регриндцы не знали. Когда все приготовления были закончены, регриндцы с телегами двинулись вглубь Края и быстро скрылись за поворотом.

Из домика вышел Ниил и замахал руками, приглашая молодых людей на площадку.

– Нас зовут! – сказала Лючи. Все похватали свои рюкзаки и поспешили на площадку.

Внутри домика не было ничего примечательного, весь он представлял собой одну большую комнату с несколькими столами и множеством стульев. За одним из столов сидел правитель Милас, и вошедшие поспешили занять свободные стулья рядом.

– Что ж, – проговорил правитель, когда все расселись, – вы все видели своими глазами и теперь понимаете, с кем вам придется столкнуться там, в Темных землях. Вы должны будете выйти примерно через час, чтобы следы от их телег не успели затеряться, а пока подкрепитесь на дорогу.

Ниил принес на стол чашу с еще теплой пататой и сыром, и они все вместе принялись за еду.

– Правитель, – начал Икас, закинув в рот кусок сыра, – а что за аппараты тащили телеги, которые забрали слуги Черной стаи? У них не было рукояток, как у наших моторчиков…

– О, Икас, им не нужны рукоятки, – ответил правитель, – эти моторчики – изобретение бартанцев, они приводятся в движение особой субстанцией. На этой же субстанции работает и наш аэрио. Наверное, вы сейчас спросите меня, почему же тогда у нас нет таких моторчиков?

Ребята дружно закивали.

– Черная стая не позволяет нам их получить, хотя я не раз заявлял, что хотел бы поменять моторчики с рукояткой на те, что есть у них. Помимо съедобных плодов мы выращиваем целебные растения, в которых очень нуждается Черная стая, ведь они не могут исцелять себя белой энергией, как это часто делаем мы.

– Так не давать им эти растения, и дело с концом! – выпалил Икас и уставился на Миласа.

– Все не так просто, мой дорогой друг, – печально ответил тот. – Чтобы вырастить эти растения, много земли не требуется, им нужны лишь много внимания и усердия, а потому их выращивают в каждом Крае. Не обменяем их мы, обменяют другие. Силы у Черной стаи поубавится совсем немного, а вот нам придется туго, ведь именно за эти растения мы можем выменивать у них что-то сверх установленной нормы. Так у нас появился аэрио и кое-какие другие устройства, которые мы используем в полях, и излишки темиза, о которых я уже вам рассказывал. Но моторчики нам не дают, чтобы мы оставались слабее их, – тяжело вздохнув, заключил Милас.

– А кто эти люди? – тут же заговорила Аиси. – Ну, та банда Черной стаи, что мы видели. Из какого они Края?

– Я уже говорил, что Черная стая очень умна и хитра. Так вот, они никогда не отправляют к нам слуг родом из Регриндии, чтобы те не вздумали вернуться или как-то нам помогать. Сюда приходят только слуги родом из других Краев. Это делается еще и для того, чтобы мы невзлюбили жителей других Краев, думая, что все они похожи на тех, кого вы сегодня видели, и никогда не пытались идти с ними на контакт. Мы знаем, что те черностайники, которые сегодня были у нас, где-то по пути обменяются с другими слугами. Они повезут наши плоды в другие Края, а эти вернутся снова сюда с товарами для нас. Вот так работает сеть, сплетенная за многие века Черной стаей.

– Чем больше я о них узнаю, тем больше мне хочется с ними разделаться! – горячо воскликнул Икас.

– Всему свое время, – задумчиво отозвался правитель, бросив взгляд на Ниила.

После обеда все разбрелись по разным углам дома, чтобы подумать каждый о своем. В доме воцарилось молчание, прерываемое лишь шуршанием и бряканьем походных мешков.

Сидя в обнимку со своим мешком и рассеянно поглаживая ладонью его мягкую ткань, Лючи думала о скором возвращении домой и прикидывала сценарии встречи с родителями. Она страстно ждала этого и страшилась одновременно. Живы ли ее родители? Признают ли они в Лючи дочь? А если признают, обрадуются ли ее возвращению? Как ей объяснить им случившееся тогда, чтобы они поняли ее и простили? А другие? Что скажут они? Лючи знала только о людях, которые уходили в земли Черной стаи, но никогда не слышала о тех, кто вернулся бы оттуда домой, как она, и был принят обратно. В конце концов, утомившись от бессмысленного обдумывания вереницы возможных исходов ее возвращения домой, Лючи ухватилась за мысль о том, что все когда-то происходит впервые, и она достойна снова стать частью семьи, а потому ее сомнения совсем неуместны. Нащупав благоприятный ход мыслей, Лючи продолжила рассуждать, что если ее и не примут обратно, то она всегда сможет вернуться в Регриндию. К тому же, как заключила Лючи, уже проваливаясь в расслабляющую дрему, мир большой, и никто не знает, что будет дальше, и потому беспокоиться заранее точно не стоит.

В отличие от Лючи, у которой не было ни капли сомнений в том, что всей команде удастся успешно дойти до Зоалы, Икас думал лишь о переходе между Краями. Там, в землях Черной стаи, он будет отвечать не только за свою жизнь, но и за жизни тех четверых, что пойдут с ним. Силач размышлял о том, что должен будет оставаться начеку даже во сне, что он должен быть сильным, как никогда прежде, и беречь этих чахликов от всех невзгод, ведь если они не дойдут, то и от него прока не будет. Икас с сочувствием посмотрел на своих будущих спутников, затем перевел взгляд на свои огромные ноги, руки, медленно расправил плечи и, не без тени довольства собой, заключил: «Нет, без меня им точно не дойти, они ж как дети, хоть и считают себя взрослыми. Ну и что, что в их головах целая уйма всякой умной всячины, а кое-кто даже фокусничать умеет, – подумал Икас, вспомнив про способности Ниила. – Им нужен рядом тот, кто твердо стоит на земле и не боится лишений. Я их руки, уши, глаза, и, если понадобится, все остальное. Так что мне некогда будет раскисать». Окончательно приняв свою роль в предстоящем походе, довольный собой Икас на оставшееся время погрузился в мысли о том, что есть в его рюкзаках, и как это все пригодится в походе.

Ниил как самый старший участник похода, напротив, казалось, не думал ни о чем. Он сидел, откинувшись на стуле, с прикрытыми глазами, стараясь отдохнуть и просто насладиться моментом. В его жизни уже давно не было места сомнениям, сожалениям о прошлом или тревогам о будущем. Он просто шел шаг за шагом к своей цели, уверенный в том, что непременно ее достигнет. «Действуй без оглядки и ищи союзников» – гласило правило, в которое с юности безоговорочно верил Ниил. Еще в школе ему повезло встретить такого союзника и друга, с которым Ниил замыслил много невероятных идей и планомерно претворял их в жизнь. Рядом с Миласом, всегда поражавшим Ниила размахом устремлений и глубиной мыслей, он сам становился умнее и могущественнее, а взамен делился с ним своей стойкостью и терпением. Вот и теперь Ниил терпеливо ожидал следующего действия давно разработанного плана, уверенный в том, что не только он движется к своей цели, но и она идет навстречу к нему.

Адмар, сидя перед небольшим окошком с видом на лес, обдумывал, правильно ли он поступил, согласившись выступить против Черной стаи. Это были не только что возникшие мысли, он думал об этом с самого первого вечера в доме правителя. Адмар понимал бесполезность этих размышлений, ведь он знал наверняка, что не мог не откликнуться на просьбу правителя, иначе он не примирился бы с собой до конца своих дней. Но мысли о том, какую цену он платит за то, чтобы успокоить свой мятежный дух, то и дело возвращались. «Ведь я мог жениться и завести детей, – прикидывал Адмар. – Я люблю свой Край, люблю наслаждаться его бесподобными видами, отдыхая от книг, чтобы потом снова к ним вернуться. Быть может, за границей Регриндии нет того, что я ищу, и я пожалею об этом выборе, но зато я буду знать, что честно искал», – в который раз успокаивал себя он. «Но ведь этот поход может стоить мне жизни, – не унимался голос внутри Адмара, – и это не шутки. С кем или с чем мне придется столкнуться? Сегодня, издали наблюдая за бандой Черной стаи, я лишь на шаг приблизился тому, что ждет меня впереди, и мне было не по себе. Что же будет, когда я нырну в эту реальность?». Обеспокоенный таким поворотом мыслей, он внимательно посмотрел на тех, с кем ему предстоит пройти этот путь. «Сомневаются ли они?» – задался вопросом Адмар. «Да какая разница! – решительно ответил он сам себе. – Главное, сомневаюсь ли я, и что стану с этим делать. Решение я уже принял и не изменю его, так что долой эти мысли! Займусь-ка чем-нибудь полезным», – решил он и погрузился в изучение крошечной книги, которую носил в нагрудном кармане.

Аиси же пыталась справиться с каскадом эмоций, нахлынувших совершенно не вовремя. Ее обуревали и воодушевление, и страх неизвестного, и стесняющая душу тоска по всему тому, что она покидала. Она вдруг с беспокойством подумала о том, что хорошо было бы проститься с дедушкой, да и с отцом, наверное, тоже. «Хотя нет, с папой ни к чему. Что бы я ему сказала? Правду? Но ее нельзя говорить», – успокаивала себя Аиси. К тому же отец и так редко ее видел, потому что она жила у дедушки, лишь изредка навещая отца, который не стремился к общению с людьми, и это было взаимно. С раннего утра и до позднего вечера он трудился, каждый день прокапывая новую сеть ручейков, чтобы вовремя насыщать водой плодоносы, а закончив работу, спешно скрывался в доме. Отношения Аиси с отцом были совсем не похожи на отношения родителей с детьми в других семьях Регриндии. Регриндцы купали детей в любви, нежности, восхищении и заботе, тогда как Аиси не доставалось ничего из этого. Ее мать умерла так рано, что Аиси ее даже не помнила, а отец всегда оставался холодным и недоступным. Может, именно поэтому Аиси особенно берегла в памяти воспоминания о тех счастливых моментах, когда отец вечерами работал вместе с дедушкой, отозвавшись на его просьбу помочь с переводом старых текстов. Тогда он будто оттаивал. Его глаза горели воодушевлением, и он начинал охотно делиться с Аиси знаниями о своем народе, рассказывал забавные истории из своего детства, а Аиси завороженно его слушала. Ей казалось немыслимым, что где-то там, где никто никогда не бывал, живут такие же люди, которые, как и регриндцы, смеются и горюют, дружат и вздорят, учатся и трудятся, любят и женятся, рождаются в любви и умирают, успокоенные бессмертием света, что копят всю жизнь в своих ловушках. Погрузившись в любимые воспоминания, Аиси с особым удовольствием мысленно вернулась в вечера, когда после работы в библиотеке отец готовил для них патату. Регриндцы этот плод всегда готовят на пару, сняв с него кожицу, но отец Аиси по-зоалийски запекал патату прямо в кожуре. Печеная патата казалась Аиси феноменально вкусной, возможно, потому что такой рецепт был действительно лучше, а возможно, потому что ее старательно готовил для дочери отец. Аиси глубоко вздохнула, когда память привела ее к уже другим временам, наступившим потом. Уже когда шла работа над последними доступными текстами, Аиси заметила, что отец снова начал отстраняться от нее и от мира в целом, а закончив, совсем ушел в себя. Пожалуй, это было самое болезненное событие в сознательной жизни Аиси. Она и сейчас неохотно мирилась с его добровольным затворничеством, но изменить ничего не могла. Она осознавала, что это была его жизнь и его выбор, но продолжала надеяться, что все когда-нибудь изменится к лучшему, а потому навещала его, несмотря на холодные приемы. Аиси вдруг подумала, что согласилась участвовать в походе не столько из-за жажды приключений и желания найти свой путь, сколько ради возможности добраться в Зоалу в надежде своими глазами увидеть все то, о чем ей когда-то рассказывал отец вечерами.

– Позволь присесть рядом, – услышала она голос правителя.

– Да, да, конечно! – Аиси даже обрадовалась, что кто-то прервал ее тоскливые размышления.

– Я хотел бы сделать тебе маленький подарок, Аиси. – Милас достал из кармана руку. – Это подвеска Экра в напоминание тебе о том, что ты можешь.

На его ладони красовался маленький круглый кулончик, в центре которого помещалась фигурка песочных часов, похожих на те, что Аиси видела в темной комнате у правителя. Аиси так растрогалась, что чуть не заплакала, но вместо этого просто обняла правителя.

Правитель, давно отвыкший от такой искренней спонтанности, на секунду одеревенел, а потом по-отцовски похлопал Аиси по спине, чтобы подбодрить.

– Извините, правитель! – Аиси отстранилась от него. – Этот подарок такой неожиданный и значимый для меня.

Она взяла подвеску с часами и подвязала ее к своей веревочке с Ташем, наподобие того, как носил свою подвеску Экра правитель.

– Я рад, что тебе понравилось. Ну, а теперь нам пора, – сказал правитель и встал.

Следуя примеру правителя, все в комнате тоже встали, расценив это как сигнал, что пора выходить. Накинув рюкзаки, они вышли на улицу и последовали за Миласом, который быстро привел их к границе земель людей и Черной стаи. За пределами невидимой черты простирался недружелюбный мир, отталкивающий желающих шагнуть в него своим безжизненным видом.

Провожая во тьму маленькую группу энтузиастов, правитель вдруг подумал о том, что на прощание крепкие объятия будут уместнее слов. Первыми он прижал к себе Аиси и Лючи, потом Адмара и Икаса. Следуя указу древнего закона экров стихий, правитель и Ниил на прощание лишь подняли друг другу навстречу открытые ладони и обменялись добрыми взглядами. Ниил первым развернулся и ушел в земли Черной стаи, куда вслед за ним тут же поспешили остальные.

Милас долго стоял на границе своего Края, наблюдая за тем, как постепенно исчезают из виду пять знакомых фигур. «Пришло время случиться тому, что положит обратный отсчет несправедливой и угнетающей эпохе господства Черной стаи», – с ликованием думал правитель. В то же время он ощущал на себе бремя ответственности за жизни тех, кого он только что лично проводил во тьму. «Я сделал все, что было в моих силах, теперь пришел их черед». Милас развернулся и быстро пошел в сторону аэрио. По пути он дал себе слово не оглядываться, посчитав это дурной привычкой сомневающихся, и, как верный себе человек, сдержал свое слово. Но прояви он слабость, он бы увидел, что в тот вечер Регриндию покинул еще один человек, чья жизнь нечаянно оказалась вплетенной в клубок из судеб, событий и реальностей, который годами бережно и целеустремленно сматывал мудрый правитель.