Мария Потемкина
Цветной пепел
В железной коробке
Посыпать голову пеплом – хорошее выражение, а главное очень точно описывающее ситуацию. Пепел не просто сыпался на голову. В нём проваливались ноги, чувствовался его вкус во рту, он забивался в волосы и оставался вечной траурной каёмочкой под ногтями.
Герда осторожно высунулась из дома и поморщилась от жуткого металлического скрежета. Накинув огромную телогрейку, она вышла из железной коробки, которую они с Трефом уже много месяцев называли домом.
В кружку с кипятком сразу налетели хлопья пепла. Девушка попыталась вытащить их пальцем, но бесполезно. Кипяченая вода со вкусом пепла м-м-м-м… А что вы пьёте по утрам? Герда пожала плечами и сделала глоток. Далеко не кофе… Не три, даже не два в одном. Но все уже привыкли. Да и какие альтернативы в мире, где почти всё стало пеплом?
Скоро придёт Треф, а Герда так ничего и не сделала. Она уже знала, что этот идеальный герой нового времени посмотрит на неё и скажет: «Ничего не делаешь? Неудивительно. Ладно, сделаю всё сам». От злости даже губы задрожали. Можешь сам лучше и быстрее? Сделай! Зачем каждый раз приставать? Здоровый мужик просит маленькую худющую девочку, да ещё о чём? Как он представляет себе решение этой проблемы? Она что пастушка, ветеринар или кто?
Герда тяжело вздохнула. Ей было невыносимо держать в себе столько гнева. Но взрослые не орут от переизбытка чувств, не колотят стены, не плачут, а ей страшно хотелось доказать, что она одна из этих дурацких умных талантливых сильных людей. Да и где-то в глубине души она понимала, что злится на свою собственную беспомощность, а не на всемогущего самопровозглашённого опекуна. И пока она ковыряла носком армейских ботинок пепельную землю и жевала губы, на крыше их дома продолжала стоять корова, которая нагло жрала металлический лист.
– И что с тобой делать, тварь?
Корова не ответила. Она меланхолично смотрела в сторону мертвого леса, наслаждаясь трапезой. Герда поставила на землю пустую металлическую чашку. «Если этот гад хочет, чтобы я убилась к хренам, сгоняя эту тушу, то пусть. Вот он охренеет, когда придёт и найдёт меня с пробитой бошкой! Сам виноват!»
Девушка подошла к стене дома и посмотрела на валяющуюся рядом лестницу. От одного взгляда на неё можно было подхватить столбняк. К тому же она была такой тяжёлой, что в прошлой жизни её могли бы тягать на спор бодибилдеры. Странно, но из них почти никто не выжил, хотя казалось бы здоровее некуда. Вот шутка жизни— выжили только самые здоровые, сильные, умные и… она. Герда часто задавалась вопросом почему так случилось, ответа не было. Но ей очень хотелось доказать, что она не шутка и не ошибка.
Герда не думала сдаваться. Она попыталась закатать рукава телогрейки, которая ей был на три размера больше, но они тут же опустились обратно. Девушка издала звук отчаяния. Сдаваться нельзя, нет, иначе Треф победит. Его победа равна ментальной смерти.
Пыхтя, не то от злости, не то от тяжести, девушка подняла лестницу и с грохотом прислонила к стене дома. Казалось бы успех, но что в награду? Целый сугроб пепла, который незамедлительно свалился с крыши. Теперь этот чёртов пепел был ещё и за шиворотом, в глазах, в носу – везде. Везде этот чертов пепел! Герда закричала и в сердцах пнула ненавистную лестницу.
Боль… Боль растекалась по всему телу и заползала в душу. Ну и чтобы было максимально отвратительно, там её старательно размазывала сама Герарда, как пюре, жалея себя и ненавидя весь мир.
– Да чтоб вы все сдохли! – в сердцах крикнула девушка.
Корова осуждающе обернулась и замычала, но тут же вернулась к трапезе. Герда яростно засопела, лицо задергалось, кулаки сжались, а из глаз покатились слезы. И именно в этот момент полного эмоционального провала послышались шаги.
Идёт… Бесит. Высокий, крепкий, даже телогрейка и эти его дурацкие выцветшие штаны хаки ему идут, и борода дровосека. Весь такой умный, рассудительный, аж тошнит. Сейчас придет опустит глаза с тонной печали, вздохнет и начнет… Вот сейчас…
– Опять ничего не делаешь? – послышался мужской голос.
Герда не обернулась. Даже дышать рядом с ним было тяжело. Шаги приближались.
– Не удивительно… – рядом послышался тяжёлый вздох – ладно, сделаю сам. Подержи винтовку.
Герда молча забрала оружие и подстреленных зайцев.
– Пора бы тебе уже взрослеть – Треф снова вздохнул и сурово посмотрел на корову – а ну пошла отсюда! Кыш, дура!
Коровьи чувства это не оскорбило. Герда конечно не хотела бы, чтобы животное сожрало всю их крышу, но в душе порадовалась провалу.
– Кому говорю, пошла! – Треф порылся в карманах и достал горстку камешков – вон пошла!
Корова меланхолично повернула голову к источнику шума и тут же получила камнем в бедро, что было довольно неприятно. И ещё один, второй, третий. Ну это уже наглость. Летящие камни и ругательства кому хочешь могут испортить аппетит. Поэтому рогатая со всей грацией, которой ее наделил бог, медленно начала слезать с крыши.
– Давай не задерживайся! – крикнул ей Треф вдогонку.
Корова и не собиралась. Как только все четыре копыта оказались на земле, она медленно направилась в сторону мертвого леса.
– Видишь, как просто – торжественно заявил Треф, но понял, что Герды уже рядом нет.
Злой демон в облике маленькой девушки удалился с ружьём и зайцами в дом, громко бахнув дверью. Треф подобрал с земли кружку и пошел в сторону крыльца.
Если идти к юной деве сейчас, можно схлопотать миской по лицу. И чего она злится?
Треф достал побитый жизнью портсигар. Там было всего три сигареты. Возможно последние в этом мире. И каждый раз Треф оценивал достоин ли этот день того, чтобы как следует затянуться, хотя бы половинкой. Сегодняшний день явно не дотягивал. Поэтому утешать себя пришлось только запахом табака.
В доме бесновалась Герда. Сопела, что-то швыряла, ругалась. Треф же был невыносимо спокоен. Да, его тревожило состояние Герды. Но он понимал, что именно в воспитании и общении с молодежью он абсолютно бесполезен. Он видел, как она мучается и не может найти себе места в новом мире. Хотя, разве может её винить? Тут не каждый мужик справится. Правда, Треф все равно пытался чему-то её научить. Недавно вот пробовал учить стрелять, так её отдачей сшибло с ног. Ей нужно есть побольше. Овощи, фрукты… Да где все это взять? Из рациона зайцы и вода. Все на свой страх и риск. Иногда в поселении можно добыть батончик из насекомых или волчатины, но это тоже те ещё деликатесы. Коров в округе, хоть армию собирай, но сожрешь кусочек и сгниешь заживо. Лучше уж поголодать.
Но дело не только в непригодном для юной девушки рационе, дело в её характере, а он не подарок. Треф никогда не обижался. Он продолжал предпринимать попытки, чтобы найти для неё полезное занятие. Иначе совсем раскиснет. Пусть пытается, пусть учится. Выплывет. А он поможет, чем сможет, пока жив.
Бок обожгло резкой болью, напоминая о недавней прогулке в город. Треф сунул руку под тельняшку и посмотрел на пальцы испачканные в крови. Неужели так глубоко порезался? Да ладно, царапина. Заживёт, как на собаке. И ведь это все было не зря.
Треф улыбнулся и снял с плеча рюкзак. Может этот маленький подарок ее развеселит? Он встал с крыльца и толкнул дверь. Герда разделывала тушки зайцев у огня.
– А чего ты дверь не открыла? Окошко, то маленькое. Угаришь же!
– Ну открой, раз тебе надо – Герда даже не подняла на Трефа глаза.
Мужчина молча подпёр открытую дверь металлическим прутом и подошёл к столу. «Так и не научилась разделывать зайцев. Ну куда ж ты столько мяса срезаешь, что есть будем?» Треф не решился озвучить это вслух.
Он молча поставил рядом с Грдой её забытую кружку и рюкзак, скинул телогрейку и прошел вглубь «дома».
– У меня для тебя кое-что есть, там в рюкзаке – Треф приподнял осторожно тельняшку и осмотрел рану. Глубокая, но бывало и хуже.
– Ну и что там в твоём мешке? Мои взрослые обязанности?
– Смешно. Сама посмотри, а потом уже кусайся – Треф взял с полки небольшой пузырек, откупорил и поморщился от резкого запаха.
Герда повернулась на звук и тяжело вздохнула.
– Опять в город ходил? – девушка отложила нож и подошла к Трефу – Не дергайся, дай посмотрю.
Треф постарался не шевелиться и не вздрагивать от прикосновения холодных рук.
– И угораздило тебя… Дай бутылек, залью.
– Чистые бинты есть?
– Есть, правда, нестерильные. Может прокипятить? – Герда начала осторожно поливать рану.
– И такие пойдут – прошипел Треф сквозь зубы.
– Безответственный ты, но как знаешь – Герда взяла с полки бинты и начала перебинтовать Трефа. Он стоял послушно. Бинтовала она неловко, но хоть крови больше не боится.
– Помню, дядя Треф, кто-то говорил, что в городе можно наткнуться на банду ублюдков. Изнасилуют тебя, расчленят и скормят стае диких собак.
– Это я про тебя говорил.
– А у тебя типа дырки и конечностей нет?
– Завязывай – прорычал Треф.
– Двойные стандарты у тебя, отец – Герда усмехнулась и оторвала бинт, как бы невзначай надавив на рану. Треф охнул.
– Я между прочим для тебя старался – мужчина поморщился и скинул грязную тельняшку.
– А я просила?
– Так, загляни уже в это сраный рюкзак и не выводи меня!
Герда обиженно фыркнула, но рюкзак открыла. Какие-то тряпки, патроны, нож, пара чашек.
– Там, на самом дне – Треф подхватил один из свитеров, которые Герда встряхнула из рюкзака и тут же надел вместо тельняшки.
Таблетки, почти сгнившая книга, запечатанный пакет земли для комнатных цветов – редкость. Повезло, если она не превратилась в пепел. О, а это что? Герда развязала носовой платок и засияла от счастья. Это была маленькая железная игрушечная машинка. Но не это привело девушку в восторг, а краска. Местами она облупилась, но один бок был полностью зелёным. Сочным, как весенняя трава. Девушка, медленно встала, продолжая держать перед собой машинку, как самую главную ценность.
У Герды был свой маленький тайник за лежаком, где она спала. Там хранились всякие глупости: пластиковое красное сердечко, половинка открытки с песочным пляжем, а ещё фиолетовая маленькая плюшевая кошка. Для кого-то возможно все это было мусором, но не для Герды. Все вещи объединяло одно – у них был цвет. Помимо пепла в мире можно было встретить ещё только ржавчину и кровь. Вот и все оттенки.